Bleed American. Но для Rise Against, группы с острым комплексом неполноценности, оно показалось подходящим для их положения на сцене в то время.
«В ту эпоху панк- и эмо-бума поступало множество интересных предложений, – говорит Макилрот. – С некоторыми из этих групп велись ожесточенные торги, и мы кое-что слышали о ценах, но я думаю, что к тому времени, когда Rise Against подписали контракт, эта эпоха уже закончилась. Мы были одной из последних групп в нашей тусовке, подписавших контракт с крупным лейблом, и нам остались лишь жалкие крохи. Лейблы сделали серьезные ставки на то, что некоторые из этих групп добьются успеха, и потратили много денег. Это уже начинало давать сбои, и люди стали относиться к этому скептически».
«Rise Against не стремились заключить крупную сделку. Это было не то, чего хотела группа, – говорит Хэндлер. – Они просто хотели чувствовать себя в достаточной безопасности на лейбле, где они могли бы выпускать хорошие записи и где их поддерживали бы люди. Кто-то зазвездился и мечтал о лимузинах и роскошных домах. Эти ребята были не из таких».
«Вообще-то мы подписали контракт с DreamWorks на меньшую сумму, чтобы иметь больше творческого контроля, – говорит Принсипи. – Я хочу сказать, что мы получили 500 000 долларов. Нам дали небольшой аванс из бюджета на запись, чтобы купить аппаратуру и прочее. Что касается бизнеса, это не бесплатные деньги. Их все равно придется возвращать. По сути, это банк с безумно высокой процентной ставкой».
Rise Against, возможно, не разбогатели, но увидели в этом позитив. Они полагали, что более низкая зарплата означает более низкие ожидания. «В конце нашего предложения определенно было намного меньше нулей, – говорит Макилрот. – Но мы знали, что от денег, которые они собирались нам дать, зависело и то, насколько глубоко они в нас вцепятся. Поэтому мы решили, что чем меньше в нас вложатся, тем меньше вцепятся. Мы смогли бы создать что-то такое, что не заставило бы нас всю жизнь быть в долгу перед этими людьми».
Но как бы мало денег группа ни получила, они знали, что главным выводом для их поклонников будет то, что Rise Against продались. Политическая панк-группа, работающая с корпоративным лейблом, просто обязана была оттолкнуть от себя людей. Поэтому, как и Thursday, и My Chemical Romance до них, Rise Against вышли в Интернет, чтобы опередить любую реакцию, опубликовав заявление онлайн.
«Привет, мы просто хотели сообщить всем, что происходит в последнее время в лагере Rise Against, и держать вас в курсе», – начиналось заявление. Далее в нем пояснялось, что летом, во время Warped Tour к группе обратились «более дюжины лейблов» и, посоветовавшись со своими друзьями из других групп, в частности с AFI, музыканты приняли решение подписать контракт с DreamWorks. В тексте, написанном Макилротом, говорилось: «Я понимаю, что некоторых из вас это разозлит, а кого-то это совершенно не волнует, потому что более половины групп, которые вы слушаете, так или иначе находятся на крупных лейблах. Тех, кто разозлился, уверяю вас, мы не бросаем. Не будет никаких компромиссов в том, что мы делаем и как мы [это] делаем. Это только подтолкнет нас к тому, что мы хотим сказать и как мы сможем это сказать».
Длинное послание заканчивалось ультиматумом: «Тем из вас, кто прочитал это и отказался от нас, желаю удачи и спасибо за воспоминания! Тем из вас, кто испытывает те же чувства, что и Rise Against, на каждом концерте, в каждой ноте и в каждом слове: мы по-прежнему здесь ради вас… и мы никуда не уходим».
«Думаю, людям нравится чувствовать себя более вовлеченными в подобные вещи, – комментирует Макилрот это заявление. – Я не думаю, что в истории случалось, что фанаты были в восторге от того, что их любимая группа подписала контракт с крупным лейблом. "Ну и молодцы, ведь у них есть семьи", – никто никогда такого не говорил. Я решил, что все, что я могу сделать, – это быть откровенным с нашими фанатами, потому что до этого момента они относились к нам очень хорошо. Поэтому я попросил их сделать этот решительный шаг вместе с нами».
Некоторые фанаты сделали этот шаг и оценили откровенность. К удивлению Макилрота, многие из них были даже рады видеть, что их любимые аутсайдеры наконец-то получили то, что заслуживают. Как и следовало ожидать, некоторые из них осудили решение группы и отказались от них еще до того, как были записаны первые аккорды альбома на крупном лейбле. Но Макилрота ни одно из критических замечаний никогда не задевало, потому что он уже привык к ним.
«Я вырос в Чикаго на очень политкорректной хардкор-сцене, где были все, от Los Crudos до Earth Crisis, – говорит он. – Там было много правил, которых нужно было придерживаться. Например, если фургон, в котором ты приехал, был слишком хорош, это было что-то вроде: "Где вы взяли этот фургон?" Если твоя гитара была слишком хороша, это было что-то вроде: "Где ты взял эту гитару?" Если твоя семидюймовка была слишком хороша, это было что-то вроде: "Ты сам их выбирал? Пошел ты". Поэтому, в моем мире, просто присоединившись к группе парней из 88 Fingers Louie, я уже становился продажным. Я стал продажным с того момента, как мы сыграли нашу первую песню. Когда я только подписал контракт с Fat Wreck Chords, все мои друзья прозвали меня Рок-звездой. Мы выпустили The Unraveling, и они относились ко мне так, словно я был Дэвидом Ли Ротом. Многие из них шутили, но все равно относились ко мне по-другому. Они видели во мне аутсайдера. Поэтому, когда мои самые близкие друзья ушли от меня, мир мейнстрима мало что мог сделать, чтобы задеть мои чувства. Мой корабль давным-давно отчалил».
Всего через месяц после того, как Rise Against подписали контракт с DreamWorks, Джо Принсипи ехал на концерт Alkaline Trio в чикагский клуб Aragon Ballroom, когда ему позвонили и заставили остановиться. Припарковавшись на обочине, он узнал, что лейбл продан Universal Music Group. Это приобретение за 100 миллионов долларов поставило будущее лейбла, а также карьеру группы под серьезную угрозу. «Я был уверен, что нам крышка. Было страшно, – говорит Принсипи. – Я думал, что нас бросят еще до начала работы над альбомом».
В итоге Universal присоединили DreamWorks к своему лейблу Interscope Geffen A&M, и внутренняя реструктуризация вскоре ликвидировала ряд должностей. К счастью для Rise Against, Рон Хэндлер остался, но большая часть его команды была уволена. «Осталось всего шесть или семь человек, а около ста были уволены», – вспоминает он.
Тяжелое положение DreamWorks не было уникальным. Всего за несколько дней до этого Sony и BMG также достигли соглашения об объединении усилий. Слияния и поглощения становились обычными методами выживания в этой индустрии, поскольку продажи музыки на физических носителях резко упали. Мир крупных лейблов быстро сокращался с распространением цифровой музыки, и «Большая шестерка», как их когда-то называли, разваливалась. В статье, опубликованной на той самой неделе в Economist, был мрачно описан климат в индустрии: «Руководители музыкальных компаний предпочитают говорить о синергии, рационализации и силе благодаря партнерству. Но дело в том, что крупные музыкальные компании находятся в тяжелом положении, поскольку продажи быстро падают; слияние – это одна из немногих вещей, которые они могут придумать».
«Это похоже на каждую вторую типичную историю лейбла: твой лейбл закрывается, твои люди оттуда уходят, и ты остаешься сиротой. Все эти типичные события случились с нами», – вздыхает Макилрот. Участники группы боялись, что в любой момент может зазвонить телефон и кто-нибудь сообщит им, что их запись отменяется. «Мы просто сидели как на иголках. Мы полагали, что они заплатят за запись, потому что по контракту они были обязаны это сделать, но мы боялись, что ее отложат в долгий ящик. Это был бы наихудший сценарий. Мы все знали, что у него есть все шансы развалиться. Мы просто не думали, что все развалится так быстро».
«Я беспокоился, что группа может остаться невостребованной при переходе от DreamWorks к Interscope, – говорит Хэндлер. – Такие группы, как Papa Roach, уже тогда были популярны. Но если кто-то и мог потерпеть крах, так это Rise Against. Моей миссией было сдвинуть эту группу с мертвой точки».
Хотя стабильность DreamWorks колебалась, Хэндлер призвал Rise Against приступить к работе над альбомом и заверил их, что справится с остальным. Их первым важным решением был выбор продюсера. «Лейбл предложил несколько поп-продюсеров, – говорит Макилрот. – У Rise Against есть поп-сторона, а есть тяжелая сторона. И мы решили: "Давайте запишем альбом, который продемонстрирует тяжелую сторону нашей группы, и найдем продюсера, который это понимает"».
Они договорились о сотрудничестве с канадским продюсером Гартом Ричардсоном, известным под псевдонимом Гггарт – намек на его заметное заикание. Ричардсон работал с несколькими тяжелыми группами, которые, несмотря на коммерческий успех, не совсем соответствовали панк-инстинктам Rise Against. В его послужном списке были хард-рок и ню-метал-исполнители, такие как Trapt, Mudvayne и Chevelle, а в его активе также было несколько заслуживающих доверия альбомов. В 1992 году он продюсировал дебютный альбом Rage Against the Machine, не только ставший бестселлером, но и в значительной степени опиравшийся на радикальные политические идеи. Он также работал с друзьями Rise Against из Sick of It All над их альбомом 1997 года Built to Last на крупном лейбле. Как бы то ни было, Ричардсон знал, как заставить группу звучать словно удар кулаком по голове.
Как только было принято решение забронировать время с Ричардсоном в ванкуверской студии, чувство вины перед панками вспыхнуло в Rise Against с новой силой. Им было жаль расставаться с Биллом Стивенсоном, чье руководство сформировало индивидуальность группы. Какое-то время Rise Against пытались сохранить Стивенсона в штате. «Поскольку мы были чертовыми дилетантами, мы подумали: "запишем альбом с ними обоими!