— Колись, — сурово потребовала Маша. — Знаю я твой вкус, ты ещё скажи, что он был голубоглазым! И с голосом, низким и бархатистым.
Был. Конечно, был. Правда, в тот момент я как-то об этом не думала. Однако молчать всё равно не собиралась и честно рассказала о произошедшем.
Машка крайне озадачилась. Но тут же призналась, что на берег особо не смотрела, увлечённая созерцанием гор и нырянием в прозрачную солёную воду.
Через пару часов мы накупались настолько, что можно было брать пиво и смело закусывать, слизывая соль с кожи. Ну, или занюхивать. Машель рвалась ещё и ещё, но удалось повлиять и донести, что если в первый день она переплещет всё море, то нас просто выставят.
Ну и перекупаться сейчас — банально схватить температуру или ещё какой-то малоприятный бонус. И гарантировано весь отпуск проваляться в постели. Но зато созерцая прекрасный вид из окна.
Маша это прекрасно понимала, поэтому молча свернула подстилку. Проворчала, что я слишком правильная и занудная, и поплелась следом.
За что я люблю курортные маленькие городки, так это за то, что здесь не смотрят, как ты одет. Никого не испугает обгоревший нос, соломенная шляпа и очки в половину лица. Можешь спокойно держать огромную пляжную сумку, из которой будут выглядывать продукты и разноцветные сувениры.
Здесь обычно царит атмосфера бесшабашной радости и затаённого веселья. Затаённого, потому что люди копили деньги весь год, и вот — приехали! Вообще, если человек намерен тратить деньги, то попробуйте его остановить. Тут не поможет упоминание ни о холодной зиме, ни о невыплаченной ипотеке, ни... В общем, перечислять можно долго. Но зачем?
От гурзуфской набережной до нашей квартиры тянулся достаточно крутой подъём, вымощенный брусчаткой. Разноцветье приехавших отдохнуть туристов живой змеей двигалось по весьма узкому подъёму.
— В прошлом году тут так не было, — заметила Машка.
— В прошлом году мы тут были проездом и в дождь, — ответила я, сделав вид, что не замечаю, как симпатичный татарин смотрит на меня с неоднозначным интересом.
Впрочем, тут такое сплошь и рядом. Гостеприимство и широта души у местных впечатляет. Когда ты гость и тебя рады видеть, то и правда нет ничего лучше. Но только не стоит верить с первых слов. Бывают просто хорошие... как бы это сказать, торговцы. Речи словно отменная пахлава. Заслушаешься, деньги на прилавок выложишь, а потом сообразишь, что если немного проехать, то будет раза в два дешевле.
— Давай купим вина, — вдруг предложила Маша, — вон, магазин даже есть.
Вынырнув из собственных мыслей, я посмотрела туда, куда указывал оранжевый ноготь подруги. Сделать кислотный, совершенно дикий маникюр было моей идеей. Но откуда было знать, что Маше это предложение понравится? В итоге не ногти, а витрина со стразиками на ярком оранже.
Магазин приютился в двухэтажном здании с рестораном. Аккуратненькая чёрная дверь, стильная вывеска, широкие окна. Стоило оказаться в помещении, как ноздри защекотал аромат вина. Два деревянных прилавка, бочки, приятный полумрак. Ну и, конечно, полки, уставленные бутылками. Но бутылки — это не совсем то. Это домой можно купить, отвезти и глубокой осенью, сидя с подругой на кухне, смаковать южный терпкий вкус. А тут только на разлив, только хардкор... В смысле, зачем мучиться со стеклом, пробкой и поиском штопора?
— Здравствуйте, что-то подсказать?
Я перевела взгляд на продавца. Высокий, стройный. Короткие черные волосы, внимательные карие глаза за стёклами прямоугольных очков без оправы. Тёмно-синяя рубашка с коротким рукавом; от запястья до локтя, на внутренней стороне руки, татуировка в виде виноградной позы. Черные джинсы, обувь не разглядеть.
Посмотрел на нас обоих поверх очков. Взгляд такой, что внутри всё сладко сжалось. В голову полезли совсем неприличные мысли. Вон, и руки мускулистые, и... Ощущение, что никакой он не продавец вина, а просто забрёл случайно — помочь друзьям, например. Или проведать.
— Нам бы красное, — важно сообщила Машка. — И сладкое. Короче, вкусное.
Парень посмотрел на неё с интересом, а в карих глазах плясали смешинки. Красиво очерченные, даже чуть полноватые губы хранили тень улыбки.
«И нечего смеяться, — мысленно задрала я свой курносый нос. — В вине не разбираемся, всё же обычные люди».
Он перевёл взгляд на меня. Посмотрел внимательно и мягко, словно о чем-то задумался. Почему-то показалось, что я уже хлебнула вина, и в голове немного зашумело. И тут же взяла себя в руки. Нет, это уже никуда не годится. За день два обольстительных мужчины. И если этот вполне реальный, то первый вообще был неизвестно откуда.
— Черная роза, — наугад сказала я, припомнив рассказ двоюродной сестры.
Она разок с подругами тоже выбиралась в отпуск в Ялту и после этого всё нахваливала вино с подобным названием. Впрочем, за точность последнего ручаться не могу. Янка могла и перепутать. Особенно учитывая то, что они с экскурсией поднимались на вершину горы Ай-Петри и дегустировали вина там. Чёрная роза, чёрная принцесса, черный доктор, черный век... Всё я тоже не помнила, но «чёрный» присутствовало почти везде.
— На Ай-Петри были? — неожиданно спросил он.
Я невольно вздрогнула. Взгляд почему-то заставил немного сжаться.
— Да, — честно призналась, хотя и не совсем про себя.
Продавец усмехнулся уголком губ, потом покачал головой. Ничего не сказал, но мне стало немного не по себе. Что, там вино плохое, что ли?
И вдруг он снова поднял взгляд и внимательно посмотрел на меня. К щекам чуть не прилила краска. Я тут же разозлилась на себя.
— Но можно белое. Только чтобы не было кислым.
— Хорошо, — улыбнулся он.
Машка насупилась. Выйдя с двумя маленькими бутылочками красного и белого мускателя, остановились возле здания. Пока подруга что-то искала в сумке (подозреваю, что это были ключи), я обернулась. Заметила, что от окна магазина кто-то отошёл.
Чуть нахмурилась. Неужто наблюдал?
— Чтобы я с тобой ещё раз куда-то поехала? — бурчала рядом Машка. — Все парни на неё заглядываются, а мне разве что мороженое в руки не дал со словами: «На, деточка, иди отсюда, не мешай нам».
Я озадаченно перевела взгляд на неё:
— Это кого ты имеешь в виду?
— Ну, а что? — фыркнула она, отобрав у меня бутылочки и укладывая в сумку. — Я ему и так, и этак, а он только на тебя смотрит. Голодающий продавец вина.
— Я не претендую. Забирай, если понравился.
И тут же подумала, что весьма лихо отказалась от черноволосого красавчика с внимательным взглядом и татуировкой в виде виноградной лозы на руке...
***
Снизу доносились звуки музыки и громкий смех. Мы сняли комнатку на втором этаже. Уютный балкончик, вид на море и горы, что ещё надо? На первом этаже тоже расположились отпускники. Там была в основном мужская компания, поэтому грубые голоса каждый вечер сопровождали их застолья. Надо отдать должное, ребята вели себя культурно и не буянили. А смех и разговоры можно и потерпеть. Ведь все приехали отдыхать.
— Инка, где майонез? — донесся голос подруги. — Я ж без майонеза есть не могу.
— Майонез — смерть твоей фигуре, — выдохнула я и покинула балкон.
Машель считает, что питаться на отдыхе нужно исключительно хорошо. Иначе есть вероятность голодного обморока, голодного взгляда и очень несчастной мадам Суринской. Суринская — это Машка. А в здравом уме и трезвой памяти я не готова терпеть этого монстра рядом, особенно когда он ноет: «Инна, смотри, какие чебуреки-и-и-и».
Поэтому в маленькой кухоньке, тоже расположенной на первом этаже, подруга шустро отыскала сковородку и принялась жарить купленную на рынке картошку. Ибо ужин бутербродами по её словам — не ужин.
— Ты знаешь, что пропагандируешь нездоровый образ жизни? — приподняла я бровь, глядя на сковородку. Запах, надо сказать, изумительный. Желудок сразу намекнул, что Машка в плане питания исключительно права.
— Салат я не делала, — буркнула она, усаживаясь на табурет и поправляя ворот рубашки. К вечеру всё же прохладно. — Поэтому бери помидоры и режь так. Хлеб не предлагаю, ты вечно от него пафосно отказываешься.
— Угу. А вино?
— Инка, ну ты плебейка! Вино к картошке!
— Тоже мне тут, госпожа из школы этикета, — буркнула я, принимаясь за еду и зажмуриваясь от удовольствия.
— Вино — на балконе! — скомандовала Машель. — И сигареты твои, с вишней. Сядем поуютнее, чтобы не глазели.
— Ага, — хмыкнула я, ловко разрезая помидор. —А то вдруг мама из Питера увидит.
Маша гордо промолчала, сделав вид, что увлечена ужином. Впрочем, долго молчать всё равно не получилось. Особенно после того, как мы всё же перебрались на балкон, прихватив красный мускатель. Точнее, называется он правильно чёрным, но, прочтя название на этикетке, мы почти сразу же его и забыли.
На балконе и впрямь было удобно. Удалось даже сесть, вытянув длинные ноги. Тут, увы, что я, что Маша вечно страдаем. Красиво-то оно красиво. А вот как спать на кровати или ехать в микроавтобусе — боль.
Вишневый дым струйкой поднимался к потолку. Пронизанное закатным светом рубиновое вино чуть покачивалось в высоком бокале. Вкус приятный, чуть горчит. Я задумчиво смотрела на вино, согревая в руках.
— Хочу курортного романа! — важно возвестила Машка, гася в пепельнице сигарету.
— А есть кандидаты? — оживлённо поинтересовалась я, с интересом глядя на подругу.
— Найдём! Возьми хотя бы этого красавчика из винной лавки.
— Это того, который тебе понравился? — уточнила я, сбив пепел.
— Друг у него тоже симпатичный, я рассмотрела, — не смутилась Машка и стянула с блюдца кусочек чурчхелы. Последнюю мы ели совершенно варварским образом: вынули нитку и разрезали на кусочки.
Друга я точно не видела. Но спорить не стала — Маша в этом плане всегда и всё замечает.
— И что ты предлагаешь? — я сделала ещё один глоток вина. — Ходить мимо магазина, пока им не надоест?
Предлагать каждодневное посещение не стала. Во-первых, море денег, во-вторых... я столько не выпью.