Ладони у меня вспотели, капля пота сползла за воротник. Я нащупала что-то важное. Но… что?
— Про эту вашу историю, — сказала небрежно. — Как богиня осерчала на далекого предка герцога и в каждом поколении то ли убивает Истинных рода Фалаш, то ли разгоняет их, чтобы герцогу не достались. Спорю, вы снова собираетесь использовать меня, верно?
Пазл со скрипом, но складывался.
Это объясняло, какого черта Анвар надумал целовать меня под окнами Академии, унизил Лале, а меня прилюдно принял в клан Фалаш, предварительно загнав в ловушку. Вполне возможно, что он планирует сделать меня любовницей, чтобы дать своей Истинной повод для хорошей ссоры. И приятно, и полезно.
Лале предсказуемо его возненавидит, но потом простит. Она же вьется около Анвара, как одержимая.
Странно, конечно, что богиня не избавилась от Лале раньше, как избавлялась от прочих Истинных рода. Времени-то у нее навалом было.
— И от кого же ты слышала эту историю?
— От Иве, — пояснила устало: — Горничная, приставленная Анваром. Но она умерла, теперь ее не расспросишь, что там произошло.
Больше всего мне хотелось остаться одной, но, похоже, ждать мне одиночества до морковкиного заговенья. Ровно в эту секунду дверь распахнулась снова. В комнату ворвались мои гомонящие соседки, а вместе с ними в комнату вошли смех и шум.
Вейра Милене мгновенно надела маску строгой ниры и отстранилась.
— Приветствую вас, юные вейры, — сказала чопорно. — А тебя, Анте, жду вечером в зельеварных.
— Конечно.
Формально улыбнулась, но едва Милене вышла, повалилась на кровать, как кукла с обрезанными нитями. А после без всякого стеснения свернулась в клубок и попыталась закрыться одеялом.
Я устала и хотела побыть одна. Мне было нужно немножко времени, чтобы пережить очередную боль.
Голоса сначала замерли, после стали растерянным и тихими, а после я вообще перестала их слышать.
Меня усадили, как куклу, за столик, помогли поменять рубашку и перешнуровать короткий приталенный корсет, налили горячего травяного отвара.
— Пей, — тихо сказала Минхе. — В травах я не очень хороша, но вилица растет на солнце, дает покой и чистый ум.
Я даже усмехнулась. Чистый ум мне бы не повредил.
Айне молча раскладывала вещи из моей сумки по своим места, а Лиан распустила мне косу:
— Переплету, ты же всю ночь с этой косой в зельеварной торчала.
Никто из них не задал мне ни единого вопроса, ни в чем не упрекнул, даже Минхе не рискнула отпустить одну из своих своеобразных шуток.
В груди наливалось забытым теплом.
Герцог загнал меня в ловушку, но я больше не одна. Есть друзья, есть Бертель и Калахне, даже мама у меня теперь немного есть. Со мной ладят однокурсники, и многие неприятели давно стали, если не друзьями, то хорошими товарищами. Этот тщательно ненавидимый мир потихоньку начинал мне нравиться.
Из мыслей меня выдернуло аханье Лиан.
— Что… Что это?!
Расческа упала на пол, а около нее сгрудились девочки. Все трое с интересом уставились на мои волосы и снова заахали. Тяжко вздохнув, я попыталась высвободить свои ненаглядные из цепких дружеских рук.
Раньше мне косу не переплетали, так что нечего было и начинать. Все из-за того, что цвет волос у меня редкий для драконов, первый год меня вообще за хвост дергали из хулиганства. Хотели убедиться, что волосы настоящие.
— Что случилось? — спросила строго.
— У тебя… Понимаешь, у тебя вот тут метка.
— Какая еще метка? — уточнила раздраженно и вдруг поняла.
Метка Истинной.
Сердце дернулось и как будто остановилось. Медленно подняла руки к волосам, а после бессильно уронила обратно. В голове было пусто.
Ну ты же хотела метку, шепнула темная часть моей души, и вот она тут как тут. Радуйся.
— Никогда не видела, чтобы метка была скрыта волосами, ее же не видно, — изумилась Айне.
Лиан согласилась.
— Поблескивает, только когда проводишь пальцем или расческой. Жаль рисунок не виден. Эй, скромница, признавайся, кто твой милый?
Я сидела окаменевшая, оглушенная. Кандидат в Истинные у меня был примерно один, но ведь у герцога уже есть Лале! Я собственным глазами видела метку на ее руке!
— Какое чудо, дар небес, Истинные все реже встречаются в Вальтарте!
Пять лет тупой собачьей любви — это драконы называют связью Истинных? Чудом, светом, божьей милостью.
Это Анвар чувствует к Лале? Желание лечь на брюхо и ползти, чтобы преданно лизнуть руку, умолять о прощении, когда та сердита, подняться под солнце и кинуться на камни, если Истинная пожелает.
Резко встала, развернувшись к девочкам, недоплетенные волосы рассыпались по плечам.
— Это секрет, — сказала жестко. Ткнула пальцем в затылок, где гнездилась странная метка и пояснила. — Чтобы никому ни слова, ясно?
Взглянула на подруг и только рукой махнула. Все трое сияли, как зеркала на солнце.
— Мы никому-никому, никогда!
— Это герцог, да? Я все видела, он тебя поцеловал, а ты его… по щеке погладила.
— Да! Один раз и с размаху… погладила.
Соседки веселились вовсю. И что особенно обидно за мой счет.
— У герцога уже есть Истинная, — отрезала я, но веселье и не думало прекращаться.
В следующие пять минут я узнала, что Лале недостаточно красивая, недостаточно умная, капризная, злая, испорченная и метку себе тушью нарисовала. А я хорошая и возьму их фрейлинами.
Амбициозные фантазии били ключом. Ну хоть не разводным, и на том спасибо.
По зданию пронесся неуловимый гул, от которого вставали дыбом все волоски на коже. Так Академия оповещала учеников о следующем занятии, но, прежде чем Айне метнулась к двери, я поймала ее за плечо:
— Никому не слова, — напомнила ласково. — Иначе Истинная герцога расстроится, а мы всем квартетом пополним каменные мешки под Академией. Там, говорят, жильцов не хватает, палачей тренировать не на ком.
Для наглядности ткнула пальцем в пол, и лица дракониц побледнели. Герцогский гнев перестал быть фигурой речи в ту секунду, как он лично приволок одного из шпионов императрицы в темницу, оставив на мраморном полу Академии широкий кровавый след. Полы сутки замывали.
Они же сами мне об этом и рассказывали.
Гуд повторился. Тяжелый, низкочастотный. Нечеловеческий. От него тошнило и выворачивало кишки. На оповещение о новом уроке он походил не больше, чем дрель походит на флейту.
Меня мгновенно накрыло тошнотой, а Минхе слабо схватив меня за руку, стекла на пол. Следом вповалку упали Лиан и Айне. Я даже не сразу поняла, словно гул вместе со слухом перекрыл зрение и чувствительность.
С трудом активировала щит, но он лишь немного перекрывал страшный звук, от которого дрожали стены и плавились стекла. Плавились прямо у меня на глазах. Здание… рушилось. Я бросилась сначала к Минхе, после к Лиан, пытаясь привести их в сознание, да где там. Уж если их этот гул в себя привести не может, то я и подавно.
«Уходим, — жестко сказал драконица. — Если останемся — умрем».
— Я не могу, — сказала тихо, — не могу их тут оставить. Они же погибнут.
«Беги…» — голос драконицы оборвался.
Скрипнув зубами, подняла на руки Минхе, и попыталась воплотить крылья. И не смогла. Зажмурилась, сопротивляясь накатившей панике. Мерзкий гул перекрывал магию, словно внутри моего тела поставили дамбу, и сила текла куда угодно, но только не в заклинание. Я вновь стала обычным человеком, беспомощным, как котенок.
Магии нет, дверь заблокирована, а руки дрожат от тяжести тела, накатывает дурнота. Просто пусть нас кто-нибудь спасет, все равно кто! Милене, Анвар, Кастор, да хоть богиня Смеха…
Вот только нас никто не найдет. Двух чужачек поселили в заброшенной части жилого крыла под предлогом ремонта, у нас даже выход был отдельный, дабы сиятельные и титулованные не видели по утрам неугодные физиономии. Ремонт давно закончился, а мы здесь так и остались.
Ужас прокатился колючей дрожью по коже. Если бы Лиан и Айне не заглянули к нам, то остались бы живы.
— Но они живы, — сказала вслух. Голоса было не слышно, но я знала, что в нем был гнев. — Они живы, и я их вытащу.
Ярость накатила волной. Я скомкала в шар темную часть потока и ударила в дверь. Та разлетелась в щепки, а после застыла в пространстве тысячью щепок, словно ударилась о разлитый в воздухе клей. Левую стену сплющило, входы в пустые комнаты перекосило ромбом, лопнувшие стекла лежали сверкающим ковром.
Прижав Минхе покрепче, я шагнула в коридор.
Наверное, так особо храбрые ведьмы шагали в костер. Тело полыхнуло болью, как облитое жидким огнем, согнулось, скрючилось. Сила незнакомой магии гнула меня к земле. Немыслимыми усилиями я, скорее, проползла, чем прошла короткий коридор и вывалилась из запертой арки прямо под знакомые, изящной выделки сапоги. Дрожащими руками уложила Минхе на траву, оберегая от удара, и подняла взгляд.
Анвар смотрел прямо на меня нечитаемым взглядом. После наклонился и легко поднял чуть ли не за шкирку, как нашкодившего кота.
— Что ты сделала, Анте?
Уже давно я не слышала этого жесткого голоса. Передо мной стоял не Анвар, а Его Светлость Фалаш, владетель Сопределья, сын императора.
— Ваша Светлость?
Голос звучал скрипуче, как у старухи. Анвар перевел взгляд, и я невольно проследила за ним. Закрытый кончик жилого крыла плющило в гармошку, окна ходили ходуном, а внутри бушевала магия. А ведь я по этому крылу прошла, как нож сквозь масло, еще и подругу вытащила. Прямо Джеймс Бонд.
— Анте, ты можешь остановить это? — Анвар сжал меня за плечи и встряхнул. — Останови, иначе магия перекинется на все крыло.
Я взглянула на него с недоумением. Он решил, что это моя магия?
Уперлась Анвару руками в грудь и неожиданно легко вырвалась. Он попытался поймать меня, но я немыслимым прыжком отскочила обратно к входной арке и огляделась.
Весь цвет местной знати собрался перед нашим маленьким тайным входом в заброшенное крыло. Императрица Ферхе, Кастор Шиин, клан Орхо, клан Верш, Милене, нир Сталеш и нир Звейга, преподающий божественное плетение. И около сотни воплощенных дракониров. Все они смотрели на меня.