— Это как замок Святого Георгия в Лиссабоне, знаешь? Он с зубцами, но зубцы эти фальшивые. Антониуде Оливейра Салазар[43] приказал добавить крепости зубцы, чтобы она была больше похожа на настоящую. Крепость без зубцов казалась ему неправильной, даже несколько уродливой, как верблюд без горбов. Именно эта фальшь — зубцы — заставляет воспринимать замок Святого Георгия как аутентичный. Некоторые восьмидесятилетние лиссабонцы, с которыми я беседовал, убеждены, что замок испокон веков стоял с зубцами. Забавно, ты не находишь? А будь они подлинными, никто бы его таковым не воспринимал.
Так что когда «Подлинная жизнь одного бойца» будет опубликована, история Анголы приобретет новую консистенцию, она еще больше станет Историей. Книга послужит отправной точкой для будущих произведений, в которых пойдет речь о борьбе за национальное освобождение, о смутном времени, наступившем вслед за обретением независимости, о широком движении за демократизацию страны. Приведу несколько примеров:
1) В начале семидесятых годов Министр был молодым почтовым служащим в Луанде. Играл ударником в рок-группе «Невыразимые». Больше интересовался женщинами, чем политикой. Такова правда, так сказать, проза жизни. В книге же Министр признается, что уже в то время занимался политической деятельностью, сражаясь в подполье, в глубоком-глубоком подполье, с португальским колониализмом. Вдохновленный неистовой кровью своих предков — он неоднократно упоминает Салвадора Коррейю де Са и Беневидеша, — создал в поддержку освободительного движения ячейку на почте. Группа специализировалась на распространении листовок внутри корреспонденции, адресованной колониальным служащим. Трое из членов ячейки, в том числе и Министр, были выданы португальской политической полиции и арестованы двадцатого апреля тысяча девятьсот семьдесят четвертого года. Не исключено, что Революция гвоздик спасла им жизнь.
2) Министр покинул Анголу в тысяча девятьсот семьдесят четвертом, за несколько недель до независимости, и нашел прибежище в Лиссабоне. Он по-прежнему больше интересовался женщинами, чем политикой. Голод не тетка, и он тиснул объявление в одной популярной газете: «Магистр Маримбу — избавляет от сглаза, порчи, душевных недугов. Гарантирован успех в любви и бизнесе». Это было не столько объявление, сколько предсказание. За считанные месяцы он разбогател (прямо по волшебству). Женщины десятками шли к нему на консультацию. Чаще всего они стремились вернуть себе расположение супруга, отдалить его от любовницы, поправить незадавшийся брак. Другие всего лишь хотели, чтобы их кто-то выслушал. Он их выслушивал. Клиентки благодарили исходя из своих возможностей. Дамы среднего достатка дарили ему вязаные свитера, чтобы пережить зимний холод, свежие яйца, банки с компотом. Более состоятельные вручали чеки на внушительные суммы, присылали на дом электробытовые приборы, хорошую обувь, фирменную одежду. Одна красотка-блондинка, замужем за известным футболистом, предложила саму себя, и в довершение оставила ему ключи от машины, багажник которой ломился от бутылок виски. После первых выборов Министр вернулся в Луанду и с помощью капитала, накопленного за столько лет утешения несчастливых в браке женщин, организовал сеть булочных — хлебопекарни «Союз Маримба». Такова правда, которую Министр поведал Феликсу. Для истории же останется та правда, которую в уста Министра вложил Феликс: в тысяча девятьсот семьдесят пятом году Министр, разочарованный ходом событий, а еще потому, что он отказывался участвовать в братоубийственной войне («мы так недоговаривались»), уехал в Португалию. Вспомнив уроки деда по отцовской линии, знающего человека, глубокого знатока лекарственных растений Анголы, основал в Лиссабоне клинику, специализирующуюся на альтернативной африканской медицине. Вернулся на родину в тысяча девятьсот девяностом году, по окончании гражданской войны, с твердым намерением внести вклад в восстановление страны. Он хотел дать народу хлеб-наш-насущный. Так он и поступил.
3) Возвращение Министра ознаменовало также его вступление в политику. Он начал с оплаты услуг некоторых элементов так называемых структур с тем, чтобы ускорить юридическое оформление своих пекарен, и вскоре стал вхож в дом к министрам и генералам. Хватило двух лет, чтобы его самого назначили Госсекретарем по экономической прозрачности и борьбе с коррупцией. В «Подлинной жизни одного бойца» Министр объясняет, как он, движимый исключительно великими и серьезными принципами патриотизма, принял этот первый вызов. Сегодня он является Министром хлебной и молочной промышленности.
Антиклимакс
Существуют люди, которые с самого раннего возраста обнаруживают в себе подлинный талант невезучести. Несчастье сваливается им на голову, почитай, через день, и они встречают его со смиренным вздохом. Существуют и другие — наоборот, со странной склонностью к счастью. Этих влечет к себе лазурь, тех — упоение бездной. Есть люди, склонные к мечтательности (некоторые неплохо вознаграждены за это); есть люди, рожденные для работы — практичные, конкретные и неутомимые, и есть люди, словно реки, которые текут от истока к устью, почти никогда не покидая русла. Случай Жузе Бухмана представляется мне еще более редким: он питает слабость к сюрпризам. Ему нравится изумлять окружающих. Нравится и самому чувствовать себя огорошенным:
— Однажды кто-то мне сказал: ты всего-навсего авантюрист. Высказал мне это с презрением, словно плюнул. И, тем не менее, я считаю, что он попал в точку. Я ищу приключений, иными словами, непредвиденного, всего, что отдаляет меня от скуки, как другие рыщут в поисках спиртного или игры. Это порок.
Феликс Вентура смотрит на него с явным недоверием. Хочет задать ему естественный вопрос: вы напали на след своей матери? — но ему также известно, что это путь к капитуляции. Он рассказал мне — недавно, когда мы друг другу приснились, — случай со своим другом, актером Орланду Сержиу. Того на улице частенько путают с персонажем, которого он играет в популярном телесериале. Люди его обнимают, поздравляют или ругают, одобряя или порицая действия его героя. Мало кто знает его под настоящим именем. Некоторые сердятся, когда он, чтобы избежать наставлений и выговоров, ссылается на положение актера:
— Меня зовут Орланду Сержиу. Вы меня путаете…
— Не шутите, старина, не шутите так! Послушайте моего совета, имейте немного терпения, разве я не знаю, кто вы такой?
Феликс чувствует, что угодил в ту же ловушку. Вчера Жузе Бухман вернулся из Южной Африки. Он пришел, вырядившись Полковником Тапиокой[44]: в хаки с головы до ног, в длинных бермудах и жилетке, полной карманов. В ходе рассказа он извлекает из карманов — с той же ловкостью, с которой фокусник в цирке вытаскивает из шляпы кроликов, — различные предметы:
а) Небольшую бронзовую жабу.
— Миленькая, вы не находите? Нет? Не любите жаб? Ну а я, дружище, люблю. Знаете, в разных культурах жаба является символом преображения, духовной метаморфозы, представляя собой переход на высшую ступень сознания. А все дело в сложном процессе метаморфоз, испытываемых жабами, а также в известных, по крайней мере, некоторым коренным жителям Америки, галлюциногенных свойствах яда, вырабатываемого некоторыми видами. Вот эта — Bufo alvarius[45], жаба из пустыни Сонора. Я купил ее у антиквара в Кейптауне. Она стояла на витрине, и я зашел, чтобы ее купить, поскольку интересуюсь жабами. Если бы я не интересовался жабами, если бы не зашел в ту лавку, то не обнаружил бы вот это:
б) Акварель размером чуть больше почтовой открытки.
— Бегущие газели. Взгляните на движение травы, на газелей, парящих над травой, это похоже на танец. А теперь обратите внимание на подпись, здесь, в уголке, удается разобрать? Ева Миллер. И наконец обратите внимание на дату: пятнадцатое августа тысяча девятьсот девяностого года. Необычно, не правда ли?
Я заметил, что Феликс испугался. Он держал акварель пальцами, осторожно, словно боялся, что невероятность предмета может подвергнуть опасности его же конкретность.
— Не может быть, — он покачал головой. — Не знаю, чего вы добиваетесь. У меня в голове просто не укладывается, что вы зашли так далеко…
— Скажите на милость! Вы что, думаете, я нарисовал ее сам? Да нет же! Все было именно так, как я вам рассказал. Я нашел ее выставленной у антиквара в Кейптауне, в ворохе рисунков такого же рода. Я полдня провел в поисках других акварелей, подписанных ею, но больше ничего, к несчастью, больше ни одной не нашел. Антиквар купил лот у одного англичанина, который решил покинуть страну вскоре после победы Нелсона Манделы. Он потерял его из виду.
— Значит, вам больше ничего не удалось узнать о Еве Миллер?
Жузе Бухман ответил не сразу. Из другого кармана, с внутренней стороны жилета, он извлек:
в) Тощую пачку цветных фотографий.
— Взгляните. Это здание соответствует адресу в письме, которое Ева Миллер прислала Марии Дункан. Оно находится в белом районе, заселенном мелкими буржуа. Вы бывали в Кейптауне? Это необычное место. Представьте себе огромный shopping centre — современный, с высокими пальмами, украшающими залы. Пальмы просто изумительные. Они из пластика, но это можно обнаружить, лишь прикоснувшись к ним. Кейптаун напоминает мне пластиковую пальму. Впечатляющий город, это я вам говорю, очень чистый, чрезвычайно ухоженный. Достижение, в которое хочется верить. А вот это субъект, живущий в квартире, в которой жила моя мать. Обратили внимание на шрамы? В восьмидесятые годы он жил в Мапуту. Был одной из фигур Южноафриканской коммунистической партии. Однажды сел в машину, включил зажигание, и — бабах! — страшный взрыв, потерял глаз и обе ноги. Он показался мне симпатичным. Один из тех, кто, всю жизнь посвятив борьбе с апартеидом, не сумел толком приспособиться к стране радуги. Он сетует, что уже никто не защищает идеалы, считает, что победа капиталистической модели развратила народ, его раздражает демократия с ее либеральными законами, но что действительно вызывает у него ностальгию, так это потерянная юность, глаз и обе ноги. Он никогда не слышал о Еве Миллер. Однако хозяин квартиры, вот на этой другой фотографии, старик бур, почти столетний, вот он действительно прекрасно помнит мою мать.