Ответ пришел незамедлительно:
– Слышал, в Сладком Рифе прячется сердцебитка, – громко произнес парень в клетчатом жилете, все еще размахивая своей цепью.
Ох, святые, дело плохо. Неужели Грошовые Львы проследили за ними от самой Черной Вуали? Тогда остальных тоже ждут неприятности. И что, если Пекка Роллинс и его банда знали о гришах в посольстве? Некоторые из них нарушали свои контракты, пытаясь покинуть город. Их могут начать шантажировать или еще чего похуже. Пекка может продать их шуханцам. «Разберись пока с собственными проблемами, Зеник, – отозвался голос в ее голове. – Хватит беспокоиться о спасении мира и спасай свою задницу». Иногда ее внутренний голос говорил очень мудрые вещи.
Один из охранников шагнул вперед – очень храбро, подумала Нина, учитывая, что Грошовые Львы открыто демонстрировали свою силу. Ему передали бумагу с ярко-красной печатью. Охранник дал ее прочесть своему компаньону. Через пару секунд тот пожал плечами. Затем, к ужасу Нины, стражник открыл ворота. Фонарик на крыше караульного помещения снова мигнул. Они отменяли вызов подкрепления.
Красная печать. Цвет Ван Эка. Это его силосы, и стражник бы ни за что не рискнул открывать ворота тому, кого не одобрил его начальник. У Нины закружилась голова при мысли о последствиях. Мог ли Ян Ван Эк работать вместе с Пеккой Роллинсом? Если это так, то шансы Отбросов на то, чтобы выбраться из города живыми, обратились в прах.
– Выходи, милая Нина. У Пекки есть для тебя работа.
Нина увидела, что на конце цепи, которой размахивал парень, находились тяжелые кандалы. Когда она только приехала в Кеттердам, Пекка Роллинс предложил ей работу и свою сомнительную защиту. Вместо этого она решила связаться с Отбросами. Похоже, Пекке надоело соблюдать контракты и законы банд. Он собирался заковать ее в цепи, возможно, выдать шуханцам или отдать Ван Эку, чтобы тот мог накачать ее паремом.
Нина спряталась в тени второго силоса, но у нее не было абсолютно никакой возможности сделать больше пары шагов, не выдав своего присутствия. Девушка подумала о ядовитой пилюле в своем кармане.
– Не заставляй нас идти за тобой, девочка. – Парень жестами показал остальным Грошовым Львам рассредоточиться.
У Нины было два преимущества: во-первых, кандалы на конце цепи значили, что Пекка, скорее всего, хотел заполучить ее живой. Он не рискнет жертвовать ценной сердцебиткой, так что они не станут стрелять. Во-вторых, это сборище гениев не знало, что парем изменил ее силу. Возможно, у нее получится подарить им с Инеж немного времени.
Нина встряхнула волосами, собрала волю в кулак и вышла на открытую местность. В тот же момент раздались звуки взводящихся курков.
– Полегче, – сказала она, уперев руку в бок. – От меня будет мало проку, если вы продырявите меня, как крышку от солонки.
– Ну, здравствуй, гриш. Повеселишь нас?
Зависит от того, что ты называешь весельем.
– Как тебя зовут, красавчик?
Парень улыбнулся, показав золотой зуб и удивительно симпатичную ямочку на щеке.
– Эмон.
– Милое каэльское имя. Кен йе хом?
– Мама была каэлкой. Я не говорю на этой тарабарщине.
– Ну, как насчет того, чтобы ты приказал своим друзьям расслабиться и опустить пушки, чтобы я смогла научить тебя паре новых слов?
– Нет, что-то не катит. Я знаю, как работает сила сердцебитов. Я не позволю тебе взять власть над моими внутренностями.
– Досадно, – ответила Нина. – Слушай, Эмон, нам необязательно устраивать сегодня разборки. Я просто хочу выслушать условия Пекки. Если я предам Каза, то должна знать, что награда того стоит…
– Считай, что Каз Бреккер уже мертв, дорогая. И Пекка не предлагает тебе никаких условий. Ты пойдешь с нами, с цепями или без.
Нина подняла руки, и мужчины вокруг напряглись, готовые открыть огонь, несмотря на приказы Пекки. Она сделала вид, что лениво потягивается.
– Эмон, ты же знаешь, что, прежде чем ты закуешь меня в цепи, я могу превратить внутренние органы этих джентльменов в жижу?
– Ты недостаточно быстрая.
– Достаточно, чтобы удостовериться, что ты никогда…. – девушка многозначительно покосилась на пряжку его ремня, – …не подымешь флаг на Западном Обруче.
Теперь Эмон побледнел.
– Ты на это не способна.
Нина хрустнула костяшками.
– Разве?
Откуда-то над ними раздался тихий лязг, и все направили дула пистолетов вверх. Проклятие, Инеж, притихни! Но когда Нина подняла взгляд, ее мысли запнулись от ужаса. Инеж снова шла по канату. И не она одна.
На долю секунды Нина подумала, что у нее галлюцинации – по канату за Инеж следовала фигура в белом. Она выглядела как фантом, парящий над их головами. Затем эта фигура рассекла чем-то воздух. Нина мельком заметила блеск металла. Сердцебитка не заметила, куда оно попало, но увидела, как Инеж споткнулась. Затем сулийка восстановила равновесие: поза беспомощная, руки вытянуты для равновесия.
Должен же быть способ ей помочь! Нина потянулась своей силой к девушке в белом, пытаясь нащупать ее пульс, ткань мышц, хоть что-то, что можно контролировать, но снова почувствовала ужасающую слепоту, ощущение абсолютной пустоты.
– Что, не хочешь помочь подруге? – поинтересовался Эмон.
– Она может сама за себя постоять, – ответила Нина.
Парень ухмыльнулся.
– Ты оказалась далеко не такой опасной, как мы слышали. Много трепа и мало дела. – Он повернулся к своей команде. – Буду всю ночь покупать выпивку тому, кто схватит ее первым.
Ребята не спешили. Они были не настолько глупы. Банда начала медленно наступать на нее, выставив пистолеты. Нина взмахнула руками. Все настороженно замерли. Но когда ничего не произошло, она увидела, как они переглянулись, хитро ухмыльнулись и начали окружать ее быстрее, потеряв страх и настроившись получить свою награду.
Нина рискнула поднять взгляд. Каким-то чудом Инеж до сих пор удавалось сохранять равновесие. Похоже, она пыталась вернуться к первому силосу, но, очевидно, ее ранили, потому что шаги девушки были неустойчивыми.
Сетка. Но от нее мало проку с одной Ниной. Будь у нее хоть немного парема, крошечная доза, она бы могла заставить этих круглых идиотов помочь ей. Они бы повиновались, не задумываясь.
Ее мысли тянулись в разные стороны, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Она не будет просто беспомощно стоять, ждать, пока ее возьмут в плен, и смотреть, как Инеж умирает. Но все, что чувствовала сердцебитка – это большую черную пустоту. Здесь не было ни вовремя попавшихся под руку кусков костей, ни пыли. Мир, который однажды кипел жизнью, биением сердец, дыханием, кровью, опустошили. Теперь он превратился в черную пустыню, беззвездное небо и бесплодную почву.
Один из Грошовых Львов решился пойти вперед, и тогда все остальные накинулись на нее, хватая за руки и таща к Эмону, лицо которого расплылось от улыбки с ямочкой на щеке.
Нина издала вопль, полный ярости, и забилась, как дикое животное. Она не была беспомощной. Отказывалась такой быть! «Я не знаю более свирепого воина, чем ты, с силами или без».
И тут она почувствовала это – там, в этой черной пустыне, зону настолько леденящего холода, что он обжигал. Там, за силосными башнями, в гребне канала, по дороге в гавань – лодка, нагроможденная высокой горой трупов. В Нине пульсировало чувство узнавания. Она не ощущала сердцебиения или потока крови, но ощущала что-то еще, что-то другое. Девушка подумала о мощах, вспомнила чувство спокойствия, накрывавшее ее на Черной Вуали в окружении могил.
Эмон попытался закрепить кандалы на ее запястье.
– Давайте наденем на нее ошейник! – крикнул еще один из Грошовых Львов.
Кто-то схватил ее за волосы и отдернул голову назад, чтобы было лучше видно шею. Нина знала, что ее мысли граничат с безумием, но разумные варианты закончились. Собрав всю оставшуюся силу, она сильно пнула Эмона, выбиваясь из его хватки. Затем развела руки широкой дугой, сосредотачиваясь на этом новом ощущении, и тела на барже начали вставать. Девушка сжала кулаки. Идите ко мне.
Грошовые Львы схватили ее за руки. Эмон отвесил ей оплеуху, но она продолжала сжимать кулаки и пыталась не отвлекаться. Это не было похоже на то волнение, которое она испытала под действием парема. То было жаром, огнем, светом. Сейчас она ощущала холодное пламя, слабо горевшее синим цветом. Нина чувствовала, как трупы поднимаются один за другим, откликаясь на ее зов. Осознавала, что члены банды схватили ее и теперь пытаются надеть кандалы на руки. Но холод углубился до быстротечной зимней реки, до черных порогов с острыми обломками льда.
Нина услышала крики, грохот стрельбы, а затем скрип металла. Руки, держащие ее, ослабли, и цепи упали на мостовую почти с музыкальным звоном. Нина сжала плечи, погружаясь глубже в морозную реку.
– Какого черта! – рявкнул Эмон, поворачиваясь к сторожке. – Какого черта!
Грошовые Львы начали пятиться, позабыв о своей цели. На их лицах отразился ужас, и Нина видела почему. Группа людей толкала забор, раскачивая его на столбах. Некоторые были старыми, другие юными, но все поразительно прекрасными – щеки красные, губы розовые, волосы блестят и волнами укладываются вокруг лиц, слегка покачиваясь, как водоросли, растущие под водой. Они были красивы и в то же время ужасны, поскольку, если на некоторых из них не было видимых признаков травм, у одной виднелись коричневые пятна крови и рвоты на платье, а у другого – колотая рана, почерневшая от гниения. Двое были голыми, а у одной зиял глубокий широкий разрез на животе, и пухлая розовая кожа свисала лоскутами. У всех глаза сияли черным, как зеркальная цвета грифеля вода зимой.
Нина почувствовала прилив тошноты. Ей было странно и немного стыдно, будто она смотрела в окно, в которое не имела права подглядывать. Но у нее не было выбора. И, по правде, ей не хотелось останавливаться. Девушка сжала и разжала пальцы.
Ограждение рухнуло вниз с суровым скрежетом рвущегося металла. Грошовые Львы открыли огонь, но трупы продолжали наступать без страха и интереса.