– Верно. Тебе не победить. Ты считаешь себя игроком, но на самом деле ты просто прирожденный неудачник. Драки. Карты. Парни. Девушки. Ты продолжаешь играть, пока не проиграешь, так что хоть раз в жизни сделай себе одолжение и просто уйди.
Джеспер замахнулся кулаком. Каз увернулся вправо, и они сцепились в драке. Парни врезались в стенку, бились о нее головами и превратились в размытое пятно из пинков, ударов и захватов.
Уайлен повернулся к Инеж, ожидая, когда она прекратит все это, когда Матиас разнимет их, когда кто-то сделает хоть что-то, но остальные просто отошли, чтобы освободить им место. Только Кювей выглядел хоть немного обеспокоенным.
Джеспер и Каз метнулись по комнате, врезались в механизм часов и быстро восстановили равновесие. Это был не бой, а уличная драка – бесстыдная путаница из локтей и кулаков.
– Ради Гезена, остановите же их! – с отчаянием потребовал Уайлен.
– Джеспер в него не выстрелил, – заметила Нина.
– Каз не использует трость, – добавила Инеж.
– Думаете, они не убьют друг друга голыми руками?
У обоих шла кровь – у Джеспера из пореза на губе, а у Каза откуда-то рядом с бровью. Рубашка стрелка была наполовину натянута на голову, а рукав Бреккера разошелся по шву.
Люк распахнулся, и из него высунулась голова Колма Фахи. Его румяные щеки покраснели еще больше.
– Довольно, Джеспер Луэллин Фахи! – проревел мужчина.
Джеспер и Каз замерли, а затем, к глубокому удивлению Уайлена, разошлись по сторонам с виноватым видом.
– Что здесь происходит? – сердито спросил Колм. – Я думал, вы друзья.
Джеспер провел рукой по затылку с таким видом, словно хотел просочиться сквозь половицы.
– Мы… э-э… у нас появилось разногласие.
– Это я вижу. Я был очень терпеливым, Джеспер, но и у меня есть предел. Считаю до десяти. Если не спустишься к тому времени, я задам тебе такую трепку, что ты еще две недели не сможешь сидеть нормально.
Голова Колма исчезла внизу. Молчание затянулось.
Затем Нина хихикнула.
– У тебя большие неприятности.
Джеспер насупился.
– Матиас, а Нина позволила Корнелису Смиту лапать ее за зад!
Смех девушки оборвался.
– Я выверну твои зубы наизнанку.
– Это физически невозможно.
– Я только что воскресила мертвых. Уверен, что хочешь со мной поспорить?
Инеж склонила голову вбок.
– Джеспер Луэллин Фахи?
– Заткнись, – проворчал тот. – Это родовое имя.
Сулийка торжественно поклонилась.
– Как скажешь, Луэллин.
– Каз? – тихо позвал Джеспер.
Но тот смотрел куда-то вдаль. Уайлен знал этот взгляд.
– Он?.. – начал парень.
– Что-то замышляет? – предположил Джеспер.
Матиас кивнул.
– Определенно.
– Я знаю, как это сделать, – медленно протянул Каз. – Как вывезти Кювея и гришей, забрать наши деньги, обставить Ван Эка и заставить этого сукиного сына Пекку Роллинса поплатиться за все.
Нина подняла бровь.
– Весь список огласил?
– Как? – поинтересовалась Инеж.
– Все это время мы играли по правилам Ван Эка. Мы прятались. С этим покончено. Мы организуем небольшой аукцион. У всех на виду. – Бреккер повернулся к ним лицом, и его блестящие глаза стали бездонными и черными, как у акулы. – И поскольку Кювею так не терпится пожертвовать собой, он будет призом.
Часть пятаяКороли и королевы
24Джеспер
Стоя у подножия железной лестницы, Джеспер пытался разгладить рубашку и вытереть кровь с губы, хотя на данный момент уже не имело значения, появится ли он в одежде или в одном нижнем белье. Его отец не дурак, а та глупая история, которую придумал Уайлен, чтобы скрыть ошибки Джеспера, износилась быстрее, чем дешевый костюм. Отец видел его раны, слышал об их провальном плане. Он знал, что они не студенты и не жертвы мошенничества. И что теперь делать?
Закрой глаза и молись, чтобы у расстрельной команды был хороший прицел, – пришла ему в голову мрачная мысль.
– Джеспер.
Парень быстро повернулся. Инеж стояла прямо позади него. Он не слышал, как она подошла, но это и не удивительно. «Ты рассказал Инеж, что именно из-за тебя она чуть не умерла от ножа Омена?» Что ж, Джеспер уже понял, что этим утром ему придется часто извиняться. Можно начинать.
– Инеж, прости меня…
– Я пришла не за извинением, Джеспер. У тебя есть слабое место, как и у всех нас.
– И какое твое?
– Мои друзья, – ответила она, слегка улыбнувшись.
– Ты даже не знаешь, что я сделал.
– Так расскажи.
Джеспер смотрел на носки своих ботинок. Те были ужасно потерты.
– Я был на плохом счету у Роллинса, так как задолжал ему много крюге. Его головорезы оказывали на меня сильное давление, и поэтому… поэтому я рассказал им, что уезжаю из города, но скоро вернусь с большим кушем. Клянусь, я ничего не говорил о Ледовом Дворе.
– Но этой информации хватило, чтобы Роллинс сложил два и два и организовал засаду, – девушка вздохнула. – И с тех пор Каз наказывает тебя.
Джеспер пожал плечами.
– Наверное, я это заслужил.
– Ты знал, что у сулийцев нет слова, чтобы сказать «прости»?
– И что же вы делаете, когда наступаете кому-то на ногу?
– Я не наступаю людям на ноги.
– Ты поняла, что я имел в виду.
– Ничего. Мы понимаем, что это не было преднамеренно. Мы живем в трудных условиях и путешествуем вместе. У нас нет времени постоянно извиняться за свое существование. Но когда кто-то делает что-то неправильно, совершает ошибку, мы не просим прощения. Мы обещаем загладить свою вину.
– Я так и сделаю.
– Мати эн шева елу. У этого действия не будет эха. Это значит, что мы не повторим тех же ошибок, не продолжим приносить вред.
– Я не собираюсь снова доводить дело до того, что тебя ранят.
– Меня ранили, потому что я потеряла бдительность. Ты же предал свою команду.
– Я не хотел…
– Лучше бы ты хотел. Джеспер, мне не нужно извинение, пока ты не пообещаешь, что не продолжишь совершать ту же ошибку.
Джеспер медленно закачался на пятках.
– Я не знаю, как это сделать.
– В тебе зияет рана, и столы, кости, карты – они кажутся лекарством. Они успокаивают тебя, забирают боль на какое-то время. Но это – отрава, Джеспер. Каждый раз, когда ты играешь, то делаешь еще один глоток. Тебе нужно найти другой способ исцелить эту часть себя, – она положила руку на его грудь. – Перестань относиться к своей боли как к чему-то воображаемому. Если ты увидишь, что твоя рана – настоящая, то сможешь исцелить ее.
Рана? Он открыл было рот, чтобы начать все отрицать, но что-то его остановило. Несмотря на все неприятности за столами и вдали от них, Джеспер всегда считал себя везунчиком. Счастливый, беззаботный. Такой, с кем приятно общаться всем. Но что, если все это время он блефовал? «Злой и напуганный» – вот как описал его фьерданец. Что Матиас и Инеж видели в Джеспере, чего он не понимал?
– Я… я попытаюсь. – Это большее, что он мог сейчас ей предложить. Он взял девушку за руку и поцеловал ее. – Возможно, мне понадобится много времени, прежде чем я смогу произнести эти слова, – его губы изогнулись в улыбке. – И не только потому, что я не говорю на сулийском.
– Я знаю, – кивнула она. – Но подумай об этом. – Инеж посмотрела в сторону гостиной. – Просто расскажи ему правду, Джеспер. Вам обоим полезно наконец все прояснить.
– Каждый раз, когда я подумываю это сделать, мне хочется выброситься из окна, – стрелок помолчал. – Ты бы рассказала своим родителям правду? Рассказала бы обо всем, что ты сделала… что с тобой произошло?
– Не знаю, – призналась Инеж. – Но я бы все отдала, чтобы иметь такую возможность.
Джеспер обнаружил отца в фиолетовой гостиной, тот держал чашку в своих крупных руках. Тарелки были сложены обратно на серебряный поднос.
– Тебе необязательно прибираться за нами, пап.
– Кто-то же должен, – мужчина сделал глоток кофе. – Присядь, Джес.
Джеспер не хотел присаживаться. Через его тело опять, проходила эта отчаянная дрожь, непреодолимое желание. Все, чего он хотел, – это бежать в Бочку так быстро, как только способны нести его ноги, и с головой окунуться в первый же попавшийся игорный дом. Если бы он не знал, что его арестуют или пристрелят еще на половине пути, возможно, так бы он и сделал. Парень сел. Инеж оставила неиспользованные пузырьки с долгоносиком на столе. Он взял один и начал дергать за пробку.
Его отец откинулся на спинку кресла, наблюдая за сыном строгими серыми глазами. В ясном утреннем свете Джеспер видел каждую морщинку и веснушку на его лице.
– Не было никакой аферы, не так ли? Тот шуханец соврал выгораживая тебя. Они все соврали.
Джеспер сомкнул руки перед собой, потому что не знал, куда их девать от волнения. «Вам обоим полезно наконец все прояснить». Стрелок сомневался, что это так, но выбора у него не осталось.
– Афер было много, но обычно я находился на стороне мошенников. Много драк… обычно я был на стороне победителей. Много карточных игр, – он посмотрел на белые полумесяцы своих ногтей. – Обычно я был на стороне проигравших.
– Заем, который я отдал на твое обучение?
– Я связался не с теми людьми. Проиграл за столом и продолжил проигрывать, а затем брать взаймы. Я думал, что смогу выбраться из этой ямы.
– Почему ты просто не остановился?
Джесперу захотелось рассмеяться. Он молил себя, кричал, что пора остановиться!
– Все не так просто. – «В тебе зияет рана». – Не для меня. Я не знаю почему.
Колм сжал пальцами переносицу. Он выглядел таким утомленным – этот мужчина, который мог работать от восхода до заката и ни разу не пожаловаться.
– Зря я позволил тебе покинуть дом.
– Папа…
– Я знал, что ферма не для тебя. Хотел обеспечить тебя чем-то лучшим.
– Тогда почему не отправил меня в Равку? – выпалил Джеспер, прежде чем обдумал свои слова.