– Девушка, которая не ведает страха, – выдохнула сулийка колеблющемуся силуэту наемницы перед собой.
Дуняша поклонилась.
– Прощай, Призрак.
– Так узнай же перед смертью, что значит страх. – Инеж шагнула в сторону, балансируя на одной ноге, когда ботинок Дуняши приземлился на один из осыпающихся кусков орнамента.
Не будь наемница раненной, возможно, она бы более внимательно осмотрелась вокруг. Не будь она такой нетерпеливой, то успела бы восстановить равновесие.
Вместо этого она поскользнулась и качнулась вперед. Инеж видела размытый образ Дуняши сквозь слезы. Она замерла на мгновение, – темный силуэт на фоне неба, пальцы нащупывают почву, руки тянутся в разные стороны, пытаясь найти опору, – словно танцовщица перед прыжком, глаза и рот широко открыты от удивления. Даже сейчас, в свои последние секунды, она выглядела, как героиня сказки, предназначенная для величия. Бездушная королева, статуя, высеченная из слоновой кости и янтаря.
Дуняша упала молча, до последнего сохраняя дисциплину.
Инеж осторожно выглянула за край крыши. Далеко внизу кричали люди. Тело наемницы лежало, как белый цветок в разрастающемся багровом поле.
– Да принесешь же ты что-то больше, чем горе, в следующую жизнь, – пробормотала девушка.
Пора идти. Сирена еще не прозвучала, но Инеж знала, что опаздывает. Джеспер уже ее ждет. Она помчала по крыше собора, обратно к большому пальцу Гезена и часовне. Схватила веревку и ружье Джеспера из тайника между двумя кусками орнамента. Взбираясь по куполу и ныряя в оранжевую часовню, Инеж молилась лишь об одном – чтобы не опоздать. Но Джеспера нигде не было.
Сулийка вытянула шею, осматривая пустую часовню.
Ей нужно найти Джеспера. Сегодня Кювей Юл-Бо должен умереть.
36Джеспер
Совет приливов явился во всей красе, и Джеспер невольно вспомнил о «Зверской Комедии». Что это было, как не спектакль, поставленный Казом, с беднягой Кювеем в главной роли?
Он подумал об Уайлене, который наконец-то отомстит за свою мать, об отце, ждущем в пекарне. Он сожалел об их ссоре. Хоть Инеж и настаивала, что им стоит разобраться между собой, Джеспер в этом сомневался. Он любил полномасштабные потасовки, а вот от обмена «любезностями» с отцом у него скручивало живот, как от испорченной овсянки. Они так долго не общались, что правда, казалось, разрушила какое-то заклятие – не проклятие, а добрую магию, ту, которая всех оберегала и могла защитить королевство под стеклянным куполом. Пока не появлялся какой-нибудь дурачок, как он, и не использовал эту симпатичную безделушку в качестве мишени.
Как только проливные пошли по проходу, Джеспер отошел от земенской делегации и направился к церковному большому пальцу. Шел медленно и держался спиной к стражникам, выстроившимся вдоль стен, делая вид, что пытается получше рассмотреть увлекательное представление.
Когда он дошел до арки, обозначавшей вход в неф, то направился к главным дверям собора, словно надумал уйти.
– Отойдите, пожалуйста, – сказал один из офицеров, стараясь быть вежливым с иностранцем и в то же время вытягивая шею, чтобы увидеть, что творил Совет приливов. – Двери закрыты до конца аукциона.
– Мне нездоровится, – сказал Джеспер с легким земенским акцентом, хватаясь за живот. – Умоляю, выпустите меня!
– Боюсь, это невозможно, сэр. – «Сэр!» До чего же учтиво обращались к тем, кто не был крысой из Бочки.
– Вы не понимаете, – настаивал Джеспер. – Мне срочно нужно облегчиться. Вчера я ужинал в одном ресторане… «Кастрюля Стена»?
Стражник скривился.
– Каким ветром вас туда занесло?
– Его упоминали в одном из путеводителей. – На самом деле это был худший ресторан в Кеттердаме, но и самый дешевый. Поскольку тот работал сутками напролет и всем был по карману, «Стен» считался тем редким заведением, куда заходили как головорезы Бочки, так и офицеры городской стражи. Каждые пару недель кто-то жаловался на проблемы с желудком после «Стена» и его кастрюлей, позабытых святыми.
Охранник покачал головой и подал сигнал стражникам у арки. Один из них поспешил в их сторону.
– Этот бедняга ходил в «Стена». Если я выпущу его через передние двери, капитан непременно увидит. Можешь вывести его через часовню?
– Какой черт вас дернул пойти в «Стена»? – изумился второй стражник.
– Босс мне мало платит, – ответил Джеспер.
– Звучит знакомо, – хмыкнул офицер и повел его к арке.
Сочувствие, дух товарищества. «Надо почаще притворяться туристом, – подумал Джеспер. – Можно и отказаться от парочки пестрых жилеток, если это обеспечит мне дружелюбие со стороны властей».
Когда они проходили под аркой, Джеспер заметил встроенную в нее винтовую лестницу. Ступеньки вели к верхней аркаде, с которой открывался хороший вид на сцену. Они обещали Кювею, что не бросят его одного в этом безумии, и пусть даже парень приносил много проблем, Джеспер не хотел его подводить.
Стрелок незаметно сверился с часами, пока они шли к часовням в конце пальца. К четвертому удару часов Инеж будет ждать его на куполе оранжевой часовни, чтобы отдать ружье.
– О-о-ох, – застонал Джеспер, надеясь, что стражник прибавит темп. – Не уверен, что смогу дотерпеть.
Офицер фыркнул от отвращения и пошел быстрее.
– Что же вы такое заказали, дружище?
– Блюдо от шеф-повара.
– Никогда не заказывайте блюдо от шеф-повара. Они просто разогревают все, что осталось с прошлого дня. – Они пришли к часовне, и стражник сказал: – Выйдете отсюда. На противоположной стороне улицы есть кофейня.
– Спасибо, – кивнул Джеспер и обхватил шею стражника удушающим захватом, пока его тело не обмякло. Затем снял с запястий кожаные резинки, связал офицеру руки за спиной и засунул ему в рот шарф. Тело спрятал за алтарем. – Сладких снов, – сказал парень. Ему было жалко стражника. Не настолько, чтобы будить его и развязывать, но все же.
Со стороны собора раздался взрыв, и он обернулся на длинный неф. Поскольку большой палец церкви был построен немного выше, чем собор, с его места виднелись лишь макушки зрителей на задних рядах, но, похоже, проливные устроили переполох. Джеспер снова глянул на часы и направился к лестнице.
Кто-то схватил его за воротник и отшвырнул назад.
Он больно приземлился на пол часовни, воздух выбило из легких. Его обидчик стоял у основания лестницы, глядя вниз золотистыми глазами.
Его одежда отличалась от той, что была на нем, когда он выходил из дома «Белой розы» в Западном Обруче. Теперь солдат-хергуд был одет в оливково-серую форму, туго обтягивающую широкие плечи. Его пуговицы блестели, а черные волосы были собраны в хвост, обнажая шею величиной с окорок. В общем и целом он выглядел так, как и положено оружию.
– Рад, что ты приоделся к такому случаю, – прокряхтел Джеспер, пытаясь отдышаться.
Шуханский солдат сделал глубокий вдох, от чего у него раздулись ноздри, и улыбнулся.
Джеспер пополз назад. Солдат последовал за ним. Парень чертыхнулся себе под нос – совсем забыл взять у офицера пистолет! От такого было бы мало проку на большом расстоянии, но это лучше, чем ничего, когда на тебя надвигается великан.
Стрелок вскочил на ноги и побежал обратно по нефу. Если он доберется до собора… ему придется многое объяснить. Но шуханец не посмеет напасть на него посреди аукциона. Верно?
Узнать ему было не суждено. Солдат врезался в него сзади и повалил на пол. Собор казался невероятно далеко, шум от аукциона и Совета приливов тихим эхом отбивался от высоких каменных стен. «Действие и эхо», – не к месту вспомнились ему слова Инеж, когда солдат перевернул его.
Джеспер трепыхался, как рыба на суше, пытаясь вывернуться из хватки хергуда и радуясь, что его телосложение напоминало цаплю на строгой диете. Ему снова удалось подняться на ноги, но, несмотря на свой размер, солдат оказался довольно быстрым. Он толкнул Джеспера к стене, и он вскрикнул от боли, гадая, все ли ребра целы. «Тебе же лучше! Встряхнешь печень».
Его мысли путались после удара этого громилы.
Джеспер увидел, как тот замахнулся и как блеснул металл на его костяшках. «Их вооружили латунным кастетом, – с ужасом понял он. – Его вставили прямо в руку!»
Парень вовремя увильнул влево. Кулак солдата с громоподобным треском пришелся по стене за его головой.
– Склизкий, – сказал солдат с ужасным керчийским произношением. И снова глубоко вдохнул.
«Он учуял мой запах, – подумал Джеспер. – В тот день в Обруче. Ему плевать, что городская стража может нас услышать. Он вышел на охоту и нашел свою жертву».
Солдат снова замахнулся. Он собирался избить Джеспера до потери сознания и затем… что? Вынести двери часовни и потащить его по улице, как мешок с зерном? Передать одному из своих крылатых товарищей?
По крайней мере, тогда я уже точно никого не разочарую. Его накачают паремом до отвала. Может, он проживет достаточно, чтобы изготовить шуханцам новую партию хергудов.
Стрелок прыгнул вправо. Кулак солдата проделал очередную дыру в стене церкви.
Лицо громилы исказилось от ярости. Он схватил Джеспера за горло и замахнулся для последнего удара.
За эту секунду в голове Джеспера пронеслась тысяча мыслей: мятая шляпа отца, блеск револьверов с перламутровыми рукоятками, Инеж, стоящая прямо, как стрела. «Мне не нужно извинение». Как Уайлен сидел за столом в гробнице и жевал кончик большого пальца. «Любой сахар, – сказал он, а затем… – держите его подальше от пота, крови и слюны».
Химический долгоносик. Инеж оставила неиспользованные пузырьки на столе в кеттердамском номере. Он играл с одним, когда они ругались с отцом. Джеспер засунул руку в карман штанов и сомкнул ее на стеклянном пузырьке.
– Парем! – выпалил стрелок. Это единственное слово, которое он знал на шуханском.
Солдат остановился, его кулак замер в воздухе. Затем он склонил голову набок.
«Всегда бей туда, куда филя не смотрит».