Когда узлы опустели, Гавт приказал пилоту садиться.
Едва корзина дирижабля коснулась земли, все живо выскочили.
Круги на земле были из мела, и почти в каждом из них была одна, а то и две стрелки. Неплохие попадания! Промахи были тоже, но массированность атаки окупала всё. Стрелки входили в землю глубоко, до самого хвостовика, и воины с трудом вытаскивали их из почвы.
Гавт ходил довольный – он получил в руки эффективное оружие.
Полководец подошёл к Никите:
– Молодец! Давненько мне в руки не попадало нечто подобное. Ну, теперь мы им покажем! Я посажу в корзину дирижабля по воину у каждого окна, а рядом – кучу стрелок: пусть бросают. Зачем им гибнуть в прямых стычках? А так – и воины целы будут, и враги уничтожены. Как мы раньше не догадались! Ведь всё так просто! – разразился Гавт непривычной для него тирадой. Лицо его светилось от удовольствия.
– Всё гениальное просто! – скромно повторил чью-то фразу Никита.
– Я закажу немедленно тысячу – нет: две тысячи стрелок! А о тебе обязательно расскажу Каре, пусть наградит достойно. Заслужил!
– Может, сначала в деле испытаем? – предложил Никита. – А потом, как получим результат, можно и к Каре.
– Ты трижды прав! Не хочешь пойти ко мне советником?
– Хочу поучаствовать сам, лично убедиться.
– Хо! Нет ничего проще, – совершенно знакомым жестом Гавт одобрительно похлопал Никиту по плечу. На секунду задумался.
– За сегодня и завтра, я думаю, тысячу они сделают. А послезавтра за тобой зайдёт Кан, с ним и полетите.
Гавт подозвал воина:
– Знакомьтесь! Послезавтра ты полетишь с ним на краснокожих – испытаете стрелки в деле.
– Слушаюсь!
– А теперь вытащите и соберите все стрелки, негоже бросать такое добро!
С трудом, но стрелки собрали. Они сидели в земле плотно: ведь дождей не было давно, и почва была твёрдой, как асфальт.
Никита участие в сборах не принимал, на это рядовые воины есть. Зато обедал с аппетитом. Ах как вовремя он вспомнил этот метод борьбы с пехотой, применявшийся нашими авиаторами в Первую мировую войну! Потом появились бомбы и гранаты, и применение стрелок сошло на нет. Создать, что ли, им, этим яйцеголовым, здесь порох? Чёрный вполне можно, ведь ингредиенты простые – уголь, селитра, сера.
Глава 6
«Катастрофа»
День Никита только и делал, что ел да валялся в постели, обдумывая, что бы ещё такое из своей прошлой жизни здесь внедрить. Вспоминал историю, увиденные фильмы и решил, что в первую очередь островитянам необходимо колесо. Как ни странно, но черноголовые, имея электрические коляски на колёсах, не спешили делиться этим простым изобретением с яйцеголовыми. Ни одного колеса Никита на этом острове не видел. А ведь оно может применяться везде и для разных нужд. Только делать его нужно из бронзы или железа, а не из дерева, как тогда, в племени у Вирта. Интересно, как он там поживает? Ладно, пусть обустроятся, к ним он ещё успеет.
Кроме колеса, можно попробовать сделать подзорную трубу. Кварц вместо стекла есть, но проблема в том, как точно выдержать кривизну поверхностей. Не имея соответствующего оборудования, это сделать сложно.
На следующее утро, едва он успел позавтракать, к нему пришёл Кан:
– Стрелки погружены в дирижабль, воины ждут.
– Я готов.
В кабине дирижабля сидели восемь воинов и пилот. В плетёных корзинах у стен находились стрелки.
Как только Кан и Никита поднялись на борт, дирижабль взлетел. Очень медленно, по сантиметрам, он набирал высоту.
– Перегруз! – закричал пилот.
С трудом, очень медленно, но им удалось подняться на полсотни метров: железные стрелки весили много, и дирижабль плохо слушался руля.
– В следующий раз берите меньше груза или меньше воинов, – заметил Никита.
– Я уже понял, но не выгружать же? Гор на пути нет, долетим.
Над проливом чувствовался ветер, и дирижабль стало болтать.
Он летел дольше обычного: перегруз не только не давал возможности подняться выше, но и «съел» скорость.
Никита сидел у окна, посматривая на местность – тут он ещё не был. Судя по всему, дирижабль пролетал над территорией нынешней Бельгии, приближаясь к Дании. Внизу стали попадаться реки, островки в море – ведь они шли вдоль побережья.
– Вот они! – закричал кто-то из воинов и показал вправо.
Дирижабль медленно стал поворачивать направо.
Никита, сидящий по левому борту, теперь и сам увидел бредущие толпы краснокожих – тела их и в самом деле отливали красным. Одеты они были в какие-то лохмотья, волосы на голове и бороды были длинные, рыжие.
Увидев дирижабль, краснокожие завопили и стали размахивать кулаками и дубинами. Они никуда не разбегались, никто из них не прятался: дирижабль они уже видели, но не боялись. Они не знали, что на этот раз летающий корабль несёт им смерть.
– Начали! – скомандовал Гавт, когда дирижабль завис над толпой.
Воины хватали пригоршнями стрелки и бросали их вниз.
С земли послышались крики боли и стоны.
Никита жалел лишь об одном – высота мала, стрелки не успеют набрать нужную скорость.
Но по мере того, как стрелки сбрасывали за борт, дирижабль потерял в весе и начал подниматься. Пилот старался направлять дирижабль, держась над группами.
Теперь воины бросали стрелки без команды. Увидел врагов – и бросил пучок стрелок.
Никита поднялся, крикнул:
– Надо бросать с небольшим упреждением, стрелки по инерции летят вперёд!
На него непонимающе уставились.
– Когда дирижабль двинется, то вы не попадёте в цель, которая под вами. Надо бросать заранее, – попытался объяснить Никита.
Кажется, его поняли, стало получаться лучше.
А внизу уже вовсю была паника. Валялись убитые и раненые, а ещё живые разбегались по сторонам. Организованной толпы уже не было, каждый сам по себе спасал свою жизнь.
Гавт завопил:
– Удача! Мы не потеряли ни одного человека и рассеяли их армию!
В ответ на эти слова Никита только хмыкнул. Какая армия? Человек двести-триста. Но в этих условиях даже эти сотни представляли грозную силу.
Стрелки быстро закончились.
– Летим домой – надо доложить о победе Совету. И немедля надо организовать производство стрелок во всех мастерских!
Гавт был радостно возбуждён, не мог усидеть на месте и бегал по кабине.
– Теперь мы разобьём любого врага! Это лишь вопрос времени!
Подбежав к Никите, Гавт стиснул его в своих объятиях:
– В первую очередь это твоя заслуга! Молодец, светлая голова! А наши техники только штаны протирают да вид умный делают. Поверь моему слову – тебя ждёт награда от Совета.
– Я старался помочь, не думая о награде.
Никите было неудобно перед воинами, но они смотрели на него восхищённо. Сколько бы их полегло в бою с этими дикарями, они знали это лучше других.
Дирижабль сел уже в сумерках.
Никита устал и очень хотел есть: ведь кроме завтрака у него во рту за весь день росинки маковой не было. Зато во время ужина он наелся до отвала, а там и сон его сморил.
Утром воин вызвал его на Совет.
Когда Никита вошёл, в зале сидело много людей.
Выступил Гавт. Он красочно расписал победу, преувеличив количество убитых и раненых врагов.
– Их телами было усеяно всё поле. Мы победили, – завершил он речь.
Его проводили с возвышения восторженными криками. Гавт сошёл триумфатором, с победной улыбкой на лице. Победа – она всегда вдохновляет! Однако у победы много родителей, в то время как поражение – всегда сирота.
Выступил и Кара. Он воздал должное доблестным воинам, вскользь упомянув Никиту. Тот сидел в углу, недоумевая, зачем его пригласили сюда – ведь все почести достались Гавту. Никита и не думал претендовать на чужую славу, но зачем его сюда позвали?
Когда все разошлись, он тоже поднялся. Однако Гавт его задержал.
В зале остались только трое: Кара, полководец и Никита.
– Надо должным образом наградить Никиту, без него мы бы не одержали столь сокрушительной победы, – твёрдо заявил Гавт. Он был воином и привык выражать свои мысли коротко и чётко.
Кара задумался, потом спросил Никиту:
– А что бы ты сам хотел?
Никита слегка растерялся. Чем у них тут награждают? Золотом, мясом? Потом решился:
– Мне бы проведать племя, с которым я пришёл.
– Оно же тебе не родное! – Кара скривился так, как будто бы лимона отведал. – Ну хорошо, будь по-твоему. Только ведь оно далеко. Ладно, дам тебе дирижабль, слетаешь, посмотришь.
И на том спасибо. Никита откланялся.
Утром он проснулся в приподнятом настроении. Сегодня он увидит Вирта и других знакомых. Племя ему не родное, это правда, но ведь это они не отвергли его, приняли как равного, и это с ними он совершил тяжёлый переход.
Позавтракав, Никита отправился на стоянку дирижаблей. Назвать это место аэропортом или аэродромом язык не поворачивался: нет ни здания аэровокзала, ни взлётных и рулёжных дорожек. Ладно, не в названии суть.
Пилот уже дожидался его у дирижабля. Увидев Никиту, лишних вопросов не задавал.
– Готов? Можно лететь?
– Летим! Очень хочется друзей увидеть!
Не обременённый грузом дирижабль взмыл в небо и лёг на нужный курс.
– Сколько лететь? – спросил Никита.
– Вздремнуть успеешь, часа два.
Никита мысленно прикинул. Получалось, что племя поселили далеко.
Погода стояла чудненькая: светило солнце и на небе – ни облачка, даже не болтало потоками воздуха.
Никита уже знал, что восходящие или нисходящие потоки бывают над горами и над водой. Но сейчас ни гор, ни больших водных пространств под ними не было. Поэтому Никита позволил себе расслабиться. Он развалился на сиденье и глазел по сторонам.
А виды сверху открывались потрясающие. Куда ни глянь, изумрудная зелень травы, нежно-зелёная, пронзаемая ручьями и речками. Эти водные артерии искрились под солнечными лучами, как будто были покрыты серебром. Изредка попадались селения с людьми, и Никита увидел даже поле с созревающим урожаем – то ли пшеницы, то ли ржи.