&R, думаю, из-за того, что за наши головы была назначена высокая цена. Они потратили столько денег, чтобы подписать с нами контракт, записать альбом, на все рекламные материалы, поддержку в туре. А потом, когда альбом с треском провалился, тот, кто собирался заниматься раскруткой этого проекта, должен был взять на себя ответственность за гигантский долг, который в той или иной степени накопился.
АМ: Когда Брюс ушел, у группы не было индивидуальности. Было ощущение, что нам нужно выглядеть занятыми. Мы были по-прежнему заняты, давая эти странные концерты. Мы отыграли концерт с Ben Folds Five, и это было странно. Мы играли на странных студенческих концертах. Создавалась иллюзия, что мы заняты. Мы играли в Миннеаполисе, и через месяц возвращались в Миннеаполис.
ДК: Мы гастролировали по Штатам, потом на месяц уезжали в Европу, возвращались и выступали в тех же местах. Мы ездили туда-сюда в течение полутора лет. Они говорили: «Вы привлекаете меньше людей». Ну да, серьезно.
Как развивались ваши отношения с RCA после этого?
AM: RCA возглавил Клайв Дэвис, и это стало большим событием. Мы потерпели неудачу с этим альбомом, поэтому нам погрозили пальцем, типа: «В следующий раз сделайте лучше».
СБ: И это отстой, потому что мы сказали: «Мы сделали все, о чем вы нас просили!»
АМ: И они захотели показать Клайву Дэвису наш второй альбом. В то время я даже не знал, кто такой Клайв Дэвис. И мы начали записывать демо, которые стали альбомом Perfect Pitch Black, и им он ужасно не понравился.
СБ: Они такие: «Подождите, вы возвращаете вокал Cookie Monster? Это шаг назад».
АМ: Люди начали покидать компанию. Наш юрист уволился. Они знали, что все было предрешено. Они понимали, что мы больше не хотим работать на лейбле. Был ли это срыв собственных планов с нашей стороны? Я не знаю.
СБ: Мы воссоединялись с самими собой и начали формировать новую музыкальную идентичность, которая представляла собой слияние того, что мы почерпнули в эпоху Jupiter/Antenna и энергии Until Your Heart Stops, и создали что-то совершенно новое. Им казалось, что это просто шаг назад. Вряд ли кто-то возражал против того, чтобы Cave In выгнали из RCA.
Подводя итоги, вы хотели бы что-то сделать по-другому?
АМ: Единственное, чего я действительно хотел бы сейчас, особенно после ухода Калеба – это больше наслаждаться жизнью. Я бы хотел погреться подольше на солнце в Санта-Монике, хотел бы побегать каждое утро по пляжу.
СБ: Бывают моменты, когда я оглядываюсь назад с чувством глубокой печали, желая, чтобы все сложилось немного по-другому. Но я также понимаю, что все должно было сложиться так, как сложилось, чтобы у меня было такое восприятие. Вот такая странная жизненная головоломка.
CURSIVE
Не прошло и двух лет с их совместного тура с At the Drive-In, как Cursive столкнулись со своими собственными гастрольными трудностями. К 2002 году эта группа из Омахи окончательно угробила себя, выступая в поддержку альбома 2000 года Domestica, и была вынуждена отменить оставшуюся часть летнего тура из-за того, что у фронтмена Тима Кашера случился коллапс легкого. Находясь дома, они начали выплескивать свою усталость на новые песни, которые в 2003 году вошли в альбом The Ugly Organ. Он застал группу на пике творчества: и критики, и фанаты часто хвалили его как непревзойденный шедевр. The Ugly Organ принес чрезвычайно впечатляющие показатели продаж независимому лейблу Saddle Creek, однако Cursive, перейдя на крупный лейбл, так и не сделали следующего шага. На самом деле, они не только оставались инди-рокерами; к ним даже не обращались представители A&R, утверждает Кашер. И хотя многих из сотоварищей группы в те годы переманивали крупные лейблы, Cursive оставались любимыми многими уклонистами инди-рока.
Я очень удивлен, услышав от вас, что у Cursive никогда не было возможности записать альбом на крупном лейбле.
Тим Кашер: Я думаю, мы никогда не были особенно востребованы, хотя другие менее популярные группы все равно раскручивали. Но помню, что, когда мы гастролировали с Ugly Organ, вокруг нас стоял шум и люди приходили на концерты. Эта болтовня о семье Saddle Creek и о том, какими отчаянно независимыми мы все были и сами создали свой лейбл – в этом было что-то пугающее. Не знаю, подходящее ли слово «пугающее»…
Казалось, что вы не продаетесь.
Точно. И правда в том, что мы не продавались. Может быть, это продолжалось и после нас, и люди почти что отвечали за нас. Типа, нас даже не спрашивали, но мы слышали о том или ином лейбле, который был от нас в восторге, и если мы когда-нибудь будем открыты для этого, они будут рады с нами поработать. И на этом все. Возможно, потому, что Робб [Нансел] с Saddle Creek сказал, что нам это неинтересно.
Как ты думаешь, если бы у тебя была возможность записать альбом на Atlantic или Capitol, во‑первых, заинтересовалась бы группа и, во‑вторых, как, по-твоему, воспринял бы это Saddle Creek?
Saddle Creek был бы не против, потому что в итоге это не имеет значения; скорее всего, мы бы подумали, что нам всем следует поддерживать какие-то дружеские отношения по этому поводу. Если мы хотели принять такое решение, значит, мы хотели принять такое решение. Но в тот момент мы все были категорически независимыми. Помню, в те редкие моменты, когда в группе возникали подобные разговоры, мы были просто совершенно равнодушны.
Почему?
Потому что мы были настолько увлечены Merge и Dischord, что очень гордились тем, что у нас есть собственная экосистема, так что в этом не было необходимости.
Допустим, вы могли бы продать 200 000 экземпляров своего альбома на Saddle Creek или продать 700 000 на Atlantic. Вы бы предпочли первое?
Нет. Но в то время – да. Серая зона крупных/независимых лейблов, существовавшая пятнадцать лет назад… на самом деле никого это не волнует [сейчас]. А вот в молодом возрасте это было очень важно, и именно об этом твоя книга.
Конор[235] [Оберст] всегда относился к этому так: «Почему это имеет значение? Кого это волнует?» Мне потребовались годы, чтобы догнать его. [Смеется] Я просто постоянно придерживался этики самодеятельности. В итоге, это просто не имеет значения. Если ты действительно не собираешься выпускать его самостоятельно и продавать в собственном фургоне, не затрагивая при этом большую систему, ты просто используешь эту систему или система будет использовать тебя. Так какое это на самом деле имеет значение?
THRICE
Истории Thrice и Thursday с крупными лейблами идут параллельно друг другу на противоположных берегах двух океанов. Как и их коллеги по цеху из Нью-Джерси, Thrice подписали контракт с Island Def Jam в период, когда лейбл только начинал осваивать жанр пост-хардкора под руководством Лиора Коэна и Джули Гринвальд. Представитель A&R Роб Стивенсон заинтересовался группой после того, как увидел восторженных поклонников, которых Thrice собрали в своем родном городе Ирвайне, а также после солидных продаж их второго альбома, The Illusion of Safety, записанного на своем независимом лейбле Sub City, филиале Hopeless Records. Так же, как и Thursday, Thrice выпустили на крупном лейбле два альбома – The Artist in the Ambulance 2003 года и Vheissu 2005 года – до того, как компанию возглавил поп-магнат Эл-Эй Рид, и в этот момент стало очевидно, что Island больше не является для них надежным домом. Группа приступила к работе над эксцентричным концептуальным альбомом, состоящим из четырех частей, который, как они в глубине души надеялись, станет их освобождением от контракта. И это сработало: Island Def Jam отпустили Thrice, и группа вернулась в инди-систему, где и осталась. И хотя имя Thrice не стало нарицательным, барабанщик Райли Брекенридж считает, что их недолгое пребывание на крупном лейбле помогло им подняться достаточно высоко, чтобы они могли продолжать музыкальную карьеру еще долгие годы.
Как возник интерес со стороны лейблов побольше, когда вы были на Sub City?
Райли Брекенридж: Перед тем, как мы выпустили Illusion of Safety, Роб Стивенсон, который в итоге стал нашим представителем A&R в Island, немного разведал обстановку. Он пришел посмотреть, как мы играем в Chain Reaction. Мы играли абсолютно на любых концертах, какие только находили. Мы чувствовали себя хаус-группой, выступали на вечерах эмо, панка, ска и хардкора округа Ориндж. Мы никогда по-настоящему никуда не вписывались, но постепенно у нас появлялись фанаты на самых разных сценах. Поэтому, когда мы, наконец, начали выступать там в качестве хедлайнеров, концерты были действительно очень классными – полные залы восторженной публики. Каким-то образом Роб пронюхал об этом.
Был ли это только Роб или другие лейблы тоже проявляли интерес?
Роб определенно был первым. У нас была хорошая стартовая неделя продаж для такого лейбла, как Sub City. Казалось, что дела у нас идут как по маслу, по крайней мере, на местном уровне. После того, как Роб начал что-то разузнавать, как это обычно и бывает, к нему начали подкрадываться все остальные чуваки. Это были все – Capitol, Columbia, MCA, American. Я помню, как мы отправились в тур с Anti-Flag и Against All Authority в феврале 2002 года, через две недели после выхода нашего альбома. Больше всего мне запомнилось в этом туре то, что после проверки звука нам нужно было идти на встречу. Каждый вечер. Нас постоянно приглашали на ужин с каким-нибудь чуваком, который хотел подписать с нами контракт. Я помню, как каждый вечер, сидя в фургоне, я говорил, типа: «Это очень странно. Не похоже на настоящий тур».
У вас были встречи с разными представителями A