White Crosses был выпущен в июне 2010 года, и хотя в итоге он поднялся в чартах выше, чем New Wave, заняв 34-ю строчку в списке Billboard 200, традиционная модель продаж по-прежнему терпела крах благодаря Интернету. Пиратская версия альбома появилась на файлообменных сайтах за три месяца до его выхода, и он был скачан более семи тысяч раз, что привело к снижению продаж в магазинах. (Некоторые подозревали, что Грейс сама слила альбом, поскольку поощряла фанатов его скачивать, но она по-прежнему отрицает это обвинение.)
Этот альбом стал последней отчаянной попыткой группы донести свое звучание до широкой аудитории, а его цепляющие песни были направлены на преодоление разрыва между панком и радио-роком. Revolver описал его как «самый отполированный и поп-ориентированный альбом в противоречивой панк-карьере Against Me!», а Village Voice отметил, что Грейс выглядит как «исправившийся панк-анархист, который достаточно смягчился, чтобы пойти на компромисс с крупным лейблом».
Главный сингл альбома, «I Was a Teenage Anarchist», был запоминающимся по звучанию, но тематически не имел отношения к среднему радиослушателю. В нем Грейс размышляла об активистской политике, которой ее пичкали, когда она была подростком-панком, и спрашивала: «Ты помнишь, как в юности хотела поджечь мир?» В заключение говорилось: «Революция была ложью!»
Пренебрежительный текст песни задел чувства отдельных фанатов, в том числе бывших товарищей по туру, Rise Against, которые в следующем году написали песню «Architects», адресованную непосредственно Грейс с вопросом: «Разве ты не помнишь, как в юности хотела поджечь мир? Я знаю, что где-то в глубине души ты помнишь». Когда Грейс спросили об этом в интервью, она ответила: «В чем революция Rise Against? Их революция состоит в том, что куча людей начнет приходить на их концерты и делать их очень богатыми? Потому что это делалось, черт возьми, миллион раз до этого».
Такие резкие комментарии символизировали мышление Грейс во время релиза White Crosses. Она была на взводе, на пределе возможностей, и у нее не было идей. За время работы над двумя альбомами она почувствовала, что сделала все, о чем ее просили Sire Records. Она целыми днями отвечала на вопросы в интервью, снимала музыкальные клипы, от которых была не в восторге и, стиснув зубы, обсуждала синглы на радио и позиции в чартах – ничто из этого не сделало Against Me! новыми Clash, как все надеялись. Грейс была сыта всем этим по горло, поэтому, когда в конце сентября группу пригласили в офис Warner в Бербанке, она смогла придумать лишь одно. «Я зашла туда с намерением помочиться на стол, – говорит она. – Я собиралась встать и помочиться на стол. Я решила, что сделаю именно это».
Но когда группа и их руководство пришли на встречу, она не знала, на кого направить свой гнев. Большая часть персонала сменилась с тех пор, как почти пять лет назад Against Me! подписали контракт с лейблом, и она видела вокруг незнакомые лица. Том Уолли только что ушел из Warner, и генеральный директор Лиор Коэн объявил, что пост председателя правления займет Роб Кавалло, который подписывал контракт Green Day с лейблом в 1993 году. Последовали увольнения и кадровые перестановки, поскольку Warner, как и остальная музыкальная индустрия, изо всех сил пытались приспособиться к падающим продажам. «Я даже не знал, с кем мы разговариваем, – вспоминает Сьюард. – Все наши люди ушли».
Грейс вспоминает: «Там был новый человек, возглавлявший производство, который не работал над New Wave. Я помню, что у нее был маленький балкон, и когда мы вошли в ее кабинет, она курила там сигарету за сигаретой, быстро затушила ее и вошла».
На встрече царила неловкая атмосфера, поскольку сотрудники Warner обсуждали сложные темы. «Они говорили что-то вроде: "Музыкальная индустрия переживает некоторые изменения, и все перестраивается", – вспоминает Боуман. – Я был в какой-то отключке, но помню, что подумал: "Хм, кажется, нас увольняют". Это было похоже на вызов в кабинет босса».
Грейс, с другой стороны, прекрасно понимала, что происходит: Against Me! исключили из числа приоритетных проектов. Контракт Warner предоставлял лейблу возможность выпустить следующий альбом группы, и тогда она поняла, что они не примут это предложение. Слабые попытки лейбла успокоить группу были восприняты как еще более оскорбительные. Сотрудники предложили выпустить синглами другие песни White Crosses, и, по иронии судьбы, им понравилась одна из них под названием «We’re Breaking Up»[217].
«Меня просто понесло, – говорит Грейс. – Я такая: "Вы предлагаете нам выпустить синглом «We’re Breaking Up»? Ну, это же, черт возьми, не сингл!"» Она так увлеклась отбрасыванием плохих идей и разбором всякой ерунды, что забыла о своем плане облить стол мочой.
«Когда мы выходили, я, помню, подумал: "Ничего себе, похоже, у музыкальной индустрии проблемы", – говорит Боуман. – А там еще в зале ожидания сидели Linkin Park и ждали своей очереди. Вот тогда-то я и понял: "О, сегодня их не уволят. Мертвый груз здесь мы. Теперь я понимаю"».
«Я подошла к Linkin Park и сказала: "У вас у всех здесь больше чертова влияния, чем у нас. Ты, черт возьми, поставь этих придурков в очередь!" – говорит Грейс. – Они были совершенно ошеломлены. Я не стала ждать, пока они ответят, просто ушла, хлопнув дверью». Напряженная встреча переросла в напряженную поездку на машине. Команда Against Me! сидела молча, обдумывая то, что только что произошло. Грейс помнит, что единственными словами, когда они стояли на светофоре были слова их менеджера, никому конкретно не адресованные: «Мне передали чашу с ядом».
С этого момента все стремительно покатилось под откос. Грейс вспоминает, как вскоре их руководство нанесло им двойной удар: «Это было в одном и том же телефонном разговоре. Они сказали: "Warner собирается вас уволить. Кроме того, и мы собираемся вас уволить"».
Казалось, в мгновение ока группа, которая была провозглашена единственным спасением рок-музыки, осталась без лейбла, без руководства, без денег, без постоянного барабанщика и без надежды. «Казалось, что весь мир был против нас», – говорит Сьюард.
Группа остановилась в отеле Garland в Лос-Анджелесе, планируя на следующее утро отправиться в тур по Австралии, за которым сразу же шло европейское турне, и от него не ожидалось прибыли. Грейс едва заставляла себя встать с постели, не говоря уже о том, чтобы совершить кругосветный перелет, поэтому она позвала коллег по группе к себе в номер. Она сказала им, что Against Me! зашли в тупик и пришло время положить этому конец.
На следующее утро Боуман, Сьюард и Ребело отправились в аэропорт Лос-Анджелеса, напились в баре и улетели домой. Грейс решила взять напрокат машину и совершить путешествие в одиночку. Она в последний раз взглянула на Лос-Анджелес, когда ехала домой по автостраде между штатами. Три дня спустя она вернулась во Флориду, где начинались Against Me! и где теперь все закончилось.
Во Флориде состав участников Against Me! поменялся, и, хотя их будущее выглядело мрачным, Грейс все-таки решила сохранить коллектив. Она заставила себя рассматривать крах профессиональных отношений группы не как тупик, а как новое начало, полную перезагрузку. Дело было не в том, что к ней внезапно вернулось чувство оптимизма; скорее, это было потому, что ей вот-вот должно было исполниться тридцать и она посвятила группе всю свою жизнь с тех пор, как была подростком. Она не знала, чем еще заняться.
Несмотря на весь хаос и драму, сопровождавшие разрыв группы с Sire, последствия оказались на удивление безболезненными. В качестве мирного предложения лейбл передал им их альбом в полном объеме. «К чести Крейга Ааронсона, да благословит его Господь, они отдали нам White Crosses, – говорит Грейс. – Просто целиком подарили нам альбом, создание которого обошлось им в полмиллиона долларов. Все активы, все права на песни, все видеоклипы – просто отдали нам альбом в качестве прощального подарка. Между тем, есть сомнительные инди-лейблы, от которых я по-прежнему требую честной бухгалтерской отчетности».
Однако этот переход на понижение не обошелся без сопутствующего ущерба. Участники группы продолжали сменять друг друга, пока Грейс и Боуман изо всех сил пытались сохранить стабильный состав. Едва держась на ногах – в финансовом, практическом и моральном отношении – эти двое кое-как смастерили шестой альбом Against Me! После нескольких спорных опытов с лейблами звукозаписи разного масштаба для распространения нового альбома они основали свой собственный лейбл Total Treble.
Альбом был выпущен в январе 2014 года и назывался Transgender Dysphoria Blues. Даже без поддержки крупного лейбла он в итоге занял самую высокую строчку в истории группы в чарте Billboard 200, попав на 23-е место, хотя ему по-прежнему не удалось пробиться на мейнстрим-радио или превзойти по продажам предыдущие альбомы. Однако он оставил более значительный культурный след. Transgender Dysphoria Blues стал знаковым альбомом для панк-рока, поскольку в его песнях Грейс впервые открыто и честно рассказала о своей гендерной дисфории.
Грейс стала трансгендерным первопроходцем, помогая поднять тему пола на общенациональный уровень. Чем больше ее послание находило отклик среди ребят, испытывавших такое же замешательство и разочарование по поводу собственного тела, тем больше новых фанатов обретала группа. Их публика внезапно стала выглядеть намного разнообразнее. Гендерфлюидные[218] новобранцы не были исключительно панк-рокерами, и их не слишком волновала история «продажности» группы. Им было все равно, были Against Me! на крупном лейбле или на каком-то лейбле вообще. Все, что они знали, это то, что, когда они с благоговением смотрели на группу на сцене, они видели Лору Джейн Грейс, человека, к которому можно было стремиться.