Влетев в окно нашей спальни, под вопли прислуги почти уронила Анвара на кровать.
— Нужен лекарь, — сказала холодно. — Ваши крики не помогут ему. Ведите лекаря. Лучшего лекаря в Сопределье.
Обе горничные, бестолково метавшиеся по комнате, резко замолчали и бросились к выходу. Третья осталась.
— Я училась лекарскому делу, — сказала испуганно.
Когда позади раздался грохот, шелест и клацанье жестких крыльев, сложенных со стальными щелчками, я даже не обернулась, удерживая взгляд горничной:
— Тогда приступай. Помоги ему продержаться до прихода лекаря.
С трудом заставила себя перевести взгляд на обескровленное, когда-то любимое лицо. Все еще любимое. Та болезненная детская, кровившая ночами в сердце любовь еще не вернулась полностью. Возможно, потому что последняя из бусин, в которые я неосознанно запечатала свои чувства, не была разбита. Не вернулась, но подступила так близко, что в груди ходило цунами. Жгло огнем и холодило ужасом подступающей смерти.
Если мой герцог умрет… Что я буду делать, если мой герцог умрет? Богиня исполнила свою часть договора — вернула мне герцога. А будет он жить или умрет теперь моя забота.
— Вейра Фалаш… — Ворош неслышно подошел к кровати, с ужасом озирая герцога.
Голос у него был беспомощный и, кажется, испуганный.
Обернувшись, увидела злого Диана и еще с десяток молодцов, втиснувшихся в спальню и окатывающих своего герцога щенячьими взглядами.
Надо бы разогнать их, да рука н поднималась. Впервые вижу такую преданность. Настоящую, честно заработанную, а не данную по праву рождения.
Дверь распахнулась, и в покои буквально вломился Кастор. И тоже не один. За ним тянулся целый отряд полупроявленных дракониров.
Это было удачным случаем сразу и навсегда прояснить случившееся.
— Богиня была в теле Милене, — сказала устало. — Остальные мертвы, и богиня приняла их жертву, а Анвар… Ты видишь.
Обращалась я только к Диану.
— Что ты сделала? — разлепил сжатые в нить губы, но глаза у него были злые и тоже усталые.
— Заключила договор, конечно.
— Дур-р-ра, — прошипел Диан.
Ворош с подлета ударил его в плечо, а безнадежной попытке защитить мое право на вежливость от собственных подданных. Но Диан был сильнее. Кастор полез их разнимать. Мне было все равно.
Сухими глазами я смотрела на умирающего Анвара, и не могла остановиться. Не могла перестать смотреть. Драконица внутри свернулась улиткой и едва слышно выла, как воет безнадежно раненый зверь.
— Вейра Фалаш, — осторожно тронула меня за плечо одна из горничных. — Там… Там ваша сестра. Вейра Фьорре.
К тому моменту уже пришли лекари, методично и безрадостно прощупывающие магические жилы Анвара. А дракониров я давно выставила. Кроме Диана и Кастора.
— Лале? — я словно очнулась от глубоко сна. — Выделите ей комнату во флигеле или верните храмовникам. После решу, что с ней делать.
— Она размахивает какой-то штукой и требует, чтобы ей вернули Истинного.
Горничная съежилась под моим взглядом, но не ушла. Видимо, дело и впрямь было серьезное.
Кивнув лекарю, тихо вышла из спальни, и за мной шаг в шаг двинулся Диан. После договора с богиней я потеряла в его глазах статус разумного и здравомыслящего дракона.
Спустившись с лестницы, я с немым изумлением обнаружила в холле чумазую Лале, которая с нашей последней встречи в храме стала выглядеть еще безумнее. На шее болтался обрывок цепи.
— Сбежала, — одними губами подтвердил мои опасения один из дракониров.
Тощую грязную фигурку мягко сжимали в кольцо несколько военных, но к прямой атаке не переходили. От тяжелой резной штуковины, напоминающей по форме елочную игрушку, фонило темной магией. Лале прижимала ее к груди, но стоило кому-то подойти ближе, взмахивала штуковиной над головой.
— Ты! — взвыла она при взгляде на меня. — Отдай Анвара, а не то… Вот!
Она опять взмахнула артефактом.
— Он болен, Лале, — сказала мягко. — Ему нужен покой. Я дам тебе увидеться с ним в другой раз, хорошо? А пока дай мне эту вещицу. Она выглядит тяжелой, я просто помогу тебе.
Лале протянула было мне штуковину, но в последний момент отдернула.
— Врешь, — сказала убежденно. — Он говорил, что ты будешь меня обманывать, и заберешь себе моего Истинного. Он добрый человек и хотел помочь нам соединить наши судьбы.
— Кто он, Лале?
В голове у меня нехорошо зашумело. Я начинала догадываться, кем был этот добрый человек. Анвар обыскал все Сопределье, где Ротокан мог оставить темный источник или артефакт, и нашел его в самом очевидном месте. И этот найденный источник был всего лишь отвлекающим маневром. Настоящий артефакт он отдал безумной девчонке, которая невольно укрыла его от поиска остатками божественной силы, данной ей богиней Смеха.
— Он предупреждал!
Лале повертела в руках артефакт и после, размахнувшись, вдруг швырнула его в сторону окна.
Мы застыли, глядя, как черная блестящая вещица раскручивается на полу волчком, выпуская шипы. Как останавливается, поблескивая смоляным боком. Лале растерянно вертела головой, как ребенок, ожидающий чуда.
С трудом сглотнув ставший вязким воздух, я шагнула вперед, но меня заблокировал Ворош.
— Сам проверю, владетельница. Опасно.
— Несет тьмой, — согласился Диан.
Он успел первым. Нимало не смущаясь, поднял артефакт, повертел в руках и нахмурился:
— Дурная штучка. Сама по себе вреда не несет, разве что открывает портальный проход в Сопределье.
Он оглядел окаменевшую толпу стражей:
— Вейра Фалаш дозволит заняться этим?
Едва удержалась от автоматического кивка. Мне были неплохо известны механизм и принцип действия подобного артефакта, но впервые видела, чтобы ему придали столь странную форму.
Форма была важна. Мало, кто знал об этом, но форма артефакта зависела от расовой принадлежности ее хозяина. А у этого артефакта была не драконья форма. И, судя по мрачным взглядам, которыми обменялись Диан с Ворошем, оба это понимали.
— Дозволяю. А вейр Ворош возьмет на себя охрану Гнезда. Лиссе, забери вейру Фьорре, ей требуется лекарь и… достойное сопровождение.
В виде десятка молодцов, которые не дадут ей умотать на другой конец Сопределья и еще что-нибудь натворить. Судя по суровому взгляду, Лиссе меня прекрасно поняла, и в ближайшие дни Лале будет гулять только от спальни до туалета.
— Нира Валлок временно примет обязанности распорядителя, а нир Сталеш возьмет на себя переговоры с Лашем.
Перекидывать обязанности на старика Сталеша было совестно, но мы должны поставить императора в известность о случившемся и скоординировать действия. Драконий нюх подсказывал, что этот артефакт еще выйдет мне боком.
— А я займусь герцогом.
Драконы мгновенно собрались. Диан уже кидал распоряжения по переговорному зеркалу, а Ворош собирал отряд.
Едва переставляя ноги, я вернулась в спальню. С трудом удерживая холодную маску спокойствия, села на край кровати, что, кажется, нарушало с десяток норм этикета, и коснулась бледного лица Анвара. Магический щуп мягко стек в опустевшие жилы, пытаясь найти магический узел и реанимировать его.
— Вот здесь, — старый лекарь мягко подтолкнул меня магией, поняв, что я пытаюсь сделать.
Я даже не сразу поняла, что это узел. Выгоревший и рассыпавшийся в пепел кусок плоти фонил могилой. Моя драконица окончательно затихла. Если мы с ней и тешили себя иллюзиями, что Анвар сможет жить не как дракон, а хотя бы как вей, то напрасно. Если Анвар и будет жить, то как растение. Как долбанный кабачок на грядке.
Взглянула на лекаря, и тот отвел взгляд.
— Мне очень жаль, вейра Фалаш. Нам всем… очень жаль.
Две горничные в углу, уже не стесняясь ревели, давя всхлипы. Лекарь осторожно держал герцога за запястье, как отец держит умирающего сына. Он, должно быть, знал еще отца Анвара, а, может, и деда. И Анвар был ему скорее сыном, чем безликим владетелем Сопределья.
— Отпусти его, — тихо сказал за спиной знакомый голос.
Обернувшись, увидела Кастора. Ядовитая злоба поднялась в груди.
— Конечно. Как удобно. Анвар умрет, а ты женишься на мне и станешь новым герцогом.
— Думай, что говоришь, Ан… вейра Фалаш.
Он окинул меня холодным взглядом и отошел прочь. Кажется, я обидела его.
— Вейр Шиин прав, — подтвердил лекарь. — Мы лишь затягиваем его мучения.
Он по-отечески отер Анвару лоб, покрытый бисером ледяного пота — прямо так, рукой, без платка.
Около Кастора остановились еще несколько дракониров, которых я даже не сразу заметила, так по-военному тихо они таились в полутьме спальни. Смотрели на меня выжидающе, но с тем же отчаянием. Они понимали необходимость радикального решения.
Печать Сопределья, активирующая всеобщий военный созыв, была автоматически настроена на владетеля. А владетель вот он. Опустошен магически и наполовину мертв.
Поэтому он должен либо добровольно передать печать новому владетелю, либо… умереть, чтобы печать перешла следующему герцогу. Герцогине. Теперь-то я понимала, зачем Анвар заставил меня соблюсти все традиции и подписать гору документов. Он легализовал и узаконил мое право на герцогство собственной волей. Буквально заставил свой народ принять меня и подчиниться мне.
Снова повернулась к Анвару и едва не вскрикнула. В бедро впился острый уголок какой-то вещицы, и я словно проснулась. В груди отчаянно, яростно заколотилось сердце, как батарейка, в которую вновь закачали электричество. На мне же свадебное платье, а в кармане так и лежит забытый дар Милене!
Как во сне, трясущимися руками вывернула маленький поясной карман, в котором лежала забытая бусина и флакон с золотой жидкостью. Бусину запихнула в медальон, подаренный Анваром вместо ладанки, а флакон протянула лекарю. В груди просыпалась надежда. Я попросила в дар чудо, и богиня мне его дала.
Лекарь несколько секунд смотрел мне в глаза, а после безмолвно приоткрыл Анвару рот, позволяя мне влить лекарство.
Нас обступили плотной стеной. Даже горничные перестали плакать. Весь мир сузился до золотого флакона в моих руках. И магия — такая же золотая и огромная, как дар божественного благословения — полыхнула огнем, заполняя пустые жилы.