Хорошей новостью было и то, что воспроизвести злосчастное заклинание любви снова не смог бы даже Вильгельм. Уж не знаю почему – какие-то законы магии.
– В следующий раз просто подари мне букет лилий, – добавила я.
– Я утоплю тебя в цветах, – пообещал Вильгельм. – Вик, я еще немного… отдохну… Не уходи, хорошо? Мы с тобой… после… обязательно… поссоримся. Не сейчас. Я так устал… – пробормотал он.
Я сглотнула и улыбнулась – как могла искренне.
– Конечно.
По словам врачей, Вильгельм еще долго не придет в себя: Каламит совсем истощил его магическую энергию, а для волшебника это весьма болезненно, и оправиться потом трудно. Что ж, может, так и должно быть, думала я. Может, он решит, что я ему приснилась, и не будет очень скучать? Ведь еще некоторое время его воспоминания будут в беспорядке.
Тогда я все еще не верила, что эта влюбленность – навсегда.
Забудет, останется в этом мире, таком удобном для магов. Будет творить заклинания… Его место тут, рядом с семьей.
А я и так все забуду. Все будет хорошо…
Я думала, что поступаю правильно – ведь все закончилось, все счастливы и живы, разве нет? Но мне было больно уходить, очень больно.
И да, это был просто портал. Он да голос Витькиного наставника в голове: «Молодец, девочка, ты все-таки справилась».
Я не чувствовала себя молодцом. Я смотрела на спящего Вильгельма и с трудом сдерживала слезы.
«Поторопись, я не буду держать заклинание вечно».
Черт возьми, я тут с любовью прощаюсь, а он меня торопит, ему колдовать, видите ли, неудобно? Интересно, все маги такие циничные?
«Подождешь», – подумала я и наклонилась, поцеловала Вильгельма в губы. Он неожиданно ответил, не просыпаясь, а потом улыбнулся и прошептал мое имя.
«Виктория, – в унисон повторил Витькин наставник. – Дешевые мелодрамы я могу и в кино посмотреть».
Наверное, специально меня злил. Не знаю. И также не знаю, получилось бы у меня вообще уйти, если бы не его цинизм.
Я еще успела увидеть, как открылась дверь и в спальню к брату заглянул Раймонд (вообще-то не частый в ней гость). Я подняла руку, помахала ему напоследок. Даже улыбнулась – скривилась.
И, отвернувшись, шагнула…
Домой.
«Умница, – вздохнул в голове Кукловод. А потом тихо добавил: – С тобой было приятно работать. Прощай».
Я в ответ промолчала. Озиралась: неужели сейчас и правда все забуду? Как это будет? В обморок упаду?
Я подошла на всякий случай к кровати, села. На полу валялся медведь, которым Витька не раз получал по лбу. Я подняла его, погладила, посадила на спинку кресла. Отвернулась.
Хм, а где сейчас Витька? Если подумать, я давно его не видела. Точно, с тех пор, как…
Мой взгляд упал на новый айфон.
Да, Витька же приходил в «Макдоналдс». Просил присмотреть за котом. Конечно! Кот… Рыжий такой… Разноцветные глаза. Вильгельм.
Я вспомнила вопящий рюкзак, улыбнулась.
Да, Витька вернулся через две недели, забрал кота, получил медведем за то, что не предупредил, каков этот рыжий монстр. А я… я потом уехала на практику. И…
Я бросилась к компьютеру. Черт, отчет! И домашка совсем из головы вылетела! Сейчас уже сентябрь? Какое число? Ничего себе, пятое! А когда у меня пересдача? И что там на нашей общей почте? Семинар? Какой семинар? Ничего не помню… Спала, что ли, на лекции? Ага, анализ дискурса, первая пара… ну точно спала, грех не поспать, такой монотонный препод, так убаюкивает…
За приоткрытым окном шумел дождь и роняла ржавые листья тонкая березка. Ветер гонял их по двору, где даже отпечатка копыт не осталось… Каких копыт? А, лошадей приводили – детей покатать. Неподалеку цирк приезжал…
Я заварила себе зеленый чай, накинула плед и закрыла окно.
Лето кончилось.
Эпилог
И наступило вновь.
Ну, насколько лето может наступить в начале мая.
Было не по-весеннему жарко, зимняя слякоть наконец исчезла, и даже деревья за считаные дни обросли листвой. В воздухе сладко пахло сиренью – Москва цвела и праздновала День Победы.
По столичному обычаю на майские праздники москвичи мигрировали за МКАД, на дачи. Копали грядки и радовались теплу – все, включая моих родителей.
Брат мудро откосил, сославшись на практику. Точнее, на интернатуру. Я так не могла, у меня всего лишь была курсовая. Она задержала меня на два дня, но и только, а мама уже все уши прожужжала, что надо проведать бабушку с дедушкой. И так с Нового года не виделись!
Я предков любила, но ненавидела грядки, а они были обязательным приложением. Однако против мамы не попрешь, к тому же бабуля обещала поделиться рецептом своего фирменного медовика. Ничего особенного, легкий торт, но у бабушки он просто волшебный получался. Не иначе, был секретный ингредиент, за ним-то я, если честно, и ехала.
Говорят, вселенная слышит наши желания: медовик медовиком, а мне хотелось остаться в Москве, потусить с подругами, да и просто выспаться, опять же Интернет… У бабушки же только телевизор, да и тот вечно барахлит, скукота…
В общем, так или иначе, я примчалась на вокзал в последнюю минуту, успела купить билеты (просочилась сквозь очередь к автоматам). А вот на электричку безнадежно опоздала. Я только выбежала на перрон, а она хвостом – последним вагоном мне махнула и исчезла за поворотом.
Невезуха.
И самое плохое, это была последняя на сегодня электричка в нужном мне направлении.
Невезуха в квадрате.
Светило солнце, в соседнем парке пели птицы, мимо бежали люди, спокойным благожелательным голосом невидимая женщина объявляла поезда… Я стояла на тротуаре, рассматривая больше не нужный билет, и размышляла. Хватит ли денег на такси? А потом? На месяц-то тогда мне точно не хватит, в кино и клубы с девчонками сходить не смогу. Снова у мамы просить? Даст, конечно, но, блин, опять лекцию прочитает о взрослой жизни, до которой я, безалаберная, еще не доросла.
А может, позвонить и сказаться больной? Дескать, внезапно, кхе-кхе, горло прихватило.
Ага, и тогда мама примчится меня лечить. А когда поймет, что лечить нечего…
Мда. Ну что, тогда такси?
Я только-только полезла в рюкзак за айфоном, как рядом вдруг остановилась машина. Ни черта в автомобилях не разбираюсь, но этот даже с виду был недешевым. Красный, холеный, ни единого пятнышка или пылинки, такой… гибкий, обтекаемый. Как изготовившийся к прыжку кот – уж не знаю, откуда я взяла это сравнение.
Я на всякий случай отошла от бордюра и зашарила в рюкзачке. Вечно ничего не найдешь, просто миниатюрная вселенная в женской сумочке!
Потом на меня вдруг упала чья-то тень, и кто-то вежливо поинтересовался:
– Вас подвезти?
Я удивленно подняла взгляд.
Ого!
Он был красив, как кинозвезда, и весь такой… в черном, ну просто как гот, хотя одежда брендовая, но повседневная. Джинсы, футболка, ветровка. Все это выгодно подчеркивало его фигуру, к которой я тут же прилипла взглядом: от широких плеч до живота, наверняка с кубиками пресса, просто под футболкой не видно. М-м-м, и ноги, кажется, стройные – или это визуальный эффект от дорогих джинсов?
– Девушка? – поторопил он.
Я снова подняла взгляд и обомлела: он был рыжий. Не крашен, а по-настоящему рыжий, как я. Ух ты, вот это судьба! Ага, увози меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде, восемнадцать… э-э-э… девятнадцать мне уже!
Но вслух я сказала старательно спокойным голосом:
– Простите?
– Вас подвезти? – повторил он. И прищурился. От солнца, наверное, но так презрительно получилось – изумительно просто!
Почему от этого у меня зашлось сердце?
Я вежливо улыбнулась и отступила на шаг.
– Спасибо, но…
Он перебил, бросив взгляд на билет, который я все еще крутила в руках:
– Вы же опоздали на электричку. Садитесь, подвезу, куда скажете. У меня сегодня выходной.
Ага, а то я дура. Он сам-то понимает, как это звучит?
– Спасибо, но не стоит. Я не сажусь в машину к незнакомцам.
Он пожал плечами и, глядя мне прямо в глаза, сказал:
– Так давайте познакомимся. Вильгельм.
О…
– А по-русски вы очень чисто говорите, – вырвалось у меня.
Мимо пронеслась, визжа тормозами, машина. Однако вписалась в поворот, хотя другие автомобили от нее шарахнулись. Солнце закрыло легкое облачко, но налетевший ветер быстро его прогнал.
– Спасибо, – равнодушно откликнулся Вильгельм. – А вы?..
И я машинально ответила:
– Виктория.
Он кивнул, будто уже это знал. Или ему было все равно? Ну да, может, ему, иностранцу, что Вика, что Маша, что Катя? Чужое, и ладно. Но он вообще был странно… спокоен. Даже безэмоционален. Социопат? Да нет, если верить сериалам, такие, наоборот, хорошо притворяются дружелюбными.
– Садитесь, Виктория, – повторил Вильгельм. – Неужели вы думаете, что я захочу вам навредить?
Навредить? Кто вообще сейчас так говорит? Впрочем, он же иностранец.
Я покосилась на его протянутую руку, скомкала билет. Денег на такси кот наплакал, и потом…
Вильгельм заглянул мне в глаза и сам сжал мои пальцы. Быстро и нервно улыбнулся, словно сквозь маску, и повел к машине.
Я не сопротивлялась. Мне вдруг показалось… не знаю, но… Что он и правда безопасен. Мало ли, может, ему скучно и он просто решил сделать доброе дело? Заодно с девушкой познакомиться. Кто их знает, ребят с Рублевки? В сериалах такое сплошь и рядом происходит.
Ну-ну, сейчас услышит, в какую глушь нам ехать, и сам же высадит.
Но Вильгельм только кивнул, узнав адрес, даже не стал забивать его в навигатор. Ого, может, не понял мой русский? Или такой спец по маршрутам? Ага, бывший таксист! Вик, ну что ты несешь! Точнее, думаешь.
Мы вырулили на проспект и ловко вклинились в поток машин. На праздники в Москве народу мало, но некоторые улицы перекрыты, так что пробки не исчезают.
– Вы знаете дорогу? – спросила я на всякий случай.
Вильгельм кивнул. Помолчал и добавил:
– Я хорошо изучил этот город.