– Он что-то замышляет?
– Возможно.
Уайлен словно пробудился ото сна.
– Вовсе нет! Но… кажется, у меня есть идея.
– Мы ждем, купчик, – сказал Каз.
– По сути, долгоносик – это гораздо более стабильная версия золотой кислоты.
– Верно, – кивнул Джеспер. – Само собой разумеется. И что это?
– Коррозионное вещество. Оно выделяет небольшое количество жара, вступая в реакцию, но оно невероятно мощное и изменчивое. Оно может разъесть сталь гришей и вообще что угодно, кроме бальзового стекла.
– Стекла?
– Стекло и сок бальзы нейтрализуют коррозию.
– И где его можно найти?
– Один из нужных мне ингредиентов можно отыскать на металлургическом заводе. Они используют коррозионное вещество, чтобы очистить металл от окиси. А вот второй найти не так просто. Нам нужен карьер с серной жилой или другим подобным галоидным соединением.
– Ближайший карьер в Олендале, – сказал Каз.
– Пойдет. Когда у нас будут обе составляющие, нам придется быть очень осторожными с их транспортировкой, – продолжал Уайлен. – Вообще-то нам нужно быть даже более чем осторожными. После завершения реакции золотая кислота становится практически безвредной, но пока она активна… Ну, это хороший способ потерять обе руки.
– Зна-а-ачит, – протянул Джеспер, – если мы достанем эти ингредиенты и сможем разделить их на время транспортировки, и активируем эту золотую кислоту, и не потеряем пару конечностей в процессе?..
Уайлен потянул себя за волосы.
– Мы сможем проделать дыру в двери сейфа за считаные минуты.
– Не повредив его содержимое? – уточнила Нина.
– Будем надеяться.
– Будем надеяться, – повторил Каз. – Что ж, я работал при условиях и похуже. Нам нужно выяснить, какие корабли отплывают в Равку завтра вечером, и посадить Шпекта работать над манифестом и документами о транзите. Нина, когда мы подберем подходящее судно, твоя маленькая банда беженцев сможет самостоятельно добраться до доков, или им нужно, чтобы их и для этого подержали за ручку?
– Я не знаю, насколько хорошо они знают город, – призналась она.
Каз забарабанил пальцами по набалдашнику трости.
– Мы с Уайленом можем заняться сейфом. Джеспер проведет гришей, и мы наметим маршрут, чтобы Матиас доставил Кювея к докам. Но тогда Нине придется самой отвлекать охрану и натянуть сетку для Инеж под силосами. Для сетки требуется как минимум три человека, чтобы от нее был хоть какой-то прок.
Инеж потянулась и осторожно размяла плечи. Было приятно снова находиться в компании этих людей. Она отсутствовала всего несколько дней, и они сидели в сыром склепе, но она все равно чувствовала себя как дома.
– Я же говорила, – сказала девушка. – Я не работаю с сеткой.
12Каз
Отбросы строили планы до глубокой ночи. Казу не нравились изменения в их плане, как и перспектива управления группой гришей Нины. Но хоть он и не подавал виду остальным, в этом новом курсе присутствовали элементы, которые его привлекали. Была вероятность, что Ван Эк, узнав о нападении шуханцев, лично отправится на поиски оставшихся в городе гришей. Они были оружием, которое Каз не хотел видеть в купеческом арсенале.
Но нельзя было позволить, чтобы эта маленькая спасательная операция их тормозила. С таким количеством противников, учитывая вмешательство городской стражи, они не могли себе этого позволить. Со временем шуханцы перестанут волноваться из-за своих выброшенных на сушу военных кораблей и Совета приливов и выйдут на Черную Вуаль. Каз хотел как можно скорее вывести Кювея из игры и увезти его из города.
Наконец они отложили свои списки и наброски. Остатки их импровизированного ужина убрали со стола, чтобы не привлекать крыс Черной Вуали, а лампы потушили.
Остальные лягут спать. Каз – нет. Он говорил всерьез – у Ван Эка больше денег, больше союзников и вся мощь городских властей. Они не могут быть просто умнее его – они должны быть безжалостными, в том числе по отношению к себе. Каз видел то, чего не могли понять остальные. Сегодня они выиграли битву; они хотели забрать Инеж у Ван Эка, и у них это получилось. Но торговец продолжал выигрывать войну.
То, что Ван Эк рискнул подключить к делу городскую стражу, а как следствие, и Торговый совет, означало, что он искренне верил в свою неуязвимость. У Бреккера до сих пор была записка от купца, в которой он договаривался о встрече на Вельгелюке, но это было слабое доказательство его интриг. Он помнил, что сказал Пекка Роллинс в «Изумрудном дворце», когда Каз заявил, что Торговый совет ни за что не поддержит незаконную деятельность Ван Эка. «А кто им расскажет? Канальная крыса из худшей трущобы в Бочке? Не обманывай себя, Бреккер».
В тот момент Каз едва соображал из-за красной пелены ярости, опускавшейся на его глаза всякий раз, когда он находился в обществе Роллинса. Она лишала разума, который направлял его, терпения, на которое он опирался. Рядом с Пеккой он терял форму того, кем являлся – нет, он терял форму того, кем отчаянно пытался стать. Он не был Грязными Руками, Казом Бреккером или даже самым жестоким лейтенантом Отбросов. Он был просто мальчишкой, подпитываемым белым пламенем гнева, который грозил сжечь дотла напускной образ выстраданной корректности, поддерживаемый им с таким трудом.
Но теперь, опираясь на свою трость среди могил Черной Вуали, он мог признать правду в словах Пекки. Нельзя идти на войну с таким преуспевающим торговцем, как Ван Эк, если ты бандит с репутацией грязнее, чем подошва конюха. Чтобы выиграть, Казу придется уравнять силы. Он покажет миру то, что давно знает: несмотря на ухоженные руки и роскошные костюмы, Ван Эк – такой же преступник, как и любой головорез из Бочки. Даже хуже, потому что его слово ничего не стоит.
Каз не услышал шагов Инеж, просто почувствовал, что она рядом, стоит у разрушенных колонн белого мраморного мавзолея. Ей где-то удалось раздобыть мыло, чтобы помыться, и запах сырых комнат «Эйл Комеди» – этот слабый намек на сено и грим, – исчез. Ее черные волосы блестели в лунном свете, уже аккуратно собранные в пучок на шее. Девушка стояла так неподвижно, что ее легко можно было спутать с одним из кладбищенских каменных стражей.
– Зачем нам сетка, Каз?
Да, зачем им сетка? Зачем прибегать к методам, которые усложнят спланированное им нападение на силосные башни и вдвое увеличат вероятность, что их раскроют? Я не вынесу, если ты упадешь.
– Я только что прошел через большие трудности, чтобы вернуть своего паука. И сделал это не для того, чтобы ты размозжила свой череп на следующий же день.
– Ты защищаешь свои инвестиции, – ответила она, и ее голос звучал почти смиренно.
– Верно.
– И ты уплываешь с острова.
Его должно больше обеспокоить, что она может угадать его следующий шаг.
– Ротти сказал, что старик становится нервным. Мне нужно пригладить его перышки.
Пер Хаскель по-прежнему являлся лидером Отбросов, и Каз знал, что ему нравится эта должность, но не работа, которая шла к ней в довесок. Поскольку Каз так долго отсутствовал, дела банды пошли на спад. Кроме того, когда Хаскель становился дерганым, то любил делать что-то глупое, просто чтобы напомнить людям, кто здесь главный.
– Нам стоит приглядывать за домом Ван Эка, – сказала Инеж.
– Я позабочусь об этом.
– Он увеличит свою охрану. – Остальное осталось невысказанным. Никто не подходил лучше, чтобы проскользнуть мимо защиты Ван Эка, чем Призрак.
Ему следовало бы сказать, чтобы она отдохнула, что он справится со слежкой в одиночку. Вместо этого Каз кивнул и направился к одной из гондол, спрятанных в ивах, игнорируя облегчение, которое он почувствовал, когда Инеж последовала за ним.
После шумной дневной передряги каналы казались более тихими, чем обычно, а вода – неестественно неподвижной.
– Как думаешь, Западный Обруч успел оправиться к сегодняшней ночи? – поинтересовалась Инеж тихим голосом. Она, как и любая канальная крыса, научилась быть осторожной, когда приходило время путешествовать по водным путям Кеттердама.
– Сомневаюсь. Городская стража начнет расследование, а туристы приехали в город не для того, чтобы почувствовать адреналин, когда тебя взрывают на кусочки.
Многие компании потеряют деньги. Каз подозревал, что к утру лестница у входа в Штадхолл будет кишеть владельцами домов удовольствий и гостиниц, требующих ответов. Может выйти интересное шоу. Вот и хорошо. Пускай члены Торгового совета займутся и другими проблемами, помимо Яна Ван Эка и его пропавшего сына.
– Ван Эк наверняка многое поменял с тех пор, как мы украли Де Каппеля.
– К тому же он знает, что Уайлен теперь с нами, – согласилась Инеж. – Где мы встретимся со стариком?
– В «Костяшке».
Они не могли перехватить Хаскеля в Клепке. Ван Эк наверняка держал штаб-квартиру Отбросов под наблюдением, а теперь, вполне вероятно, вокруг нее кружила и городская стража. Мысль о том, как эти неотесанные офицеры обыскивают комнаты и роются в его скудных пожитках, вызывала у Каза яростное покалывание по всей коже. Клепка не могла похвастаться роскошью, но он превратил ее из протекающей норы в место, где можно было полечиться от похмелья сном или залечь и спрятаться от властей, не отмораживая себе задницу зимой и не расчесываясь до крови от блох летом. Клепка принадлежала ему, что бы там себе ни думал Пер Хаскель.
Каз направил гондолу в Зоверканал на восточной границе Бочки. Пер Хаскель любил собирать своих приближенных в трактире «Ясная погода» в одну и ту же ночь каждую неделю, здесь он встречался со своими закадычными дружками, чтобы поиграть в карты и обменяться сплетнями. Он ни за что не пропустит эту встречу сегодня, когда его любимый лейтенант – его пропавший любимый лейтенант – начал вражду с членом Торгового совета и принес столько бед Отбросам. Это давало старику возможность побыть в центре внимания.
Ни одно окно не выходило на «Костяшку», и вел к ней кривой проулок, изгибающийся между многоквартирным домом и фабрикой, производившей низкокачественные сувениры. Там было тихо, темно и так узко, что его едва можно было назвать проулком – идеальное место для засады. Этот маршрут от Клепки до «Ясной погоды» был не самый безопасный, но зато самый прямой, а Пер Хаскель никогда не мог отказать себе в короткой дороге.