At the Drive-In была силой, вырвавшейся из маленького уголка Техаса, как ракета. Шесть лет они колесили по миру и выступали для всех желающих. Только за последние полгода, которые они были вместе, остальной мир узнал достаточно, чтобы мельком взглянуть на них. Но, в конце концов, интенсивность работы, повышенное внимание и, как следствие, сильное давление на группу сделали их слишком неустойчивыми, чтобы продержаться долго. Они словно врезались в кирпичную стену на скорости в сотню километров в час и оставили после себя впечатляющий взрыв.
«Возможно, так всегда и бывает, – говорит Уорд. – Прямо как живой концерт: сорок пять минут царил хаос, а потом все закончилось».
Глава 6the DonnasSpend The Night. Atlantic Records (2002)
В мае 1993 года на следующий день после конкурса талантов в средней школе Дэвида Старра Джордана одноклассники Бретт Андерсон отозвали ее в сторону в коридоре. «Только никому не говори, – шептали они, – но вообще-то мне больше понравилась твоя группа». Ее рок-группа Screen выступала в школьном шоу «Битва групп», и тринадцатилетняя Бретт гордилась их коротким выступлением, где она и еще три девочки играли кавер-версии песен L7, Shonen Knife и Muffs. Но ученики, похоже, больше заинтересовались Verbal Constipation, группой мальчиков без вокалистов, сыгравших прекрасную, хотя и предсказуемую инструментальную кавер-версию песни Nirvana «Smells Like Teen Spirit». Screen получали какие-то комплименты только тихим шепотом. «Типа, какого черта? – вспоминает Андерсон. – Только не говорите мне втихаря, что мы вам понравились! Но такова была атмосфера в 1993 году».
Восьмиклассница Андерсон основала Screen с тремя подругами-одноклассницами: гитаристкой Эллисон Робертсон, басисткой Майей Форд и барабанщицей Торри Кастеллано. Все четверо научились играть вместе, исполняя каверы на песни своих любимых групп, таких как R.E.M., Faith No More и Sonic Youth. Они назвались Screen, потому что, по словам Бретт, «это было название, над которым никто не мог посмеяться. Если люди называли его глупым по одной причине, мы могли просто сказать, что оно означает что-то другое».
К тому времени, когда они поступили на первый год обучения[109] в старшую школу Пало-Альто в сентябре 1993 года, Screen сменили название на Ragady Anne и регулярно репетировали в гараже Кастеллано; время от времени их дразнили проходящие мимо соседские мальчишки из-за дешевых гитар и доставшейся по наследству ударной установки. Ragady Anne написали кучу яростных песен, в которых ругали этих надоедливых парней, а также пороки примитивных гламурных глупышек из Калифорнии и фальшивых феминисток. Их демо-записи звучали так, как будто их делали в зоомагазине, где Андерсон лаяла, визжала и вопила с подростковой яростью. Тем временем остальные участницы группы использовали скорость, чтобы скрыть слабые места в своих еще окончательно не сложившихся музыкальных навыках. «Это была просто мешанина из всего, что мы слушали, – говорит Кастеллано об их стиле, – и нам нравилось играть быстрее, потому что тогда это звучало жестче».
Ragady Anne начали давать концерты по всему городу в общественных центрах, где они почувствовали, насколько неприветливой может быть музыкальная сцена к группе, состоящей из одних девушек. «С того момента, как мы начали играть, в наш адрес сыпалось много дерьма по поводу того, что у нас женская группа. Это началось сразу же, и никогда не прекращалось, – говорит Кастеллано. – Даже когда мы играли самые первые концерты в девятом классе в общественном центре, нужно было заранее прийти на собрание перед концертом, чтобы показать, что вы будете выступать. Мы были единственными девочками, а мальчики даже не захотели сидеть с нами за одним столом. Они так и сказали, что не хотят играть в тот же вечер, что и мы. Вот так вот однозначно».
Иногда в конце учебного дня девочки открывали свои шкафчики и находили в них оскорбительные записки, которые засовывали туда их одноклассники мужского пола. Женоненавистничество в сообщениях было настолько явным, что трудно было понять, искренни ли их авторы или они высмеивают стереотип о том, что девушки не умеют играть рок-музыку. В любом случае, девушки сочли их достаточно комичными, чтобы вставить особенно злую фразу в аннотацию к первой семидюймовке Ragady Anne: «Эй, Эллисон, таким тупым маленьким сучкам, как ты, не стоит ни сочинять, ни играть на гитаре, потому что ты – атстой[110] и в том, и в другом!»
Но пока их сверстники-мальчики продолжали насмехаться над ними, Ragady Anne обзавелись небольшой фанатской группой из местных девушек своего возраста. «Они сыграли концерт, который я организовал, и пришли все эти ребята, все эти маленькие девятиклассницы и восьмиклассницы, – говорит Марк Вайс, устраивавший концерты в Пало-Альто, штат Калифорния. – На большинстве других концертов были люди от двадцати до тридцати лет, но на них приходила сотня ребят из старшей школы Пало-Альто или из средней школы. Они были своего рода феноменом сарафанного радио».
Впечатлял не только размер фанатской базы группы, но и ее преданность. Вайс говорит, что позже он устраивал концерт молодых Blink-182 в том же общественном центре, но зрители Ragady Anne были гораздо более страстными. «Зрителей у Blink было, наверное, столько же – около 150 человек – но энергия, которой обладали эти дамы, и их связь со своими зрителями были невероятными», – вспоминает он.
После первого года в старшей школе Ragady Anne снова сменили название, на этот раз на Electrocutes. «Над нами много смеялись, – говорит Кастеллано. – Ребята из групп называли нас Ragadies[111], и мы хотели избавиться от этого. К тому же, наш саунд менялся. Мы просто чувствовали, что нам нужны перемены». С Electrocutes четверка сохранила свой примитивный, истеричный подход к трэш-рок-музыке, но начала склоняться и к другой своей музыкальной любви – хэви-металу, жанру, вдохновившему многих на музыкальное пробуждение в восьмидесятых. Кастеллано даже отдала дань уважения Metallica в своем ежегоднике, написав: «МЕТАЛЛ ВАМ В ЗАДНИЦУ[112], УБЛЮДКИ!»
В конце концов, Electrocutes начали выбираться за пределы уютного Пало-Альто, пользуясь возможностью выступать в клубах Chameleon, Gilman Street и Bottom of the Hill в тридцати минутах езды к северу от Области залива. Будучи слишком юными, чтобы водить машину, они полагались на то, что их подвезут родители, которые высаживали их и ждали снаружи, пока концерт не закончится. «Мы не хотели, чтобы они заходили, – говорит Андерсон. – Иногда они надевали худи и тусовались сзади. Но это же это не маскировка! Люди знают, что это вы! Мы немного смущались, но в целом нам нравились наши родители».
Но даже в Области залива, гордившейся своей разнообразной и объединенной музыкальной сценой, Electrocutes не принимали с распростертыми объятиями ни из-за их возраста, ни из-за пола или почтового индекса. «Я думаю, из-за того, что мы были из Пало-Альто, на нас смотрели как на деревенщин, приехавших в крупный город, – говорит Андерсон, – и в этом есть доля правды».
Чем с большим безразличием или враждебностью девушки сталкивались на сценах, где они играли, тем больше это сближало их и укрепляло как единое целое. «Над нами часто смеялись, поэтому мы стали замкнутыми и всегда действовали как группа, – говорит Кастеллано. – Мы всегда считали себя бандой, как будто мы были против всего мира».
На втором году обучения в старшей школе[113] Electrocutes выступали на одной сцене с серф-гаражной рок-группой Car Thieves в Harry’s Hofbrau, немецкой пивной и ресторане в Окленде. Car Thieves только что выпустили семидюймовку под названием Everybody’s Going Ape![114] и, полностью вживаясь в роли, участники группы выступали в костюмах горилл.
Car Thieves принадлежали к числу групп, входивших в состав Radio X и Super*Teem! двух небольших инди-лейблов, которыми управлял преуспевающий двадцатидевятилетний музыкант по имени Дарин Раффаэлли. Все исполнители лейблов были сделаны из одного теста, и их объединяла приверженность ретро-звучанию в стиле лоу-фай[115]. У всех групп были незаурядные, китчевые характеры, которые Раффаэлли часто помогал создавать и направлял – это были не обязательно шуточные коллективы, но и не до конца искренние. По словам Андерсон, «у всех групп могли быть фигурки героев». В дополнение к собственной группе Раффаэлли, Supercharger, там были Vulcaneers, пятеро парней, как будто играющие и хулиганов, и ботанов в фильме «Месть придурков[116]», с песнями о «Звездном пути[117]», но названные в честь студенческих общежитий. Были также Bobbyteens, участники которой часто одевались как банда мотоциклистов 1950-х годов, в сшитых на заказ одинаковых куртках и всем прочем.
Раффаэлли обдумывал идею нового проекта, в котором он видел молодых женщин, играющих в стиле подросткового поп-панка конца семидесятых, как Undertones или Buzzcocks. Когда он заметил юношеское упорство, с которым Electrocutes выступали тем вечером на разогреве у Car Thieves, он понял, что нашел идеальных кандидатов.
Представившись группе, он рассказал им о своей идее и спросил, может ли она их заинтересовать. Electrocutes были еще неопытными, но все же достаточно хорошо разбирались в истории музыки, чтобы с опаской отнестись к этому предложению. Они боялись, что работа с тайным автором мужского пола только усилит сексизм в их адрес и приведет к сравнениям с работой продюсера Кима Фоули в качестве менеджера Джоан Джетт и Runaways или с отношениями Фила Спектора с девичьими группами 1960-х годов, часто сводившимися к эксплуатации. «Уже тогда мы понимали, что, если запишем песни, сочиненные кем-то другим, люди скажут: