В 1994 году тринадцатилетняя Грейс смотрела на Green Day с поля во Флориде, мечтая однажды стать рок-звездой, способной командовать бескрайним морем лиц, как фронтмен Билли Джо Армстронг. Ее группа не достигла того же уровня известности, но оказала такое же влияние на поколение, пришедшее после нее, зажигая в юных слушателях искру, определившую их дальнейшую жизнь.
У Грейс до сих пор хранится корешок от билета с того концерта в Орландо. С годами надпись «GREEN DAY» исчезла, но на ее месте появились автографы трех участников группы, которые Грейс получила во время тура 2017 года, где Against Me! каждый вечер разогревали публику. Армстронг занял больше всего места, написав: «Лоре Джейн, да здравствуют двойные имена, Билли Джо».
«В детстве у тебя есть самая банальная мечта: "Я хочу стать рок-звездой", – говорит Грейс. – Когда в восемь лет я слушала группы, мне хотелось быть на их месте. Я хотела быть на этой сцене, я хотела быть на MTV. Даже когда я открыла для себя панк, если я по-настоящему загляну в себя, у меня будет желание играть музыку такого масштаба и привлекать такое количество людей. Это было до панк-рока. Это было моим желанием как музыканта. Это была моя мечта. Это было грязно, и это было сложно, и в этом было больше дерьма, чем я когда-либо могла предположить. На этом пути приходится идти на гораздо большие компромиссы. Но я ни на секунду не отказывалась от своей мечты, даже по сей день. Для меня продаться означало бы сказать: "У меня нет того, что нужно". К черту все это. Я буду продолжать стремиться к большему до конца моих дней».
Эпилог
Возможно, Against Me! стала последней панк-группой, которой крупный лейбл выписал чек на миллион долларов. В каком-то смысле их релиз на Sire Records ознаменовал конец целой эпохи в музыкальной индустрии. В течение более чем десяти лет после того, как в 1994 году Green Day с ноги распахнули эту дверь, звукозаписывающие компании были готовы делать чрезвычайно рискованные ставки на многообещающие группы из мира панка, эмо и хардкора, вкладывая в них ресурсы в надежде, что они смогут вырасти в новых звезд. Но к тому времени, как эта группа из Флориды ушла со сцены, стало ясно, что колодец иссяк.
Дело не только в том, что неудачная попытка Against Me! перебраться в мир поп-музыки ознаменовала официальное завершение эксперимента крупных лейблов с панком. Просто к тому времени, как группа покинула Sire, сама индустрия выглядела неузнаваемо по сравнению с тем, какой она была в свои лучшие годы. По мере того, как цифровая революция сеяла хаос в бизнесе, у групп типа Against Me! оставалось все меньше и меньше возможностей.
Какое-то время музыкальная индустрия рушилась. В начале 2000-х годов рост онлайн-пиратства привел к снижению показателей продаж и уменьшению прибыли. Казалось, что звукозаписывающие лейблы обречены уйти в прошлое. Но в итоге индустрия поняла, как заставить Интернет работать в своих интересах, и начала относиться к нему не как к угрозе, а как к возможности. Звукозаписывающие лейблы и IT-компании начали работать в тандеме, чтобы извлечь выгоду из цифровых продаж и потоковой передачи музыки, изменив устаревшую бизнес-модель.
Бизнес в целом стабилизировался примерно в 2012 году. Продажи музыки по всему миру наконец-то резко выросли после многолетних наблюдений за падением цен практически на каждом графике продаж. Это был небольшой рост. На самом деле при росте на 0,3 процента это была едва ли не самая маленькая победа, ради которой стоило открывать шампанское. И «даже если звукозаписывающим компаниям еще не пришло время веселиться, как в 1999 году», как отмечала New York Times, эти цифры «значительно обнадеживали».
Но даже когда корабль перестал крениться, в его корпусе обнаружились повреждения, и были понесены потери. Начнем с того, что CD-формат приказал долго жить. После нескольких неудачных попыток остановить распространение онлайн-пиратства с помощью современных технологий производства CD, таких как DualDisc и DVD-plus, лейблы в конце концов признали, что проиграли эту битву, и позволили этому формату отмереть. Сама концепция альбома также уходила в прошлое. Современная модель потокового вещания, ориентированная на контент, побуждала слушателей потреблять синглы и отдельные треки, принижая значимость полноформатного релиза. Музыка на материальных носителях в целом стала настолько устаревшей, что розничные продавцы начали предлагать виниловые пластинки как ретро-реликвии ушедшей эпохи.
В результате таких сейсмических сдвигов изменился и ландшафт музыкального бизнеса. «Большая шестерка» перестала быть «Большой шестеркой». Они объединяли усилия, распадались или съедали друг друга, чтобы выжить в самые трудные для индустрии годы. Universal Music Group поглотила PolyGram, превратив их в «Большую пятерку». Затем Sony Music и BMG объединились и сократились до «Большой четверки», а позже Universal также поглотила EMI. Sony BMG, Universal и Warner теперь составляли «Большую тройку», если эти компании еще стоило рассматривать как титанов индустрии.
По мере того, как индустрия сокращалась и консолидировалась, менялся и характер контрактов на запись. Чтобы по-прежнему получать столько же нулей в своих авансовых чеках, как и в прибыльные девяностые, именитые артисты стали охотнее заключать «сделки 360[219]», что значительно сократило все доходы лейблов – от прибыли с гастролей до продаж сувенирных товаров. Такая модель, возможно, имела смысл для самых знаменитых артистов с миллионными доходами, но она оставляла за бортом новичков и артистов средней руки, для которых эти элементы были основными источниками дохода.
Изменилась и роль скаутов A&R. Легкость поиска новой музыки в Интернете облегчила бремя этой работы, а для кого-то, возможно, усилила удовольствие. Представители A&R больше не вкладывались в старомодную практику поиска и раскапывания начинающих рок-исполнителей из андеграунда; теперь менеджеры могли просто подсчитать цифры, чтобы предсказать, оправдают ли себя инвестиции. Скауты начали доверять данным, а не интуиции, и аналитике, а не внутренним ощущениям. Преданность искусству была вытеснена приверженностью бренду.
29 октября 2014 года Крейг Ааронсон, представитель A&R, сыгравший ключевую роль во многих описанных здесь историях, умер от рака в возрасте сорока девяти лет. За период, подробно рассмотренный в этой книге, Ааронсон прошел путь от почтового клерка на Capitol до президента Sire, и на протяжении всей своей карьеры он оказывал поддержку и предоставлял возможности многим группам добиться успеха вместе с ним. Трудно не рассматривать его уход как исчезновение традиционной роли представителя A&R звукозаписывающего лейбла.
Что касается концепции «продажности», то жаркие споры в панк-кругах в основном утихли. Чтобы что-то продать, должен быть кто-то, кто хочет купить. А после 2012 года крупные лейблы стали реже тратить деньги на подобные группы. Вместо этого индустрия обратилась к поп-музыке, хип-хопу и своей новой золотой жиле, EDM[220]. Только проверенные исполнители из мира панка, свободные от соблюдения правил и требований, такие как Blink-182, Green Day и Jimmy Eat World, обладали каким-либо влиянием в системе ведущих лейблов. А благодаря взаимосвязанности социальных сетей дух самодеятельности проник в музыкальные субкультуры. Группы больше не нуждались в помощи крупных лейблов – да и вообще ни в каких лейблах, если уж на то пошло – чтобы достучаться до слушателей по всему миру. Любой мог записать целый альбом утром у себя в спальне и выложить его в сеть к полудню. Мейнстрим и андеграунд снова казались несовместимыми. После того, как Интернет изменил баланс в системе, индустрия стала больше похожа на то, что было до девяностых, когда два мира были разделены, а границы четко очерчены.
Поэтому вполне вероятно, что Against Me! будет последней панк-группой, которая получит внушительный чек с логотипом крупного лейбла. Впрочем, если история что-то и доказала, так это то, что культура движется циклично. Никто из тех, кто пережил зарождение панка в конце семидесятых, не мог предположить, что почти двадцать лет спустя появится группа Green Day, которая внесет вклад в этот жанр и поднимет его на еще большие коммерческие высоты. Лидер Sex Pistols Джон Лайдон, конечно, не предвидел и не приветствовал это. С тех пор, как в 1994 году Green Day совершили прорыв, язвительный старейшина панка не мог удержаться от колкостей в адрес трио в прессе. «Мне просто смешно смотреть на них, – сказал он в интервью New York Times в 2018 году. – Понимаете, они же вешалки. Раздутая версия того, что на самом деле им не принадлежит».
Лайдон не смог понять, что панк не принадлежит никому и никогда. Он расплывчат и податлив, это реакция на окружающий мир и на то, что было до него. Он существует вечно, и лишь изредка интерес мейнстрима снова пытается догнать его. Хотя этот жанр в значительной степени отошел в андеграунд, альбомы, описанные в этой книге, завоевали миллионную аудиторию и заронили бесчисленные идеи в головы молодых слушателей. Целое поколение восхищалось такими певцами, как Лора Джейн Грейс, Джерард Уэй и Броди Даль, и вдохновилось на то, чтобы вернуться домой и основать свои собственные группы. Поэтому, возможно, новая форма панка уже на подходе. Какой-нибудь тринадцатилетний подросток с увешанной наклейками гитарой, возможно, прямо сейчас сидит в гараже в Техасе, в Иллинойсе или в Джорджии и сочиняет альбом, который однажды перевернет мир.
Послесловие
Как уже упоминалось в предисловии, эта книга никогда не ставила целью показать всеобъемлющую историю каждой группы, совершившей переход с инди-лейбла на крупный лейбл в период бурного рок-бума, возникшего после Nirvana. Множество подходящих историй в силу ряда причин пришлось сократить. На каждую группу, которой была посвящена отдельная глава, приходилась другая, к сожалению, отодвинутая на второй план. На каждую Jawbreaker – Jawbox. На каждую Thursday – Thrice. На каждую Against Me! – Anti-Flag. Участники этих групп действительно ненадолго появляются в главах как компетентные непосредственные очевидцы, но об их собственном опыте нужно было где-нибудь дополнительно рассказать. Издание этой книги показалось мне подходящим местом.