— Это все из-за твоего Хозяина? — спрашивает он меня. — Он вообще твой Хозяин?
— Не знаю, — я снова отвечаю честно, и мне больно, так как я понимаю, что он не мой Хозяин.
Хозяину необходим контроль во всем.
— Нет, он не мой Хозяин.
— Но ты хочешь, чтобы он им был? — спрашивает она в успокаивающей манере.
— Да, — отвечаю я быстро. — Хотя боюсь, что не смогу подчиниться прямо сейчас.
Я должна закрыть глаза и отодвинуть эмоции. Я знаю, что не могу полностью подчиниться ему, даже если хочу его. Я желаю его в качестве моего Хозяина. Но сейчас просто не могу.
— И ты боишься, что он не станет ждать тебя?
Я киваю головой, смахивая предательские слезы на моих горящих щеках, когда шепчу сдавленным голосом.
— Да.
Госпожа Линн смотрит на меня с прохладным сочувствием, в то время как ее слова вытаскивают меня из моей задумчивости.
— Что-то мне подсказывает, что он сделает все, чтобы обладать тобой, Катя. Так что не стоит недооценивать власть, которую ты имеешь в этих отношениях.
Она гладит рукой по моей спине, пока я пытаюсь взять себя в руки.
— Будь с ним честна, и то, что ты хочешь, придет к тебе. Обещаю.
Она позволяет ее словам повиснуть в воздухе, прежде чем оставить меня наедине со своими мыслями.
Боже, я надеюсь, она права.
Глава 11
Айзек
Я не могу позволить ей уйти вот так. Я запускаю руки в волосы, расхаживая в зале снаружи женского туалета. Я понимаю, что это много для нее. Знаю. Но мне необходимо, чтобы она приняла окончательное решение, и я мог бы начать свое обучение и помочь ей.
Я совсем без сил. Я воспринимаю это всерьез. Мне нужно ее согласие. Может быть, я прошу слишком много? Но я не понимаю, как такое может быть. Она говорит, что хочет этого, и я знаю, что она нуждается в этом.
Госпожа Линн выходит первой, и я замираю.
— Я в курсе, что ты сделал, — говорит она, и я знаю, что она почти произносит мое имя, но кто-то проходит позади нас, переключая ее внимание и напоминания, где мы находимся. — Ты должен быть нежным.
Я смотрю на нее, и моя кровь закипает от гнева.
— Она не твоя забота.
— Поправочка. Она еще и не твоя забота, — она делает шаг ближе, понижая голос. — Возможно, стоит попробовать иной подход?
Она выгибает бровь, как будто я упускаю что-то очевидное.
— Ты знаешь, я не страдаю деликатным подходом, — говорю я себе под нос.
Я понимаю, что запарываю все это с королевским размахом. Но как? У меня нет ни малейшего представления. Мне только нужно ее согласие, и тогда все станет намного проще.
— Может быть, стоит поначалу показать ей, каково это. Дать ей попробовать, постепенно подготовить к этому.
Подготовить ее к этому. Как я, твою мать, должен это сделать?
Ее слова еще отдаются в моей голове, когда дверь ванной комнаты открывается, и мой котенок выходит оттуда со сжатыми кулачками и опущенной головой, печальный взгляд запечатлен на ее лице.
— Подумай об этом, — тихо говорит Госпожа Линн, прежде чем уходит, оставив меня один на один с теми советами, которые удосужилась мне предложить.
— Катя?
Я закрываю пространство между нами, ожидая, что она посмотрит на меня. Когда она это делает, мое сердце разрывается из-за нее.
— Прости, Айзек…
Я прикладываю пальцы к ее губам. Она мгновенно замолкает, ее печальные глаза расширяются, дыхание становится прерывистым.
— Не нужно извиняться. Ты не сделала ничего плохого. Я недоволен только собой.
Я убираю руку и оставляю целомудренный поцелуй на ее губах, а затем на шее, взяв ее маленькую ручку в свою.
Я переворачиваю ее ладошку и целую на ней место, где бьется пульс.
— Мне нужно, чтобы ты вернулась и поговорила со мной. Я должен знать, что ты думаешь по поводу предложенных мной правил, котенок.
Я смотрю ей в глаза и нежно потираю ее запястье сильными успокаивающими движениями подушечками моих больших пальцев.
— Да, Хозяин.
Мне очень хочется улыбнуться, но я не позволяю себе этого, пока не выясню, что буду делать с ней.
Когда я веду ее обратно в комнату, то молчу. Я погружен в свои мысли. Не хочу торопиться. Не желаю позволить ей возвратиться к себе домой и оставаться там без меня по вечерам. У меня есть потребности, но, что важнее, ее мучают ночные кошмары. Я должен стать ее Хозяином, но какой смысл быть им, если я позволю ей пройти через все это в одиночку?
Я не могу. Мне только необходимо, чтобы она осознала это.
Я открываю дверь, игнорируя тот факт, что мои люди стоят за пределами комнаты. Дверь открывается с громким щелчком, и я кое-что понимаю.
Она не может знать этого, потому что не понимает, что значит настоящий Хозяин.
Она только познала обидчика в образе Хозяина.
Я закрываю дверь, чувствуя в себе новые силы.
— Иди сюда, котенок, — говорю я, присаживаясь на край кровати и поглаживая место рядом с собой.
Она послушно подчиняется, положив ладони на свои бедра. Я покажу ей, чего стоит настоящий Хозяин.
— Некоторые вещи ты делаешь прекрасно, Катя, — хвалю я ее. — Как это, — я накрываю своей рукой ее. — Ты знаешь, как стоять на коленях и кланяться, и как ты решаешь, сидеть тебе или стоять, ожидая моего появления.
Она смотрит мне в глаза, но в нежной, светло-голубой глубине отражается неимоверная печаль и застенчивость.
— Ты сама научилась? — спрашиваю я ее.
— Нет, — отвечает она слабым голосом. — У меня был Хозяин.
— Только один?
— Он делился мной, поэтому у меня было много Хозяев.
Хотя она по-прежнему не двигается и смотрит только на меня, но ее тело напрягается, а глаза тускнеют. Нам необходимо пройти через это, но мне ненавистно, что такое происходит именно сейчас. Без моего ошейника, и с большой вероятностью того, что она может покинуть меня, так как у нее нет обязательств передо мной. Хотя я могу сделать это помягче.
— Тебе понравилось, что тобой делились?
— Нет, — отвечает она, и ее дыхание изменяется от страха.
Я спешу успокоить ее тревоги.
— Это меня радует. Я не делюсь с другими.
Я слегка улыбаюсь ей и осторожно поглаживаю шею.
На мгновение она прикрывает глаза, пока я сильными успокаивающими движениями поглаживаю пальцами низ ее шеи и плечи. Она напряжена, ее мышцы чрезвычайно жесткие.
— Эти следы оставил твой Хозяин? — спрашиваю я ее вскользь.
Иногда некоторые из пар Хозяин/раб предпочитают постоянные отметины на теле. Но я уже знаю, что это точно не выбор Кати.
— Только некоторые из них, остальные были оставлены другим человеком.
То, как она произносит эти слова, заставляют холодку пробежать по моему телу вниз. Я догадываюсь, какого человека она имеет в виду. Я уже попытался установить его местонахождение и нескольких других, в случае, если не смогу найти его сам.
Я разминаю ей плечи, ненавидя, что именно я вызываю эти воспоминания.
— Мне не нравится оставлять постоянные знаки, — говорю я спокойно.
Я хочу отметить ее, дать ей боль, но только для того, чтобы усилить ее удовольствие. Не таким образом.
— Было ли это наказанием или удовольствием? — спрашиваю я ее.
— Мое наказание, и их удовольствие.
Я останавливаюсь от ее признания.
— Твоему Хозяину нравилось твое наказание? — делаю я паузу для эффекта и продолжаю массировать ей плечи, пока спокойно говорю. — Я не знаю Хозяина, который бы наслаждался наказанием. Это должно идти рука об руку с разочарованием, — я оставляю поцелуй на ее шее. — Полагаю, этот Хозяин был плох для тебя.
— Да.
— Я хочу быть хорошим для тебя.
Она поднимает свои глаза к моим, в ее взгляде промелькивает искра желания, разрушая негативную атмосферу, сложившуюся от нашего разговора.
— Были ли правила, которые он давал тебе, похожие на мои? — я снова протягиваю ей листок бумаги, чтобы она прочитала их. — Я могу внести изменения, если захочешь.
Она медленно раскрывает список, разглаживая его на коленях, и внимательно читает каждую строчку. Ее губы шевелятся, молча повторяя строчки текста.
— Он не давал мне правил, похожие на эти. Я должна была подчиняться ему все время.
— И что ты думаешь об этом? Поскольку, разумеется, его команды должны были быть для твоей же пользы и безопасности. Думаю, что это присуще отношениям Хозяин/раб, — я следую пальцем по ее шрамам, и продолжаю. — Но, очевидно, некоторые аспекты твоего благополучия игнорировались, и это очень плохо.
Она медленно кивает головой, откашливается и шелестит бумагой в руках.
— Это отношения не были хорошими, нет.
— Как по мне, так это вовсе не похоже, чтобы он был Хозяином.
Это привлекает ее внимание.
— Насилие и жестокое обращение не должны допускаться, ни при каких обстоятельствах.
Я глажу своими руками ее руки, нежно лаская ее кожу и целую в шею.
— Все, что мы делаем, будем по взаимному согласию. Каждая часть подготовки будет изложена для тебя с известными тебе последствиями и наградами.
Она молчит, но ее глаза широко раскрыты и сосредоточены на мне.
— Ты ищешь такие отношения Хозяин/раб? — спрашиваю я ее, вглядываясь в ее светло-голубые глаза.
— Да, — тихо отвечает она.
— Я желаю доминировать над тобой в сексуальном плане, Катя, а также и в других отношениях. Я хочу нести ответственность за каждый аспект твоего благополучия. Во-первых, во время тренировки тебе будет трудно. Не буду лгать. Я хочу контролировать, и мне нужна честность и доверие в ответ.
— Я хочу заставить тебя кричать, котенок, хочу выпороть, а после утешить. Хочу дать тебе обостренное наслаждение, которое поглотит твою сущность, — я нежно целую ее в губы и шепчу на ухо. — Я хочу видеть мои следы на твоем обнаженном теле. Мои намерения не чисты, уверяю тебя в этом. Но я буду справедливым Хозяином. Я позабочусь о тебе так, как ты и не мечтала.
Она смотрит на меня пару мгновений, ее дыхание становится прерывистым. Мой член такой чертовски жесткий только от мыслей обо всех тех вещах, которые я хочу с ней сделать.