9 октября Принсипи поехал в Индианаполис, где AFI выступали с Sick of It All, Hot Water Music и Indecision в театре Emerson. Он поймал фронтмена Дэйви Хэвока в фойе после концерта, все еще рассыпаясь в извинениях за то, что не стали участвовать в их последнем туре, как вдруг заметил лицо, знакомое ему по сцене Чикаго.
Это был двадцатилетний Тим Макилрот, застенчивый и худощавый парень, который всегда сутулился и засовывал руки в карманы. Песочно-каштановые волосы падали ему на лицо, скрывая поразительный случай гетерохромии: его правый глаз был карим, а левый – кристально-голубым. Принсипи представился и сказал, что дружит с девушкой Макилрота, Эрин. Он сказал ему, что видел выступление его группы Baxter в зале Ветеранов иностранных войн неподалеку и был впечатлен его игрой на гитаре и стилем пения. У Baxter был претенциозный, нестандартный подход к панку, напомнивший ему проект Иэна Маккея Fugazi, образовавшийся после Minor Threat.
Эти двое были выходцами из разных уголков чикагской панк-тусовки, но нашли общий язык, когда выяснили, что оба ведут здоровый образ жизни, следуя знаменитому кредо Маккея, осуждающему наркотики и алкоголь. Когда они лучше узнали друг друга, разговор в итоге перешел на их собственные проекты.
«Так что же происходит с 88 Fingers Louie? – спросил Макилрот. – До меня дошли слухи, что вы, ребята, распались».
«Вообще-то мы создаем новую группу и ищем вокалиста, – ответил Принсипи. – Хочешь попробовать?» Это предложение стало неожиданностью для Макилрота, который любил петь, но считал, что с инструментом в руках от него будет больше пользы.
«Понимаешь, я играю на гитаре, – сказал Макилрот. – Я не очень хороший певец».
«Это не проблема, – сказал ему Принсипи. – Нам нужен тот, кто умеет кричать».
Принсипи назвал свою новую группу Transistor Revolt, и они заключили контракт на запись, еще не дав ни одного концерта. Басист воспользовался своими связями на Fat Wreck Chords, панк-лейбле Области залива, который в самом начале своего существования выпустил ранние альбомы 88 Fingers Louie. Как только у него накопилось достаточно песен Transistor Revolt, чтобы хватило на демо-кассету, он отправил их соучредителю лейбла и лидеру группы NOFX Фэт Майку Беркетту.
«Майк сначала не хотел подписывать с нами контракт, – рассказывает Принсипи. – Я отправил ему демо, а неделю спустя он позвонил мне и сказал: "Извини, мне это не нравится"». В течение следующего месяца Принсипи рассылал кассету на другие лейблы – Victory, Nitro, Epitaph – но не получил откликов. Потом перезвонил Беркетт и сказал, что передумал.
«Это было потому, что все на Fat говорили, что это не очень хорошо, но я постоянно слушал его и сказал: "Нет, вообще-то, это здорово, и я собираюсь подписать с ними контракт"», – говорит Беркетт. Он всегда отличался противоречивостью в офисе и его не волновало то, что Transistor Revolt еще не сыграли ни одного концерта и не приобрели ни одного фаната. «Я очень редко подписываю контракты с группами в качестве капиталовложения. Я подписываю контракты, если это хорошие панк-группы, которые пишут хорошие песни», – говорит он.
Беркетт вспоминает, что Transistor Revolt звучали «как 88 Fingers Louie, но с вокалистом получше». И действительно, половина их демо-песен была создана на основе идей, которые Принсипи так и не смог воплотить в своей бывшей группе. Голос Макилрота был несомненным преимуществом. Лидер группы обладал целым набором вокальных приемов, позволявших ему быстро переключаться с гармоничного пения на более пронзительный крик, а затем на оглушительный рев. В своем наиболее естественном состоянии голос Макилрота обладал нотками альтернативного рока, которые, по мнению Беркетта, придавали группе звучание, более приемлемое для обычного слушателя. Они звучали, по его словам, «как панк-рок-Bush[192]».
Новый поворот в панке со стороны Transistor Revolt пришелся на идеальное время в истории Fat Wreck Chords. Лейбл извлек выгоду из бума, начавшегося после Dookie, имея список групп со схожей поп-панковой ДНК. Но к концу девяностых Беркетт пытался угодить меняющимся вкусам фанатов панка, подписывая контракты с разноплановыми исполнителями. «Я не хотел выходить за рамки панк-жанра, но выбирал группы, которые были мелодичными – те, в которых вокалисты звучали по-другому, более хардкорно, группы с большой составляющей Minor Threat», – говорит он.
«В тот момент звучание лейбла менялось, – говорит Макилрот. – Когда я рос в девяностых, это были No Use for a Name, Lagwagon, Strung Out; у них было звучание Fat. Но внезапно лейбл подписали контракт с AVAIL, Anti-Flag и Sick of It All».
Единственным условием, согласно которому Беркетт согласился взять к себе Transistor Revolt, было изменение названия. «Я делал это довольно часто, – говорит он. – Я сделал так с Lagwagon, которые сначала назывались Section 8. Mad Caddies назывались Ivy League. Что может понравиться в названии Transistor Revolt[193]?»
Группа составила список потенциальных названий, одно хуже другого: Chicago Tar[194], It’s the Cops[195] и самое отвратительное, Jimmy Crack Corn and I Don’t Cares[196].
Наконец, было предложено название Rise Against[197], и оно звучало так хорошо, что даже не верилось. «Мы думали, что группа под названием Rise Against, наверное, уже есть, – говорит Принсипи. – Но ее не было, поэтому мы остановились на этом».
Хотя Rise Against без особых проблем нашли лейбл и название, в остальном их ранние дни были омрачены неудачами. Макилрот у микрофона вел себя неестественно, и ему потребовалось несколько репетиций, чтобы наладить контакт со товарищами по группе, которые уже обрели взаимопонимание.
«Начало было трудным, потому что мы пытались привыкнуть друг к другу. Он привык делать свое дело, а я – свое, когда это касается музыкальных стилей, – говорит Принсипи. – Но потом просто что-то щелкнуло. Помню, что он предложил вокальную идею для песни, которая у нас была, и это было именно то, что я хотел. Я подумал: "Вот черт, этот парень понимает, что к чему, и это будет круто". Он понял, к чему я стремился, и наоборот. У меня словно гора с плеч свалилась».
Но как только Макилрот пообвыкся, из группы ушел барабанщик. Перед своим первым выступлением, дневным концертом в скейтпарке в Вудстоке 4 августа 2000 года, они с трудом нашли замену. «Наше первое выступление было на шоу Boom Boom HuckJam Тони Хоука, и это было ужасно, – вспоминает Принсипи. – В тот момент у нас на барабанах играл парень, Джо. Ему не хватало выносливости, чтобы играть быстро, поэтому он просто останавливался в середине песен. К тому же, мы играли на вершине вертикальной рампы, и там мы были на виду у всех. Это было просто ужасное расположение. Большинству ребят было на нас наплевать. Они просто хотели увидеть Тони Хоука, и я их не виню».
Изменения в составе стали постоянной проблемой для Rise Against, поскольку и Макилрот, и Принсипи изо всех сил пытались сохранить стабильный состав. Им быстро удалось нанять гитариста Кевина Уайта и барабанщика Тони Тинтари, но они оба ушли вскоре после того, как группа подписала контракт с Fat.
От группы Good Riddance, своих друзей по лейблу Fat Wreck, Макилрот и Принсипи узнали, что есть барабанщик по имени Брэндон Барнс, который мог бы справиться с задачей. Проблема была в том, что он жил в Колорадо. Барнс прилетел на прослушивание и поразил ребят своим стилем, который был одновременно и непринужденным, и агрессивным. У него была неуклюжая ударная установка, где барабаны были наклонены вниз под неудобным углом – из-за этого во время игры ему приходилось горбиться, как пещерному человеку, но при этом из него так и лились стремительные удары, как будто он едва успевал вспотеть. Барнсу предложили выступить, и он, быстро бросив колледж, переехал в Чикаго.
Новый состав Rise Against наматывал круги по местным концертным площадкам, таким как McGregor’s в Элмхерсте и главная опора Логан-сквер, Fireside Bowl. Там их происхождение точно привлекло бы внимание нескольких фанатов из числа оставшихся от 88 Fingers Louie. Вскоре они обратили свой взор за пределы Среднего Запада и купили пятнадцатиместный фургон, в задней части которого они соорудили спальные места в надежде проехать на нем как можно больше миль. Когда более известным группам с Fat Wreck Chords требовались исполнители для разогрева за несколько баксов, Rise Against всегда вызывались играть, не привередничая. Они были готовы играть с любой группой, где угодно, за любые деньги.
«С Fat вы не просто подписывали контракт с лейблом, вы подписывали контракт с семьей. И поэтому следующие два года мы играли на разогреве у групп с Fat Wreck Chords, – говорит Макилрот. – Мы гастролировали с Sick of It All, а затем отправились в тур с Mad Caddies, и от хардкор-групп переходили к ска-группам».
Rise Against стали группой-хамелеоном, способной вписаться в программу любого концерта и прилагающей все усилия, чтобы завоевать расположение любой аудитории. После нескольких поездок по Северо-Востоку, Западному побережью и Югу они собрали небольшую, но разнообразную базу фанатов, знавших Rise Against как группу, которую они видели на разогреве у своей любимой группы.
Иногда Rise Against тайком проникали в туры, куда их даже не приглашали. «В первый год, когда они играли на Warped Tour, Volcom пригласили их выступить на своей сцене, по-моему, на один концерт. Они вышли, отыграли, а потом, по сути, последовали за туром, – говорит их импресарио Корри Кристофер Мартин. – У них было много друзей в туре, они помогали им влиться в состав, когда могли, и это сработало. В итоге они сыграли кучу концертов. Денег не заработали, но пробили себе дорогу».