— Да, все нормально. Спасибо еще раз.
Все то время, пока мы идем в свой номер, я держусь на расстоянии, и по поникшим плечам Феди понимаю, что его это ранит. Не только моя реакция, но и сама ситуация, в которой мы оказались. Ему, наверное, стыдно, а мне почему-то горько. В момент, когда за нами закрывается дверь, понимаю, что причина этой горечи вовсе ни во лжи, которой меня накормили.
— Поэтому ты меня тогда не поцеловал, — внезапно осеняет меня. — Потому что Дина была рядом, и ты не знал, сколько еще продержишься, прежде чем вернуться к ней.
— Мое желание тебя поцеловать никуда не делось, — отвечает Федя, развернувшись ко мне лицом. — Я борюсь с ним при каждом нашем разговоре.
— А это то, с чем нужно бороться? — Мне становится неприятно от его слов, и я вся съеживаюсь.
— Мы ведь друзья, и нас это устраивает, — говорит он, смотря мне в глаза. — Разве нет?
— Пожалуй, что так.
— Так или иначе, тебе стоит знать, что я люблю тебя. — Произнеся эти слова, Федя подходит ближе. — Не только как подругу.
— Неправда, — фыркаю я. — Мы даже не целовались.
— Это не мешает мне любить тебя.
— Ты не можешь.
— Могу и люблю.
— Прекрати, — злюсь я. — Хватит говорить это слово
— Нет. Я и так слишком долго бездействовал.
— Ты и сейчас ничего не делаешь. Только говоришь.
— А ты позволишь мне что-то сделать? — спрашивает он, касаясь пальцами моей щеки. — После того, что узнала.
— Не знаю, — честно отвечаю я, и его рука замирает. — Тебе придется с ней встретиться, ты пообещал.
— Наверное…
— И что будет, когда вы поговорите?
— Что бы она ни сказала, я не смогу ее простить. И уж точно к ней не вернусь.
— Почему? Потому что вдруг решил, что теперь любишь не ее, а меня?
— Ты не могла не почувствовать, как я к тебе отношусь.
— Кроме того вечера, ты ни разу не пытался переступить черту, — напоминаю я ему.
— А тебе этого хотелось?
— Я умею дружить с мужчинами. Но только с теми, кто не намекает на нечто большее, как это порой делал ты. Поэтому да, иногда мне хотелось, чтобы наша дружба переросла во что-то большее. Но это вовсе не значит, что я днями напролет мечтала о том, чтобы ты меня наконец поцеловал.
— Помнишь в день нашего приезда в Джемете, я притянул тебя к себе и усадил на колени? — Дождавшись моего кивка, он продолжает: — Мне тогда чуть башню не сорвало от соприкосновения с твоим телом.
— Ну, не сорвало же.
— Я думал, ты пытаешься вернуть парня, с которым у тебя сорвалась свадьба, — напоминает он мне.
— Боже… — вздыхаю я. — Еще скажи, что поэтому держал поблизости Дину. Потому что я по уши влюблена в бывшего, а с тобой готова только дружить.
— Примерно так я и думал. А Дину я отталкивал чаще, чем ты можешь себе представить, и держаться поблизости я ее не просил. Это исключительно ее инициатива. А первым я с ней заговорил только один раз — ради возвращения твоего платья.
— Ты сейчас себя еще и героем выставить пытаешься? — усмехаюсь я. — Мол, посмотри, я врал из добрых побуждений.
— Я не пытаюсь себя обелить, — возражает он. — Просто рассказываю, как все было.
— Да уж, я так и поняла. Что за дебильный день. — Покачав головой, обхожу Федю и проверяю лежащий на тумбочке телефон.
— И ты все еще в халате, — напоминает он.
— А то я не заметила! — огрызаюсь я, отвечая на мамину смску.
— Что теперь будет? С нами.
— А что ты хочешь, чтобы было? — спрашиваю я, не поднимая головы.
— Я боюсь тебя потерять.
— Я тоже не в восторге от такой перспективы, — отвечаю я, убрав телефон и подойдя к комоду с вещами. — Будет хреново лишиться единственного друга.
— Ты меня не лишишься, — уверяет он, подойдя со спины. Наклонившись, он кладет голову мне на плечо, и я непроизвольно улыбаюсь. — Я собираюсь быть рядом с тобой и дальше.
— В качестве?..
— А в качестве кого ты хочешь меня видеть? — отзеркаливает он мой недавний вопрос.
Обернувшись, я смотрю в его карие глаза, ожидая увидеть тот же пожар, что еще недавно полыхал во взгляде Влада, но ничего подобного в них нет.
— Я не думаю, что ты меня действительно любишь, — говорю я, положив ладонь на его свежевыбритую щеку. — Может, ты и не прочь поцеловаться со мной — чисто ради интереса — но в твою любовь я не верю, уж прости. Предлагаю оставить все как есть и продолжать дружить.
— А если мне этого мало? — Прильнув к моей ладони и прикрыв глаза, Федя вздыхает. — Как мне разрушить нашу дружбу?
— Для начала разберись с Диной, а потом задавай мне такие вопросы. И не забудь вернуть мое платье, говнюк, — отпихнув его от себя, я беру вещи и направляюсь в ванную.
— Алиса? — окликает он меня.
— Чего тебе еще? Я в душ хочу. Весь день в халате пробегала.
— А что ты так долго делала у Влада, когда я ушел?
Я физически чувствую, как у меня округляются глаза и учащается пульс.
— По-твоему, я могла делать что-то еще, помимо разговоров?
— Да я просто так спросил. Мало ли. Вы уже один раз целовались. Чего вам стоит засосаться еще раз.
— Засосаться? — морщусь я. — Как грубо.
— Ревную, ничего не могу с собой поделать, — оправдывается Федя.
— Чтобы не ревновать сейчас, нужно было поцеловать меня еще год назад, — выпаливаю я и, зайдя в ванную, захлопываю за собой дверь.
18 глава
Предпоследний день нашего импровизированного (читать как — сотканного из лжи) отпуска мы проводим на пляже. Я не двигаюсь с тех пор, как мы пришли и арендовали два шезлонга. Держу в руках купленную на набережной книгу «Гипотеза любви» и радуюсь возможности сбежать от реальности в вымышленную историю чьей-то любви. Федя в это время исполняет роль моей противоположности, не способной усидеть на месте дольше десяти минут. Не успевает он вернуться из воды и укрыться полотенцем, как его тянет обратно. Он мельтешит передо мной так часто, что в какой-то момент (ближе к обеду) я не выдерживаю и даю ему поджопник прямо на глазах других отдыхающих. Сбоку сидит пожилая женщина в огромной соломенной шляпе, вероятно рассчитывавшая на спокойный отдых, а позади нас семья с двумя малышами, которые явно не нуждаются в моем дурном примере. Но что поделать, если у меня сдают нервы? Придется им потерпеть.
— Ты что делаешь? — шипит Федя, спешно возвращаясь на свой шезлонг. С него уже не стекает вода, но его плавки все равно мокрые, потому что он не дает им времени просохнуть.
— Ты мешаешь мне читать. Ходишь туда-сюда, как привидение.
— И поэтому нужно пинать меня ногой? — недоумевает он.
— Может, на меня все еще влияет вчерашний день. Злость так быстро не проходит, ЗНАЕШЬ ЛИ.
— Это я уже понял.
— Как?
— По твоему лицу. На нем все написано, ЗНАЕШЬ ЛИ.
— Вот только не надо за мной повторять.
— Бросай свое чтиво и пойдем поплаваем.
— Я не умею плавать, если вдруг ты ЗАБЫЛ.
— Я же пойду с тобой и не дам тебе утонуть, если вдруг ты ЗАБЫЛА,
— Я тебя сейчас снова ударю, — угрожаю я, с трудом сдерживая смех.
— Пойдем, поборемся в море, — предлагает Федя, широко улыбаясь.
Я рада, что мы не позволили вчерашнему дню нас рассорить, но мне грустно, что такая ситуация вообще произошла. Я столько времени считала наше общение честным, что просто не могу так быстро привыкнуть к новой реальности, где у нас друг от друга секреты. И пусть я не считаю себя лгуньей с большой буквы «Л», Федя точно не обрадовался, узнав о моей тайне, которая ввела его в заблуждение. Но самое абсурдное в этой истории то, что мы не доверились единственному человеку, который действительно бы нас понял и не осудил. Я ему, а он — мне.
— Так и быть, пойдем, — соглашаюсь я, откладывая книгу.
Может, мне это только кажется, но женщина сбоку от нас издает вздох облегчения, когда я поднимаюсь с шезлонга.
— Нужно было приезжать на месяц, — говорит Федя, когда мы заходим по плечи в море.
— Не знаю, сколько еще раз мне нужно это повторить. Я ехала сюда не отдыхать.
— Я надеялся, что ты быстро сдашься и забудешь о платье. Думал, смогу тебя отвлечь. Но тебе с каждым днем становилось только хуже.
— Потому что я все больше осознавала, что потеряла его навсегда. А еще считала себя полной дурой из-за того, что приехала сюда, как какая-то…
— Героиня дорамы? — подсказывает Федя, посмеиваясь.
— Вполне может быть. Иногда я думаю о своей жизни, как о сериале.
— В каком-то смысле так и есть. Мы все центральные персонажи в истории, которую проживаем изо дня в день.
— Знаешь, мне не понравилась вчерашняя серия, — признаюсь я.
— Мне тоже. Уверен, она получила самые низкие рейтинги.
Улыбнувшись, мы одновременно делаем шаг навстречу друг другу.
— У нас какой-то запутанный сериал, не находишь? — спрашиваю я, обняв его.
— Очень, но у этой истории обязательно будет счастливый конец, — обещает Федя, гладя меня по спине.
— Как думаешь, почему Дина сбежала?
— Понятия не имею. И до сих пор не уверен, что хочу это знать.
— Ты ведь ее любил, хотел на ней жениться. Неужели у тебя нет предположений? Ты ведь в курсе, какой она человек и что у нее за жизнь.
— У нее… довольно непростая жизнь, — тихо говорит Федя и отстраняется. — И замуж она за меня согласилась выйти не сразу. Я трижды делал ей предложение.
— Что? — ахаю я. — И ты говоришь об этом только сейчас?
— Дина не из тех, кто верит в институт семьи, — рассказывает он, смотря на горизонт. — Она все время твердила, что брак потому так и называется, что ничего хорошего не сулит. Но, когда она наконец согласилась стать моей женой, я решил, что ее сомнения остались позади. Наверное, я ошибся. Она просто внушила себе и мне, что это возможно.
— Если ты знал, что она в это не верит, зачем сделал ей предложение?
— Потому что я верю. И в брак, и в семью, и в долго и счастливо.
— Вряд ли это могло сработать, — качаю я головой. — Вы или находите компромисс, который устроит обоих, или кто-то из вас будет неизменно страдать. В вашей ситуации — это всегда была бы Дина.