«Когда ты все время веселишься, ты плохо спишь и принимаешь неправильные решения, – говорит Гранелли. – Все были все время пьяны в стельку. Ты веселишься в туре, потом возвращаешься домой, и это превращается в веселье дома. Вот такой цикл. Ты всю ночь кайфуешь, и весь день страдаешь от похмелья. Никто не общается. Люди расходятся по своим углам. Все мы делали одно и то же, но как бы втайне друг от друга».
«Однажды на церемонии вручения премии Kerrang! я выпил три или четыре бутылки Jägermeister, упал с лестницы, и меня затащили в такси, – рассказывает Cинн. – Мой бас-техник посадил меня в багажную тележку, отвез в гостиничный номер и вызвал скорую. Я очнулся под капельницей. Временами мне становилось по-настоящему плохо. Если бы так продолжалось и дальше, один из нас бы умер».
Не сходилось и еще кое-что. Когда участники группы пришли в себя и проверили свои банковские счета, на них оказалось не так много денег, как должно было быть у музыкантов, большую часть года игравших прибыльные концерты, выпустивших альбом, попавшихв чарты Billboard и продавших более 100 000 записей. «Наступило время уплаты налогов, и я должен был это сделать, – вспоминает Гранелли. – Я все время выпытывал у бухгалтера цифры: "Не могли бы вы принести документы о сверке счетов за последние три тура?" Она принесла их, и это была какая-то чушь. Ни одна из цифр не имела смысла. Все эти деньги были потрачены на автобусную компанию, которая в итоге стала тур-менеджером, дважды садившимся в автобус, и тому подобная хрень».
«Мы были молодыми и зелеными. Нас дурили везде и всюду, – говорит Даль. – Мы гастролировали, гастролировали и гастролировали – где же деньги? Мы не видели бюджетов; мы даже не знали, что нужно запрашивать бюджет. Это послужило нам уроком».
«Мне кажется, что мы зарабатывали больше денег, прежде чем попали на крупный лейбл, – говорит Гранелли. – Вы попадаете в эту систему – вы на Warner, вы летите на частном самолете, и вдруг вам приходится заниматься менеджментом. В то время казалось, что если играть с важными шишками, то нужно и нанимать важных шишек. Но я думаю, что те самые важные шишки в некотором роде обкрадывали нас. Поэтому тридцать тысяч – это было здорово, но в итоге это были единственные деньги, которые я получил за два или три года».
14 ноября Distillers играли свой последний в 2004 году концерт, утомительное дневное выступление на фестивале Holiday Havoc, проходившем под открытым небом на парковке стадиона Angel в Анахайме, вместе с Buzzcocks, Offspring, Pennywise и Finch. К этому моменту музыка стала не более чем предлогом для употребления наркотиков. «Я помню, как играл на том концерте, и мне больше всего хотелось вернуться в Лос-Анджелес, чтобы повеселиться», – говорит Бевилаква.
После этого Даль улетела домой, чтобы провести праздники, отсыпаясь за последние два года. «Я уехала в Австралию на три месяца, чтобы избавиться от метамфетамина и ото всех остальных, – говорит она. – Это убивало меня. Я была совершенно, черт возьми, не в себе. Я стала настоящим психом и параноиком. Я могла не спать по три дня. Я однажды сидела в машине и записывала все адреса, которые смогла найти в навигаторе, в течение семи часов. Мне мерещился голос Микки Мауса в канализации, я все время слышала, как люди занимаются сексом. Я рубила дерево электрической бензопилой после того, как не спала три дня, и чуть не отрезала себе к черту ноги. Я была просто чертовым маньяком и не хотела спать. Для меня это был период мрака. Наверное, я была так близка к дьяволу, как никогда в жизни».
В первый день 2005 года, когда Даль исполнилось двадцать шесть лет и она проходила курс детоксикации в Австралии, Хомме сделал ей предложение, и она приняла его. Но пока Даль была в отъезде и собиралась замуж, Гранелли стал чувствовать себя неуютно в Калифорнии, поскольку его кошелек становился тоньше, а ударная установка покрылась пылью. В контракте Distillers с Sire значился еще один альбом, но у них было всего несколько незаконченных песен для него и не было плана дальнейших действий. «Я чувствовал, что у меня не было никакого плана, – говорит он. – Я нервничал и был на мели. Я чувствовал, что уровень, на котором мы находились, требовалось постоянно поддерживать. Нам нужно было или продолжать гастролировать, или выпускать альбомы, а иначе все закончится».
Чтобы чем-то занять себя и подзаработать денег, Гранелли присоединился к группе под названием Darker My Love, состоящей из нескольких друзей из Сан-Франциско. Когда от общих знакомых до Даль дошли такие слухи, она восприняла это как личное оскорбление. «Когда я узнала, что он присоединился к Darker My Love, я была опустошена и обижена, – говорит она. – Я подумала: "Все, что тебе нужно было сделать, это сказать мне. Почему я должна была узнать об этом таким образом?" Это было похоже на предательство».
Напряженность между ними возросла, когда они поссорились из-за этого по телефону. Оглядываясь назад, они оба сходятся во мнении, что разумным шагом было бы объявить, что им следует сделать перерыв и собраться снова через несколько месяцев. Но из-за наркотического тумана и чрезмерного высокомерия они могли только кричать и спорить. «Помню, я подумал: "Я собираюсь уйти из группы, и мне бы очень хотелось быть достаточно трезвым, чтобы понять, правильно ли я поступаю", – говорит Гранелли. – Я ушел из группы, и мы все время ссорились. В этом не было необходимости, и это был отстой. И все из-за наркотиков, на 100 процентов».
Когда разговор закончился, стало ясно, что Distillers достигли конца пути. Даль заплакала и повесила трубку, но плакать не перестала. Она проплакала всю ночь и, проснувшись на следующее утро, обнаружила, что все еще плачет. «Я проплакала сорок восемь часов подряд, – говорит она. – Я никогда ни о чем так сильно не плакала».
В течение 2005 года Даль старалась делать вид, что все в порядке, но было трудно спорить с реальностью – Distillers разваливались. «Группа не распадается, но в ее составе произошли небольшие изменения (как в лучшую, так и в худшую сторону)», – уверяло их руководство в своем заявлении. Но когда товарищи по группе начали объявлять о своем уходе – сначала Гранелли, затем Синн – стало очевидно, что все кончено.
«Я больше не являюсь частью той жизни, которую знал совсем недавно, – написал Синн на своей странице в Myspace. – Distillers больше нет, и такое чувство, что с плеч свалился груз. Однако я никогда не избавлюсь от внутреннего отвращения из-за всего этого».
«Тогда я был одержим своими собственными бесами, поэтому мне казалось, что одной проблемой стало меньше, – вспоминает Синн свою реакцию на внезапный распад группы. – Мне показалось, что напряжение спало». После ухода из Distillers басист присоединился к Angels & Airwaves, новому проекту гитариста Blink-182 Тома Делонга, после того, как Blink объявили о перерыве.
Но Гранелли провел немного времени в туре с Darker My Love, попав в серьезную аварию, из-за которой не смог играть на барабанах. «Через год после того, как я ушел из Distillers, меня сбила машина, – говорит он. – Я сломал обе руки и не мог гастролировать. Затем группа, к которой я присоединился, в итоге стала аккомпанирующей группой для Fall с Марком Смитом, поэтому я все это пропустил. Я сидел дома и ничего не делал. Был так зол на музыку, что ушел и устроился на работу на полный день. Моя голова была засунута в задницу, и я не мог ясно мыслить».
Поскольку по контракту Даль с Sire оставался еще один альбом, она пригласила своего верного друга Бевилакву и еще нескольких музыкантов помочь ей в работе над сборником новых песен. Результатом стал Spinnerette, проект, который отошел от едкой панковской остроты Distillers и больше склонялся к более танцевальному электроклэшу. Это притупило острую как бритва позицию, которой славилась Даль, и Sire это не понравилось. «Они его оплатили, и я ушла со своим альбомом, потому что он им не понравился, – говорит она. – По сути, я получила бесплатную запись».
Одноименный альбом Spinnerette в итоге нашел приют на канадском инди-лейбле Anthem Records, самой большой претензией которого на славу стали несколько ранних релизов Rush. «Я не хотела танцевать как чертова обезьянка для людей, которым наплевать на искусство, – рассказала Даль в Guardian о разрыве с Sire. – Я хочу больше ориентироваться на искусство и командовать». Альбом не очень хорошо восприняли даже те издания, которые ранее поддерживали Даль. NME, когда-то назвавший ее «самой значимой новой рок-звездой в мире», теперь утверждал, что она «смягчилась по сравнению с свирепой, шумной панк-стервой, на чьи кроваво-красные губы мы все сразу же запали». Pitchfork, назвавший Coral Fang «выдающимся достижением», оценив его в 8,0 балла, разгромил Spinnerette, поставив ему 2,7 балла, заявив, что Даль «лазает по помойкам жанра».
Spinnerette также не получили особой поддержки у фанатов, и не только из-за резкой сменой звучания Даль, но и из-за того, что она была занята новой главой своей жизни, что мешало ей много гастролировать или раскручиваться. В январе 2006 года она родила первого ребенка, Камиллу Харли Джоан Хомме.
В итоге Distillers выпустили только один альбом на крупном лейбле, самый амбициозный в своем каталоге, и Броди Даль боролась со всем миром за то, чтобы его услышали, пока группа в итоге не распалась.
«Глядя назад, я поражаюсь, какой была моя жизнь, – говорит она. – Сейчас я никому бы не позволила так обращаться со мной. Лейбл, бывший муж, люди, пресса – я бы никогда этого не допустила. И мне было бы наплевать на то, что люди говорят обо мне в данный момент. В жизни так много всего, что действительно имеет значение. Что кто-то думает обо мне – это не мое дело. Поэтому продажность… Да, может, мы и продались, но чья это чертова карьера, ваша или наша? Отвалите».