— Да не бойся, я не пытаюсь тебя соблазнить. Ты действительно поступил круто, что пришел и сказал мне все это! А то я бы до старости продолжала слушать твои диски и рыдать! — Маша не удержалась и добавила: — И, кстати, Женя Кисин — играет гораздо лучше.
Денис не сомневался: на его концерт Маша все-таки придет, хотя бы для того, чтобы попрощаться — теперь уже навсегда.
Но контрамарка, что он ей дал, пропала — кресло в центре первого ряда долго оставалось пустым, и только в антракте туда перескочила какая-то толстуха с задних рядов.
А вечером в ресторане к нему подошел мужчина. На первый взгляд он ничем не выделялся из общей гламурной тусовки — костюм с иголочки, новые ботинки, свежая стрижка, чисто выбритое лицо, приличные часы. Единственное, что слегка резало взгляд: чувствовал себя человек явно неуютно, словно впервые в жизни прилично оделся.
Денис присмотрелся — и узнал. Да это же тот самый человек, который накануне явился к нему в гостиницу, открыл имя девушки, лежащей с переломами, и потребовал все ей объяснить.
Музыкант протянул руку первым. Преобразившийся в хомо сапиенс пещерный житель ответил крепким пожатием.
Денис кивнул на его костюм:
— Ради нее старался?
— Да. — Новый знакомый неумелым жестом попытался ослабить галстук.
— И что?
— Ничего пока. Жду. Волнуюсь.
И тут в зал впорхнула Маша. Выглядела она сегодня совсем юной, счастливой, глаза сияли. Окинула взглядом зал — и бросилась к ним.
Денису кивнула, а снежному человеку строго сказала:
— Нормальная одежда тебе идет, но бороду мог бы оставить. И зачем ресторан? Ты тусовки не любишь, я от них тоже отвыкла.
— Ничего, — усмехнулся абориген. — Я потерплю. А ты снова втянешься.
Он бережно обнял свою спутницу и повел к столику.
А Денис весело крикнул вслед:
— Будете жениться, звоните! На свадьбе сыграю бесплатно.
Она обернулась:
— Ловлю на слове! Тем более ты сам когда-то обещал — сыграть для меня где угодно.
Любимый неизвестный
Пока никто из ее знакомых не верил в масштабы эпидемии. Народ сочувствовал итальянцам, планировал летние отпуска на морях и радовался, что можно смыться на удаленку.
Но когда уборщица в их подъезде начала мыть пол в маске, Полина поняла: надо бежать.
Коллеги не разделяли ее тревог. Считали: ковид — просто вариант гриппа. А в Италии катастрофа случилась лишь потому, что народ беспечный и много стариков. Но Полина предчувствовала беду. И пока ее отдел — дистанционно — обсуждал типажи актеров для нового рекламного ролика, она ставила видеоконференцию в фоновый режим и залипала на сайтах недвижимости. Съемки все равно не состоятся. А когда из столицы ринутся спасаться все, цены на домики в деревнях уже взлетят вдвое.
Ближнее Подмосковье Полина не рассматривала — хотела убежать от центра заразы хотя бы километров на триста. Да и чем дальше от столицы, тем дешевле. А ей надо экономить. В активе имелся сын-пятиклассник, в пассиве — ипотека. Бывший муж помогал исключительно советами (как правило, идиотскими).
Приличный дом вдали от цивилизации отыскать оказалось непросто, но Полина смогла. Деревенька пряталась в отдаленном уголке Тверской области. Хозяин предупредил: сначала будет очень разбитый асфальт, а потом еще тридцать километров грунтовки. Магазина нет — только автолавка приезжает три раза в неделю. Зато на самом берегу Селигера. И фотографии сказочные: древесно-солнечная избушка со ставенками. Из трубы прихотливо извиваются завитки дыма, озеро серебрится в двух шагах.
— Только печь топить самой придется, — предупредил хозяин. — Вы готовы?
Она заверила, что легко научится. Лучше греть руки у собственного очага, чем ходить по городу в маске, резиновых перчатках и шарахаться от каждого прохожего.
Бывший муж ее план высмеял:
— Рафинированная столичная рекламщица едет месить грязь в деревне. А как же маникюр?
Выручалочка уже неделю сидела в самоизоляции.
Дорога вымотала всю душу и исцарапала у машины днище. Но деревня очаровала. Дровяные, черные избы здесь мешались со старинными, еще девятнадцатого века, каменными домами. По единственной улице бродили куры, козы и собаки без поводка. Хозяин — огромного роста бородач — предоставил в их пользование велосипеды и лодку.
Полина пообещала Андрюшке обязательно вместе походить по разрушкам, полазить на болоте, помочь сделать деревянный меч и съездить в длительный велопробег за чипсами.
Полина — как большинство работающих мам — вечно себя корила, что уделяет ребенку мало внимания. И на изоляцию в деревне у нее имелись большие надежды: все время с Андрюшкой вместе, будут вдвоем на лодке кататься и на велосипедах и книжки читать. Однако в реальности общаться получалось еще реже, чем в Москве.
Рекламное агентство страшно боялось, что сотрудники станут в дистанционном режиме заниматься личными делами, да еще и зарплату получать. Поэтому наставили множество ловушек-рогаток. Утром-вечером обязательно совещания, кучу отчетов написать — по давно законченным рекламным кампаниям. К тому же специальная программа — счетчик времени — стояла на компьютере. С девяти до девятнадцати отлучаться не разрешала. Сгонять на кухню разогреть обед и покормить Андрюшку — уже есть риск попасться.
Поначалу она сына одного гулять не отпускала — только до автолавки. Но хозяин заверил: деревня — тишайшее место, здесь даже двери никто не запирает. И Андрюшка постепенно начал нарезать круги — с каждым днем все шире и шире. На день рождения папа откупился — презентовал сыну дорогущий телефон с четырьмя объективами, и с каждой прогулки одиннадцатилетний фотограф приносил неплохой улов — самый-самый первый подснежник, удивительного цвета закат, чайку в полете.
Полина — вместо свободы — постоянно ощущала себя в цейтноте. Готовые котлеты — как раньше — покупать было негде. Приходилось сначала рецепты в Интернете искать, а потом долго и нудно готовить самой. Другие отвлекающие факторы тоже присутствовали. Соцсети. Фитнес по скайпу. Любимые сериалы. С книжечкой поваляться хотелось. Или просто меланхолически смотреть на огонь, тем более что растопить очаг — целое приключение. За неделю спалили все запасы салфеток и туалетной бумаги.
Интернет в деревне оказался слабенький. На школьных онлайн-уроках Андрюшку постоянно выкидывало, а играть с друзьями по Сети — как в Москве — вовсе не получалось. Книжек он почти не читал, телевизор не любил и поэтому почти целый день болтался на улице.
Соседка бабка Тамара — бывшая учительница начальных классов и старуха без церемоний — однажды даже мораль взялась Полине читать:
— В самоизоляции сидишь, а ребенок брошенный.
Но Полина отбрила:
— Я здесь работаю, а не отдыхаю.
Андрюшка тоже бросился на защиту:
— Мне не скучно. А мама у меня лучшая в мире.
И старуха пристыженно умолкла.
Перед сном — когда сын, как обычно, сидел в телефоне — Полина заглянула ему через плечо. И в изумлении увидела: на экране не монстры с оружием, как обычно, но печатный текст, причем довольно мелкими буквами. Прищурилась, прочитала заголовок: «Клады Селигера».
Улыбнулась:
— Хочешь золото хана Батыя найти?
Хозяин уже поведал ей легенду: будто в Серебряном озере Селигере захватчик, дабы не замедлять ход войска, утопил все свои сокровища.
Андрюшка серьезно ответил:
— Не, сокровища тут реально есть. Даже бабка Тамара серебряный подсвечник в огороде откопала.
Открыл галерею, показал фотографию: весьма жалкая вещица. Почерневший от времени, кособокий и очень сомнительно, что серебряный. Но разочаровывать сына Поля не стала. Рассказала в ответ, как в детстве они лазили по подвалам старинных домов и нашли однажды золотую ложечку. Ну, или почти золотую.
Андрюшка напомнил:
— Ты, кстати, обещала, что будем вместе тусоваться! А сама все выходные на диване валялась.
— Ну, рыбонька моя! — взмолилась Полина. — В лесу снег лежит. Давай подождем, когда хоть чуть-чуть потеплеет!
— Ладно, — вздохнул сын. — Может, пока у папы металлоискатель выклянчить?
— Выклянчить-то можно. Но как в нашу глушь доставка доберется? — улыбнулась Полина.
И вернулась к собственным заботам. А сын продолжал грезить о кладе. Ходил на форумы про Селигер, читал о легендах озера, отыскивал старинные карты и сравнивал их с Гуглом, искал места, где раньше были деревни, желательно зажиточные.
А Полина радовалась, что ребенок при деле. Начальство зверствовало. Заказчики из агентства разбегались (мало дураков в разгар карантина заказывать рекламу). Льготные кредиты бизнесу только по телевизору обещали. Злость и неуверенность в завтрашнем дне шеф срывал на сотрудниках. Полине уже дважды влетало: за то, что вошла на онлайн-совещание с опозданием. Но пришить себя к экрану на целый день она не могла. В туалет надо сбегать, кофейку заварить, на Андрюшку прикрикнуть, чтобы во время школьных уроков в телефон не играл. А сегодня во время очень скучной речи босса она вспомнила, что забыла занести в дом дрова. На улице — дождь, слякоть. Если не просушить поленья хотя бы часа три, очаг вечером вообще не растопишь.
Метнула взгляд на экран: начальник продолжает вещать. Поставила звук на максимум, сунула ноги в калоши и бросилась во двор. Добежать до поленницы и обратно — вопрос пары минут. Но, разумеется, сработал закон подлости. Едва ворвалась в дом, услышала голос шефа:
— Полина Васильевна. Так что вы скажете?
Речь на совещании шла про поиск необычных креативных решений — в условиях ограниченного бюджета. Поэтому Полина с ходу выдала «домашнюю заготовку»:
— У населения сейчас стресс. Плюс резкое снижение покупательской способности. Поэтому я считаю: нужно обязательно использовать приемы из арсенала психологов. В каждом ролике повторять: «Все наладится. Все будет замечательно». Как-то так.
По ухмылкам коллег сразу поняла — попала в «молоко». Начальник зловеще молвил: