«Я знал, что за такой короткий промежуток времени будет невозможно записать альбом высокого качества, – говорит Ньюпорт. – Но я чувствовал, что самое важное – это попытаться запечатлеть дух и энергетику живого выступления на пластинке, донести это до людей и, надеюсь, в следующий раз направить группу на путь получения большего и лучшего бюджета».
Примерно в то же время, когда вышел In/Casino/Out, летом 1998 года Бикслер-Савала и Родригес-Лопес перестали стричься. С тех пор это довольно безобидное косметическое решение упоминалось практически в каждой статье о группе. Много внимания, а иногда и насмешек, уделялось кудрявым, в стиле афро, волосам обоих, потому что они были очень заметными. Пресса и фанаты, казалось, не могли рассказывать о группе, не обратив внимания на прически гитариста и вокалиста.
Однако реже всего отмечалось, что их пышные прически были еле уловимым вызовом расовой однородности преимущественно белой панк-сцены, на которой они обитали. Чикагская Los Crudos, самая известная латиноамериканская хардкор-группа в Соединенных Штатах, отыграла свой последний концерт в октябре того года. Бикслер-Савала и Родригес-Лопес с гордостью подняли свой факел, хотя это и означало стать объектом нескольких пошлых афро-шуток, как, например, когда Chicago Tribune назвала их «ватными палочками».
«В какой-то момент я заметил, что Омар решил: пусть все идет как идет, – говорит Бикслер-Савала. – Вы знаете это, если вы пуэрториканец, мексиканец или чернокожий. Вы просто говорите: "Знаете что? Мне надоело втирать это дерьмо в волосы. Я устал просыпаться на подушке, запачканной Murray’s[100]". Я даже не пользовался Murray’s. Я использовал Nu Nile. Это средство для выпрямления волос более высокого уровня. Что касается меня, то вот мой приятель ведет себя естественно. Почему бы и мне просто не вести себя естественно? Вот и все, что было на самом деле».
По мере того, как у At the Drive-In росли волосы, росла и их привлекательность. In/Casino/Out, наконец, снабдил их подборкой песен, соответствующих их концертным талантам, и их выступления стали сильнее, чем когда-либо. В плане звучания группа не соответствовала большинству своих товарищей, что иногда приводило к подбору странных партнеров по турам, но они могли привлечь на свою сторону колеблющихся фанатов во всем жанровом спектре, от поп-панка до хардкора.
«Я брал их на концерты с некоторыми более панковыми исполнителями из своего состава, – говорит Беккер. – Зато мы усвоили, что можно поставить этих ребят перед публикой, независимо от жанра группы, с которой они играют, и определенное количество людей выйдет оттуда в восторге». Последовал насыщенный год, в течение которого группа ездила из тура в тур со всеми, кто был готов их взять.
Сразу после выхода альбома In/Casino/Out они отправились в тур по Среднему Западу и Восточному побережью на разогреве у эмо-группы Knap-sack, с которой они познакомились благодаря их общему продюсеру Ньюпорту. «Во время этого тура чувствовалось, что у них начался подъем. Чувствовалось, что люди стали узнавать, кто они такие и что о них говорят, – говорит лидер Knapsack Блэр Шехан. – Когда они играли, это было похоже на то, как лопается попкорн. В них было столько энергии, харизмы и стиля, что я почувствовал себя очень несовременным. Чувствуешь себя каким-то приземленным или старомодным по сравнению с этими новичками, только что ворвавшимися в город». Тот тур, кстати, стал последним для Knapsack.
Потом At the Drive-In прокатились по югу с восходящими звездами Jimmy Eat World, гастролировавшими в поддержку своего второго альбома на Capitol Records, Clarity. «Когда мы впервые увидели выступление [At the Drive-In], они были очень хороши, и нам понравилось их слушать, но, с другой стороны, мы были расстроены. Мы подумали: "Черт возьми, мы должны выступать вот за этими каждый вечер?" – говорит барабанщик Зак Линд. – Этот тур очень помог им, но и нам тоже. Впервые мы действительно задумались о том, что должны соответствовать чьей-то энергии».
Пол Дрейк, общий роуди Knapsack и Jimmy Eat World, был настолько впечатлен выступлениями At the Drive-In, что после этого начал работать с техасцами. Зарплата была небольшой, но он мог каждый вечер наблюдать за выступлениями самой захватывающей группы на сцене. «Они вкладывали в свой концерт все, что у них было, – говорит Дрейк. – На саундчеке они добивались идеального звучания. Оно не было претенциозным или распланированным, но они знали, что каждый вечер будут взрываться на сцене. Вы бы не захотели стоять рядом с гитарным усилителем Омара. Он на самом деле большую часть времени не играл на гитаре, потому что он ее швырял».
At the Drive-In также играли на разогреве у панк-группы AFI на нескольких концертах на Западном побережье, где, как вспоминает Беккер, они столкнулись с особенно враждебной публикой в Лос-Анджелесе. «Тогда в Голливуде было отвратительно. Без базара, – говорит он. – Там были фанаты AFI, которые стояли спиной к сцене и показывали средний палец [At the Drive-In] из-за того, как они выглядели, или из-за чего-то еще, я не знаю, но это было довольно грубо. Потом группа исполнила три песни подряд, не останавливаясь. Ребята просто смотрели в пространство, словно не понимая, что они видят. Потом, после третьей песни, было слышно, как зал просто взорвался аплодисментами и радостными возгласами. На выходе все эти ребята покупали рекламную продукцию».
В том году At the Drive-In даже выступали на одной сцене со своими кумирами Fugazi перед пятьюстами зрителями в Де-Мойне. Они также отправились в свою первую поездку по Европе, посетив одиннадцать стран за шесть недель и покорив международную публику благодаря универсальному языку разрушительных панк-выступлений.
Однако, чем больше аудитория, тем больше проблем. Чем больше публики собирали At the Drive-In, тем меньше они могли их контролировать. Группа рассматривала свои выступления как инклюзивное пространство для таких же неудачников, как они, поэтому, когда они видели, как неуправляемые слэм-танцоры или крупные мужчины мешают женщинам, ребятам помладше и более уязвимым зрителям в зале, они немедленно это останавливали. Как и Fugazi, пользовавшиеся из-за этого дурной славой, At the Drive-In стыдили людей во время исполнения песни за то, что они прыгали со сцены, или прекращали играть до тех пор, пока агрессоры не уйдут.
«Я знал, что веду себя как несдержанный учитель, как это делал Иэн [Маккей], когда ему приходилось высказываться, – говорит Бикслер-Савала. – Но часто нам сверху было видно все. Я видел, как парни лапают девушек, или как придурки толкают людей локтями, и именно это я хотел остановить». Иногда он просил вежливо, а иногда, когда нужно, решительно требовал. Его антинасильственная позиция иногда казалась нравоучительной, а для некоторых новичков сцены – обескураживающей. В конце концов, фронтмен становился настолько необузданным, что буквально свешивался с потолка, одновременно призывая публику «прекратить это дерьмо!» всякий раз, когда их и его энергия совпадали. Но миссия группы состояла в том, чтобы избавить свои концерты от женоненавистничества, гомофобии и брутального дерьма, которыми была пропитана сцена, и если это означало потерю нескольких поклонников по пути, то их это устраивало.
Помимо нескольких неловких инцидентов байки о выступлениях At the Drive-In привлекали все больше и больше людей, желающих посмотреть на юго-западный квинтет. В прессе о группе писали не так уж много, если не считать похвал скандально известного законодателя вкусов в Интернете Buddyhead, поэтому им приходилось продолжать гастролировать, чтобы привлечь фанатов. «Наши альбомы не побуждали людей идти к нам на концерты, – говорит Уорд. – Наши концерты побуждали людей покупать альбомы».
Тысячи километров и много ведер пота ушло на то, чтобы продать первую тысячу экземпляров In/Casino/Out, но постепенно Fearless сделали множество переизданий. «Альбом не вышел и не стал таким уж успешным. Это была тяжелая работа, медленный прогресс», – отмечает Беккер. Но после целого года гастролей и выпуска следующего мини-альбома, Vaya, At the Drive-In стали самой популярной группой лейбла Fearless, продав более 10 000 пластинок.
«Перейти от продажи нескольких сотен пластинок к продаже десяти тысяч пластинок в год – это здорово, – говорит Уорд. – Когда вы достигаете этой волшебной отметки в десять тысяч экземпляров, вам внезапно начинают звонить. Это означает, что на ваши концерты в Лос-Анджелесе теперь продается достаточно билетов, чтобы приходили люди с крупных лейблов».
«Начались звонки, – говорит Беккер. – Я не думаю, что они на самом деле хотели уходить, но они просто перерастали Fearless. Мы не могли в полной мере конкурировать с более крупными лейблами. Мы все еще были очень маленькой компанией».
Поскольку At the Drive-In выросли на изолированной музыкальной сцене, которая не слишком интересовалась политикой панка, у них не было особых проблем с участием во встречах с крупными лейблами. По мнению Бикслера-Савалы, чем шире был охват, тем больше их посланий находили отклик. «Мне всегда было интересно, что за нерешительность была у крупных лейблов, – говорит он. – Почему нельзя зайти в Kmart[101] и увидеть там свой альбом? Сделайте выбор. Станьте занозой в заднице общества и позвольте чудакам взять верх».
Хаджар и Инохос были воспитаны на трэш-металле и даже не были знакомы с жаркими спорами панков о продажности. «Для них это было что-то вроде: "Да, дайте нам эти деньги, чтобы мы могли зарабатывать на жизнь"», – говорит Бикслер-Савала. Но, хотя группа и привлекала внимание крупных лейблов, они не всегда добивались своего.
«Раньше Омар получал огромное удовольствие от этого всего, – говорит Дрейк. – У него был фальшивый телефон, и он притворялся, что разговаривает по нему, а потом бросал его в стакан с водой. Все удивлялись: