лась.
— Слезь. Со. Стола, — повторил отец. Глаза его налились кровью. Мальчик как ни в чем не бывало продолжал выступление. Отец в ярости дернул за скатерть, и вместе с оставшейся посудой на пол рухнул и Вадим. Он больно ударился ногой об одну из декоративных колонн, которыми были украшены стены столовой, схватился за ногу и расхохотался. Из глаз брызнули слезы.
На грохот прибежала Нина: в проеме двери показалось ее испуганное лицо. Появилось — и тут же исчезло. Отец стоял и смотрел на мокрое от слез хохочущее лицо сына.
— Еще раз напьешься… — проговорил он, но голос дрогнул. Отец отвернулся, постоял немного, глядя на идеально белую дверь, и вышел.
46
— А потом он исчез.
— Это как?
— Его и не было. Понимаешь?
Две девушки лет семнадцати-восемнадцати шли впереди Ское, громко обсуждая что-то.
— Кто исчез? — поинтересовался он, догнав их. Девушки обернулись на него удивленно и сразу же кокетливо заулыбались.
— Мы с вами не знакомы, — игриво заявила ему темноволосая, с ямочками на щеках.
— Так давайте знакомиться, — в тон ей ответил Ское, улыбнувшись. Он поравнялся с ними и шел теперь рядом.
— А мы с незнакомыми не знакомимся, — рассмеялась вторая, чернобровая, с русой косой.
— Давайте познакомимся: тогда мы станем знакомы и сможем познакомиться, — предложил Ское. Девушки переглянулись и прыснули от смеха.
— Вика, — представилась темноволосая с ямочками. — А это Аня, — показала она на подругу.
— Ское.
— Что? — не поняла Аня.
— Ское. Это мое имя.
— Шутник, — не поверила Вика.
— Это правда мое имя, — сказал Ское. — Я из Швеции.
— Из Швеции! Так к нам еще не подкатывали, — рассмеялась Аня.
— А я и не подкатываю, — уверил Ское. — Хочется знать, кто исчез. Вот и все.
— Откуда такой странный интерес? — усмехнулась она, перекинув свою русую косу с одного плеча на другое.
— Я детектив. Расследую странные исчезновения.
— Все-таки подкатываешь, — уверенно заявила Аня.
— Пусть так. Кто исчез?
— Какой настырный, — покачала головой Вика. — Расскажи ему, Аня.
— У моей сестры парень исчез. Они ездили большой компанией в лес, там и познакомились с ним. Строили друг другу глазки, потом он ушел за дровами — и все. Нету парня. Причем никто, кроме сестры, его и не помнит. Будто и не было его.
— Полегчало? — с сарказмом поинтересовалась у Ское Вика.
— Полегчало, — задумчиво проговорил тот.
— Телефончик дашь? — спросила Аня и покраснела. Ское усмехнулся, достал телефон и протянул девушке:
— Бери, конечно.
— Избитая шутка, — сказала та.
— Дать номер телефона — еще более избитая шутка, — ответил ей Ское.
— Дурак! — девушка схватила подругу за руку, и они ускорились. Вика еще несколько раз обернулась на странного парня, сверкая ямочками на щеках, но обиженная Аня неумолимо тащила ее вперед.
— Какая обидчивая, — усмехнулся себе под нос Ское, сбавляя шаг, чтобы дать возможность подругам поскорее уйти от его «преследования».
47
Солнце пробегало по тетрадному листку веселыми лучами, и хотелось улыбаться. Но формулы, записанные неровным почерком в клеточках, останавливали Нику от улыбки. Она посматривала в окно. Небо чистое, на улице тепло. Погулять бы, но до сих пор уроки не сделаны. Мама будет против.
В раму окна стукнулся камешек. Затем еще один. Ника встала со стула, чтобы взглянуть, кто там кидается. Внизу стоял Вадим. Увидев в окне Нику, он махнул рукой: «Выходи».
«Очень романтично — кидать камешки в окно своей девушки, чтобы она вышла, — подумала Ника. — Если не знать, что этот романтик просто разбил свой телефон и ему не с чего позвонить». Ника усмехнулась, но тут же погрустнела: мама ее все равно не пустит. Тем более с ним.
— Ника! — будто прочитала мысли мать. Она как-то незаметно появилась в дверях комнаты. — Уроки делаешь?
— Да, — ответила девочка, отошла от окна, снова села на стул перед раскрытой тетрадкой. Следующий камешек попал прямо в стекло, издав довольно громкий звук при этом. Ника усиленно вглядывалась в алгебраическую формулу, записанную ею полчаса назад. Мать некоторое время молчала, стоя в дверях, Ника не решалась посмотреть на нее. Прилетел еще один громкий — оглушительный — камешек, опять в стекло.
— Шла бы погуляла хоть, — пробормотала мать. Ника удивленно обернулась: та смотрела в пол. — Погода хорошая. Свежим воздухом дышать надо, — продолжала она.
«Странно, она же слышала камешки Вадима, почему отпускает меня гулять? Или не услышала?» — думала Ника, а сама машинально уже натягивала свитер. Лицо против воли расплылось в улыбке. «Ну вот, сейчас увидит, как я рада, догадается, не отпустит», — подумала Ника. Она посмотрела на мать.
— Только недолго! — строго сказала та. — И гуляйте… то есть, гуляй только в людных местах, поняла?
— Поняла, — радостно улыбнулась Ника, надела джинсы и выскочила в коридор.
48
Ника шла, переступая рисунки, сделанные мелом. Разноцветными линиями был исчерчен весь тротуар. Ника улыбнулась розовой, немного перекошенной божьей коровке.
Вадим держал девочку за руку. Как только они миновали арку в Никином дворе, он остановил ее, развернул к себе и поцеловал в губы. Из кармана Никиной куртки полилась фортепианная мелодия. Незнакомый номер.
— Алло, — ответила девочка, отстранившись от Вадима.
— Здравствуй, Ника, — раздался в трубке женский голос. — Извини, что звоню. Но иначе не могу. Уже звонила Ское, он сказал, что Вадим, скорее всего, с тобой. Ника, он с тобой?
Девочка замерла, слова застряли в горле. Она посмотрела на Вадима. Голос был знаком, но по телефону девочка никак не могла определить, кому он принадлежит.
— А вы… — неуверенно проговорила Ника.
— Это я, его мама. Когда звоню домой, он не подходит, игнорирует меня. Ника, если он с тобой, дай ему, пожалуйста, трубку, — почти жалобно попросила она. — Только не говори, что это я.
Девочка снова взглянула на Вадима. Судя по лицу, он просто ожидал, когда Ника закончит разговаривать, и не догадывался, кто звонит.
— Возьми трубку, — сказала она тихо, протягивая ему телефон.
— Кто это?
— Возьми, — повторила Ника. Вадим настороженно на нее посмотрел, но взял трубку, поднес ее к уху.
— Вадим, — донеслось до него. Мальчик замер и молчал. — Вадим, — повторили на том конце провода. — Не молчи, сынок, — пауза. — Скажи что-нибудь, — Вадим молча уставился на желтое облако под ногами, нарисованное мелом на асфальте. Он стоял в самой его середине. — Я не хотела тебя обидеть. Пойми, нужно было лететь. Это не мое желание, это необходимость, — голос в трубке немного подождал, но ответа не последовало. — Вадим, ну скажи мне хоть одно слово, любое, хоть плохое, — жалобно попросил голос. Послышался короткий тихий всхлип. — Пожалуйста.
— Я пока не готов с тобой разговаривать, — ровным автоматичным тоном проговорил Вадим и нажал отбой. Он протянул Нике телефон, все еще разглядывая облако у себя под ногами.
49
Ское просматривал фильм, раз за разом. Раз за разом мать бросала сына, сын молчал. Шли титры, а сын продолжал молчать. И только в конце не выдержал: зазвучали шаги, хлопнула дверь. И стихло.
50
— Давай посмотрим фильм. Вдвоем, — предложил Ское.
— А Вадим? — девочка опустила глаза. Вдвоем?..
— Ему пока не надо это видеть, — уклончиво ответил Ское. — Но ты должна посмотреть. Ведь это ты сочинила такую прекрасную тишину, — улыбнулся мальчик.
— Шутишь, — вздохнула Ника.
— Нет, почему. Ты сочинила, а Вадим исполнил.
— Тишину, по-моему, нельзя сочинить.
— А по-моему — можно. Приходи сегодня ко мне после школы.
Прозвенел звонок на урок, и Ское с Никой вошли в кабинет.
51
— Ну как?
— Ты оставил звук хлопнувшей двери?
— Да. Так органичней. Вместе с хлопком прерывается картинка.
— Не понимаю, — задумчиво проговорила Ника.
— Чего не понимаешь?
— Смешной это фильм или грустный.
— Зависит от того, кто смотрит, — ответил Ское. Он присел на подоконник и улыбнулся Нике. — Тебе ведь нравится, когда я сижу на подоконнике.
Ника взглянула на Ское снизу вверх и ничего не ответила. Подсвеченные солнцем волосы образовали золотой ореол вокруг его головы.
— Я придумал второй фильм, — сказал он.
— Расскажи, — Ника встала со стула и тоже подошла к окну. — Если мы оба сядем на подоконник, он сломается? — спросила она, проведя рукой по стеклу. С внешней стороны к нему прилипла какая-то веточка.
— Нет, не должен, — Ское взглянул на ее профиль. Веснушек на носу и щеках прибавилось в связи с мартом, светлые ресницы просвечивались солнцем насквозь. Лицо оказалось так близко, захотелось потрогать эти рыжие крапинки на щеке, но Ское вовремя остановил руку, которая пошла было вверх сама собой. — Садись тоже, — неопределенно повел он этой рукой. Ника повернулась к нему и улыбнулась.
— А если свесить ноги наружу — это будет нехорошо, да? — а сама потянулась к окну. — Сесть на подоконник, а ноги свесить наружу, — рассмеялась она, открывая створку.
— Это будет не хорошо, это будет отлично, Ника, — улыбнулся Ское. Он полностью открыл окно и забрался на подоконник. Ника последовала его примеру.
Две пары ног свесились из окна. Две пары глаз смеялись вместе с солнцем. Ноги обдувало прохладой, а снизу на них неодобрительно поглядывали соседские бабульки.
— Так что ты придумал? — спросила Ника, наслаждаясь этой своеобразной прогулкой.
— Нарисованный мелом человек, — ответил Ское. — Девочка танцует с человеком-невидимкой.
— Человек-невидимка — что-то знакомое, — улыбнулась Ника. — А разве можно танцевать с нарисованным человеком?
— Можно.
— У тебя все можно, — Ника посмотрела в зелено-желтые глаза Ское. — Жизнь — это фантазия, да?