Юная Даль ходила в католическую школу, где ей было трудно завести друзей. «В школе надо мной жестоко издевались девочки, – говорит она, – они или таскали меня по игровой площадке, или дразнили, или не обращали внимания, или плохо обо мне говорили». Она начала давать отпор, и в пятнадцать лет ее выгнали из школы. У нее вошло в привычку убегать из дома и скитаться по улицам, где она экспериментировала с алкоголем, таблетками и героином.
Единственной постоянной вещью в ее жизни была музыка. В юном возрасте ей нравились американские исполнители, например, Синди Лопер и Брюс Спрингстин. В двенадцать лет она открыла для себя Nirvana и увлекалась всеми похожими на них группами. Позже, в подростковом возрасте, ее парень, который был постарше, познакомил ее с английским панк-роком. «Я встречалась с парнем, которого звали Энди-анархист, таким грязным любителем краст-панка, – говорит она. – Благодаря ему и двоюродному брату моей подруги я познакомилась с Discharge и Disorder и всем остальным, от Oi Polloi до Exploited и Clash. А потом благодаря всему этому я нашла Dead Kennedys».
Даль начала заниматься музыкой в Rock ’n’ Roll High School, мельбурнском коллективе для девушек – начинающих музыкантов, которым руководила Стефани Бурк, преподаватель музыки и барабанщица групп Hecate и Litany. Именно там Даль собрала свою первую группу Sourpuss вместе еще с тремя девушками. Самоуничижительная подача тревожных текстов Sourpuss полностью соответствовала альтернативной рок-сцене середины девяностых, поэтому они заслужили сравнение с такими группами, как L7 и Hole, предводительницей которой была хрипловатая Кортни Лав – с ней часто сравнивали Даль. Но через некоторое время Броди начала чувствовать себя ограниченной рамками женского коллектива, и из-за этого поссорилась с другими участницами. «Мне не нравилось играть под знаменем женской школы, – говорит она. – Я думала, что хуже всего, когда тебя характеризуют таким образом. Ни разу не круто, и из-за этого над нами смеялись. В конце концов, [Бурк] стала нашим менеджером, и мы просто репетировали там, вместо того чтобы выступать под этим названием [Rock ‘n’ Roll High School]».
Под руководством Бурк Sourpuss выпустили пару мини-альбомов на австралийском лейбле Fellaheen, объединявшим таких артистов, как Pavement, Бен Ли и Superchunk. Группа также получила несколько мест на разогреве на крупных концертах и в турах по всей Австралии, выступая на одной сцене с Hole, Dinosaur Jr. и еще одним подающим надежды местным коллективом альтернативного рока, Silverchair.
В последний день 1995 года, накануне семнадцатилетия Даль, Sourpuss играли в Сиднее на Summersault, фестивале под открытым небом, где выступали Bikini Kill, Бек и Foo Fighters, а также Jawbreaker во время своего последнего международного тура перед распадом. Несмотря на то, что Sourpuss был отведено не самое подходящее полуденное время, они приобрели несколько влиятельных новых фанатов, когда участники Sonic Youth и Beastie Boys выстроились вдоль сцены и кивали в такт музыке.
За кулисами Даль познакомилась с Rancid, еще одной ведущей группой фестиваля, родом из Области залива. Эти ребята с волосами торчком стали одной из самых успешных групп во время панк-бума середины девяностых, который произошел после выхода Dookie. Их новый альбом, … And Out Come the Wolves, просочился в мейнстрим благодаря показам на MTV и в рок-журналах, и был в трех неделях от того, чтобы стать золотым. Самым впечатляющим было то, что Rancid добились успеха, сохранив свой панковский авторитет, и с гордостью сотрудничали с Epitaph Records, инди-панк-лейблом, основанным гитаристом Bad Religion Бреттом Гуревицем. Там они записали все свои релизы. Даль сразу же сошлась с тридцатилетним лидером группы Тимом Армстронгом, худощавым и красивым панк-поэтом с ирокезом, и у них возникла мгновенная и естественная взаимная симпатия.
Через несколько месяцев у Rancid было запланировано выступление на передвижном североамериканском фестивале Lollapalooza, и Армстронг обратился к Даль с приглашением. «Он хотел, чтобы я приехала на Lollapalooza, поэтому он организовал для меня перелет, и я была с ним в туре полторы недели, просто тусовалась там», – говорит она. Пара сблизилась тем летом, пока автобус Rancid ехал по Северо-Востоку и Канаде с такими группами, как Metallica, Soundgarden и Ramones, выступавшими с последними концертами в своей карьере. Хотя эти двое провели вместе всего несколько дней, они сразу же очень подружились и долго беседовали допоздна, делясь интимными подробностями своего непростого детства.
Когда выступление на Lollapalooza закончилось, Даль и Армстронг договорились встретиться снова, но все почему-то пошло наперекосяк. «Я прилетела домой, и Тим собирался приехать ко мне в гости, – вспоминает она. – Он позвонил, а трубку взяла моя мама. Он сказал: "Завтра я выезжаю", а потом так и не появился. Я не могла дозвониться до него шесть месяцев. Я была ужасно расстроена. У меня не было контактов, не было никакой возможности связаться с ним, я понятия не имела, что произошло. Мне было семнадцать, и я только что вернулась домой. Через шесть месяцев я перерезала себе вены, а потом прошла курс жесткой терапии».
В том октябре Даль пережила еще большее горе, когда по трагическим причинам Sourpuss распались. «Sourpuss сменили двенадцать барабанщиц, – говорит она. – Нашу основную барабанщицу, с которой мы в итоге договорились, звали Инека Хинкли. Она сказала нам, что поедет автостопом в Кофс-Харбор, который находится на побережье Нового Южного Уэльса. Мы умоляли ее не делать этого, но она была старше меня на четыре года, и она приняла решение и уехала. Три дня спустя мы узнали, что она была изнасилована, убита и выброшена в канаву на обочине автострады».
Австралийская газета Age сообщила, что тело Хинкли было найдено лежащим лицом вверх в кустах на стоянке для грузовиков, «обнаженным ниже пояса, и полиция заявила, что тело находилось в крайней стадии разложения. По всей территории было разбросано содержимое рюкзака с личными вещами и одеждой». Вскрытие подтвердило, что она была задушена, но не определило, подверглась ли она сексуальному насилию. Двадцатилетняя Хинкли была одной из шести молодых женщин, путешествовавших автостопом и убитых в этом районе в 1996 году, как полагают следователи, преступной группой. Эта потеря только усугубила депрессию Даль.
В начале 1997 года она, наконец, получила весточку от Армстронга – он восполнил долгое молчание широким жестом, пригласив ее переехать к нему в Лос-Анджелес. Не раздумывая ни секунды, безумно влюбленная Даль собрала пару сумок и на деньги, вырученные за дело о жестоком обращении с ней в детстве, купила билет на самолет до Америки. «У меня не было ни планов, ни идей. Я просто сразу собралась и полетела», – говорит она. Приземлившись в апреле в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, юная австралийка испытала мгновенный культурный шок.
«Я возненавидела его, – вспоминает она о Лос-Анджелесе. – Я подумала, что он очень уродливый, странный и сбивает с толку. Все было таким необычным – архитектура, даже дорога другая. Все было так чертовски далеко. По-моему, за три месяца я потратила на такси двенадцать тысяч».
Восемнадцатилетняя Даль и тридцатиоднолетний Армстронг поженились тем летом в Неваде, что облегчило требования к ее американской визе; впоследствии Даль взяла фамилию Армстронг. И это было не единственным, что она у него переняла. Не зная никого в новом городе, кроме мужа, она приняла его образ жизни, чтобы ассимилироваться. Его друзья стали ее друзьями; его тусовки – ее тусовками. Ночами она ходила с ним на концерты в Голливуде, а дни проводила в офисе Epitaph Records в Силвер-Лейке.
Она быстро обнаружила, что команда Rancid/Epitaph была сплоченной, замкнутой и трезвой. Вредные привычки однажды едва не погубили и группу, и лейбл, когда алкоголизм Армстронга помешал его ранней музыкальной карьере, а героиновая зависимость Гуревица привела к тому, что он временно ушел с лейбла и проходил лечение в реабилитационном центре. В результате каждый, кто появлялся в их поле зрения, должен был последовать их примеру и проверялся на наличие наркотических средств на входе. И если в Австралии Даль интересовалась наркотиками и алкоголем, то теперь это было исключено.
Даже музыка Даль больше не принадлежала ей в полной мере. В Америке у нее не было своей гитары, и она научилась на гитаре Армстронга для левши, вверх тормашками. На первую песню, которую она написала в своем новом городе, «L.A. Girl», ее вдохновил не очень теплый прием, полученный ею от подруг Армстронга по прибытии («Ты хочешь поскорее вернуться домой?»).
«У меня не было никакого направления, – вспоминает она. – Я подумала: "Мне нужно создать группу"». В качестве бас-гитаристки она взяла Ким «Чи» Фюэллеман, сотрудницу Epitaph, а на барабанах стал играть Мэтт Янг, связь с которым установилась благодаря ее новым друзьям из группы Adolesсents. Они втроем нашли репетиционную студию на бульваре Кауэнга в Голливуде и начали джемить вместе.
Они назвали себя Distillers, и их первые песни были быстрыми и низкопробными, в стиле необузданного панк-рока. В музыкальном плане группа не открыла чего-то нового, но их отличительной чертой был голос Даль, одичавший со времен Sourpuss. Его звучность и тембр менялись бесконтрольно и непредсказуемо, от скрипучих завываний до хриплых гармоний. В своем бормотании она растягивала и перекручивала слоги, как ириски. Даже простые слова, такие как «women» в «L.A. Girl», становились wom-oy-wenn после того, как ими завладевала Даль. По ее признанию, эта техника во многом была вдохновлена ее мужем. «Я, определенно, подражала стилю пения Тима, – говорит она. – Мне очень нравились Rancid. Они были крутыми. Мы проводили с ними много времени, и я все еще осваивалась в новой обстановке».
Армстронг предложил выпустить первые четыре песни Distillers в виде семидюймовки на лейбле Hellcat Records, дочерней компании Epitaph, основанной им двумя годами ранее и стремившейся стать центром современных панк- и ска-исполнителей третьей волны.