Фиалка снова рассмеялась, довольная получившимся каламбуром.
Робб улыбнулся. Смех у женщины был заразительным.
Киром оказался тот самый хмурый полуэльф из «Цветущего сада», он сидел на небольшой телеге, в которую была запряжена старенькая серая лошадь в яблоках. Вне борделя разговорчивее и приветливее полуэльф не стал и всю дорогу ехал молча.
Фиалка же развалилась на телеге, закинув руки за голову, и вслух угадывала, на что похожи облака.
– Точно не хочешь остаться в городе? У Ригера может быть опасно, – поинтересовался Робб, удивлённый её беспечностью.
– Не опасно, – отмахнулась Фиалка. – Он нормальный мужик.
– Он покупает рабов и спит с детьми, – засомневался Робб.
– Пф! – фыркнула проститутка. – Ты только что половину Кирна описал.
– А я и не говорил, что считаю Кирн безопасным, – пожал плечами Робб. – А ты?
– Что я?
– Тебе нравится такая жизнь? – Робб попытался сформулировать вопрос как можно мягче. Но, кажется, не вышло.
Фиалка замолчала почти на минуту. Телега выехала за пределы города на широкий тракт, окруженный жёлтыми пшеничными полями. Солнце уже перевалило за зенит – скоро вечер.
– Не знаю, – в итоге сказала Фиалка, слишком внимательно разглядывая большое кучевое облако, похожее на какую-то птицу. – Я другой жизни-то и не видела.
Проститутка усмехнулась.
– Меня продали Мамаше Делис, когда мне и трёх лет не было, – продолжила она. – Я родителей и не помню даже. Меня Мамаша растила. Первый клиент был, когда мне стукнуло десять. Нормальный такой мужик попался, аккуратный. Всё время спрашивал, как я себя чувствую. Забавный такой.
– Почему они так поступили?
– Родители-то? – проститутка на мгновение задумалась. – Да обычная история. Отец проиграл всё состояние в карты, мать уже давно к тому моменту сидела на Пыли. Она, кстати, тоже ушла в бордель потом, только в совсем дешёвый – в «Волшебные Феи». Я её нашла даже, только она меня не узнала. В «Феях» проститутки за Пыль работают – им больше не надо ничего, всё время в угаре. Даже не шевелятся, когда их трахают. У меня вот ещё зарплата есть неплохая и новое платье каждые три месяца. И мужики поприличнее ходят. А девочки из «Ласковых кошечек» только элиту обслуживают. Платят там хорошо, а самые лучше сами могут клиентов выбирать – вот это жизнь, я понимаю!
– Ты никогда не хотела уйти?
– Не-а, – не задумавшись ответила Фиалка. – Был у меня клиент один постоянный. Торговец персиками. Красивый такой, видать, где-то в роду эльфы затесались. Предлагал меня выкупить и жениться. А я сразу отказалась!
– Почему?
Фиалка пожала плечами.
– А мне свобода дороже.
– Свобода? – переспросил Робб.
– А мне всю жизнь под одного мужика ложиться – ещё хуже, – с вызовом в голосе ответила Фиалка. – Харчи ему готовить, портки стирать. Вот ещё!
Фиалка замолчала. Робб тоже. Он не понимал её. Признаться, Фиалка была первой проституткой, с которой он общался лично. В Империи бордели были запрещены, хотя в военных походах он видел их немало. По регламенту пользоваться услугами борделей имперским воинам было запрещено, но Сив частенько гнал пинками из подобных заведений солдат, которых тут же понижали в звании. С каждым следующим походом желающих «повеселиться» становилось всё меньше.
Поля закончились, и начались сады. А ещё – редкие, но явно очень богатые дома. Колёса телеги поскрипывали, подпрыгивая на камнях и выбоинах. Солнце уже цеплялось за пушистые кроны деревьев. В Кирне темнело рано. «Часов через пять уже будет совсем ночь», – навскидку прикинул Робб.
Мимо, поднимая в воздух пыль, промчались три всадника и скрылись за поворотом. Робб прикрыл лицо рукавом, Фиалка закашлялась и замахала руками.
– Вот уроды! – прорычала она, села, а потом резко повернулась к Роббу. – А ты мне что-то о себе расскажи, раз уж задаёшь мне вопросы. Моя очередь спрашивать!
– Спрашивай, – пожал плечами Робб. – Но не обещаю, что на всё отвечу.
– Кто такая Лана?
– Не могу сказать.
– Ты за ней едешь, да?
– Да.
– Хочешь её перекупить?
– Если потребуется.
– Она особенная какая-то, что ли? Зачем она тебе?
– Не могу сказать.
Фиалка надула губы.
– Откуда ты приехал – тоже не скажешь?
– Нет.
– Ладно, скучно с тобой, – Фиалка завалилась на спину. – Кир, долго ещё?
– Примерно час, – отозвался парень.
Поездка, и правда, заняла час. Фиалка успела подремать, выиграть медяк в споре с Киром и ещё помучить Робба вопросами, на которые, впрочем, тот не давал ответов.
Ворота у огромного дома Ригера оказались открыты. Робб, не попрощавшись, спрыгнул с телеги и направился к дому, Фиалка заспешила за ним. Робб кинул на неё недовольный взгляд и хотел было попросить уйти, когда к ним подбежал невысокий хорошо одетый слуга.
– Добрый вечер, господа! – поздоровался он. – Чем могу помочь?
– Нам нужно видеть посла Ригера! – Фиалка не дала Роббу открыть рта. Внезапно она стала казаться очень взволнованной.
Слуга смерил проститутку долгим снисходительным взглядом, но кивнул.
– Следуйте за мной.
Вот так просто? Робб нахмурился. Не спросил, кто они и зачем пришли? Сразу повёл к хозяину? Робб положил руку на рукоять меча. На всякий случай.
Ригер ожидал в гостиной. Он сидел в высоком изумрудно-зелёном кресле, читал книгу, покуривая трубку. Просторную комнату заливал розоватый солнечный свет, лёгкий ветер колыхал занавеси на открытом окне. У камина, который сегодня ещё не растапливали, стояли двое и тихо перешёптывались. Их Робб заметил не сразу. А заметив, решил на всякий случай из виду не выпускать.
– Добрый вечер! – Ригер, завидев гостей, встал с кресла и отложил книгу.
Высокий, улыбчивый и красиво одетый, он производил впечатление простоватого добряка.
– Робб, я полагаю? – радушно спросил он.
– Вы знаете, кто я? – Робб напрягся.
Ригер улыбнулся в пышные усы.
– Хороший посол всегда знает немного больше остальных, – подмигнул он.
Роббу его игривый тон не понравился. Было в нём что-то… скользкое.
– В таком случае, господин посол, вы также знаете, зачем я здесь, – сказал Робб и заметил, что двое у камина замолчали.
– Знаю, – закивал Ригер и сделал грустную мину. – И вынужден вам отказать.
– Вы же понимаете, я вынужден буду сообщить об этом Императору…
– Понимаю! – перебил его Ригер. – Поэтому выпускать вас отсюда я тоже не собираюсь.
– Хотите меня убить? – Робб пытался прочитать в глазах Ригера его намерения, но видел лишь неуместное озорство.
– Нет-нет, – Ригер вскинул руки. – Младшего брата Императора лучше держать живым.
– Вы знаете… – удивлённо начал Робб.
– Я хороший посол, – кивнул Ригер.
Один из мужчин у камина рванул с места. Робб выхватил меч, готовый защищаться, но нападающий отпрыгнул в сторону и сгрёб Фиалку, приставив к её горлу нож. Женщина закричала.
– Мы же договорились! – завопила она, но лезвие опасно впилось в кожу, заставляя замолчать.
– Спасибо, что предупредила меня, – Ригер слегка поклонился, – но, милая, денег ты не получишь.
– Робб, – продолжил посол, – я знаю, что ты искусный воин. А ещё я знаю, что ты ценишь человеческую жизнь. Сдайся, и никто не пострадает.
Робб молчал. Один метательный нож и один боевой нож на поясе, меч в ножнах. Трое противников. Ригер – вряд ли хороший боец, но сбрасывать его со счетов не стоит. Сколько ещё людей в доме? Как быстро они прибегут?
Робб бросил взгляд на Фиалку, услышал, как второй противник вытащил меч. Ригер правда пощадит её или блефует?
Мозаика складывалась. Смерть работорговки Филис, сгоревшая книга учёта, молчание Оракула…
Нож просвистел, ухватил лезвием солнечный блик и вошёл точно в глазницу державшего Фиалку. Робб не видел, как мужчина упал на землю, – он уже отражал удар меча сообщника. Слышал только, как кричала Фиалка, наверное, бросившись к двери.
Боец оказался хорош. Он успешно, хоть и с трудом отражал мощные удары двуручного меча Робба. Но хорош он был недостаточно. Робб сделал вид, что пропускает удар, в последний момент рванул вперёд, огибая меч и подходя вплотную. Всем корпусом врезался в противника, вгоняя клинок под рёбра.
Нападающий посмотрел на Робба удивлённо, замер – но не умер.
Слишком поздно Робб понял, что происходит. Всё это время он не упускал из поля зрения противника и Ригера, но больше не следил за убитым сообщником. Робб оттолкнул пронзённого мечом и развернулся, но слишком поздно. Кинжал восставшего из мёртвых бойца чиркнул его по шее. Совсем легонько.
Робб выдернул нож из глазницы, из которой не текла кровь, и вогнал в другую, ослепляя. Труп замычал и схватился за лицо, выронив кинжал. Робб развернулся обратно, надеясь выдернуть меч из второго трупа, но почувствовал, как его повело.
«Ну, конечно, нож отравлен», – пронеслось в голове Робба. Он покачнулся и упал на одно колено. Почувствовал, как немеют ноги, – так бывает от креплёного вина. Онемение поднималось выше. Робб попытался активировать исцеляющую руну, но язык не слушался.
– Кровь болотницы, – Ригер присел рядом с Роббом на корточки и заглянул в глаза. – Действует мгновенно. Не бойся, ты не умрёшь – проснёшься с головной болью часов через шесть.
Робб злобно посмотрел на Ригера, но сказать ничего не мог. Попытался ударить, но рука повисла плетью, едва поднявшись. Ригер успокаивающе похлопал Робба по плечу, а потом указал на мертвяка, который мычал и хаотично бродил по комнате. Второй сидел на полу и тупо смотрел на меч у себя в груди.
– Как тебе мои мальчики? – с плохо скрываемой гордостью в голосе спросил Ригер. – Главное брать свежие трупы, тогда на первый взгляд их от живых будет не отличить.
Робб захрипел. Тело, казалось, давило могильной плитой, лёгкие работали с трудом, веки наливались тяжестью. Стало страшно. Так бывает во сне, когда любая попытка сделать хоть что-то оборачивается провалом, всё вокруг будто замедляется, и всё, что можешь ты – смотреть.