— Бред какой-то, — тихо произнесла Тарина.
— Папа рассказывал, что боги спускаются на землю, но… — пробормотал принц. — Кто твой отец?
Этого вопроса я бы тоже хотела избежать. Сказать, что Гром? Не поверят. Я бы не поверила на их месте. Нужен кто-то значимый, известный в узких смертных кругах и в меру авторитетный.
— Фикус, — нашлась я.
А что… у него даже пара храмов в королевстве имеется, насколько я знаю.
Следующие минут десять можно описать парой предложений: «Нет, это невозможно. Или возможно?.. А чем докажешь?». Доказывать было нечем, кроме очевидности того, что артефакты, пусть даже подаренные отцом, на меня не действуют. Не рассказывать же про природу моих благословений?
— Ну, что-то ты еще умеешь? — напирал принц.
Прямо здесь и сейчас? Ногу могу тебе сломать. Зато от физической подготовки освободят… Не то чтобы великая удача, но почему бы и нет? Я даже к божественным силам ради того обращаться не стану.
— Я больше человек, чем бог, — соврала я и вновь зевнула. — Надеюсь, вы оба понимаете, что рассказывать об этом никому не стоит?
Интересно, а есть какие-то людские чары, которые не позволят им это сделать? Ладно после того, как мне придется покинуть человеческий мир, но до того… Не на руку мне это, ой как не на руку.
— Ты должна работать в тайной канцелярии! Я поговорю с… отцом! — начал торжественно, на финальном слове будто бы осекся. — Это подумать только, дочь бога! С такой способностью!
— Так, тп-р-р-р, — перебила я Адальберта. — Ни в какой тайной канцелярии я работать не буду. Не могу. Ну, сам понимаешь, за этим будут следить и посчитают, что мое прямое участие в жизни людей повлияет на глобально значимые события, что запрещено первым божественным законом о невмешательстве в социальное существование смертных.
Сочиняла на ходу. Изо всех сил старалась подбирать слова таким образом, чтобы звучало внушительно.
— Ну и, как вы сами понимаете, если будете болтать, боги тоже вмешаются. Почистят вам память. И честное слово, они не всегда делают это деликатно — могут ненароком отхапать пару лет воспоминаний. Оно вам надо? Для богов-то оно как? Годом больше, годом меньше, как пять минут прошло.
— А внешность ты как изменила? — поинтересовался принц.
В мое божественное происхождение он поверил сравнительно легко. Интересно, что ему наплел король, если Адальберту эта новость далась куда проще, чем Тарине, наблюдающей за нашей беседой с суеверным ужасом?
— Зачаровала артефакт, — не стала отпираться. — Сходила в храм к отцу и попросила наполнить его неисчерпаемой силой.
Продемонстрировала браслет на правой руке. Сдернула его и показалась в истинном облике — за вычетом стрижки. После надела обратно. Глаза принца засияли, он явно размышлял о том, как подобное можно использовать в личных целях. Как ни крути, но мой артефакт не сильно уступал монаршему. Только мой работал на чарах иллюзии, а его — и на отводе глаз, и на множественности личин.
Зачем Гром вообще подарил монарху подобную штукенцию? Все очень просто.
Нынешний монарший род весьма достойные правители, их всегда интересовало, как живет простой народ. Вот и выбирались они из замка в старой одежке, чтобы смешаться с толпой — традиция, переходящая из поколения в поколение. Но если лет пятьдесят назад это еще прокатывало, то с развитием магической иллюзорности — перестало.
Магические постеры с образом его величества на каждом углу, в точности до родинки над правой бровью — не узнать его пусть даже в лохмотьях невозможно, слишком уж лицо запоминающееся. Бедняка с такими правильными и красивыми чертами лица, как правило, и не встретишь.
Вот только прыгать вокруг правителя с поклонами и благодарностями народ не стал, пошел на хитрость. Изо всех сил старался сделать вид, что живет куда хуже, чем есть на самом деле. Было в хозяйстве с десяток кур, пара-тройка свиней и корова — но стоило величеству показаться в конце улицы, как это все прятали в сарае, на лицо надевали маску скорби и рассказывали, как наместник их обдирает с внутренними налогами.
Мы за этими развлечениями всем Верхним небом наблюдали! Но папочка вмешался — решил, что не дело так правителя обманывать.
— Да подарю я тебе этот артефакт, — не выдержав взгляда принца, произнесла я. — Когда академию закончу. Только оставь меня в покое, умоляю.
Академию я даже в самом лучшем из вариантов не закончу, а значит, и артефакт принц не получит. Не то чтобы он казался мне каким-то плохим человеком — нет. Просто из вредности.
Еще спустя минут десять мне все-таки удалось его выпроводить, стребовав клятвенное обещание, что он не станет об этом трындеть. Поклялась, что попрошу у Фикуса благословение какой-нибудь интересное, мол, дочке он точно не откажет.
Сама же размышляла о том, как бы Фикус удивился, узнав, что я его дочь. А как бы Гром удивился… хм. Хотела бы я увидеть лицо папочки, услышь он подобную новость.
— Рина, а… — вдруг начала Тари, когда я закрыла дверь за принцем. — А жизнь после смерти есть?..
— Жизнь? Нет. В ва… нашем человеческом понимании. Но есть существование на нижних уровнях Неба. Как… кхм, отдых от жизни. Это ведь непросто совсем.
— А потом?
— А потом, когда душа будет готова, она вновь начнет жизненный цикл.
— А преисподняя? Она существует? — также тихо спросила Тарина.
— Ты о том, куда грешников отправляют? — поморщилась. — Нет. Но есть Лес забвения. Там души перевоспитывают.
— А как? — с жадным интересом спросила она.
Мда, говорила я папе, что давно пора какой-нибудь справочник издать! С ответами на самые простые вопросы. Нет, храмовники что-то там издают, но большей чуши я в жизни не читала, мы со Злом в голос смеялись над некоторыми виршами.
По мнению храмовников, души грешников отправляют в огромную чугунную сковороду, чтобы целую вечность жарить их за собственные прегрешения. Мол, их страдания питают темных богов. А сами темные боги существуют лишь для того, чтобы портить людям жизнь. Ага, как же, а то им больше заняться нечем.
Впрочем, на Верхнем небе и правда нечем. Но светлые и темные нужны для равновесия, а не для борьбы друг с другом. И уж тем более не для того, чтобы облегчать или усложнять жизнь смертным.
— Показывают все грехи, которые душа совершила, разбивают на мгновения. После корректируют воспоминания с правильным посылом, чтобы отправить на нижний небесный уровень, — терпеливо ответила я. — Там люди наблюдают за своими родственниками, наслаждаются переосмыслением и готовятся к новому циклу.
Я понимала, что говорю лишнее, но… Но в то же время отчетливо осознавала, чем обусловлен интерес Тарины. В младенчестве она потеряла мать. Для людей родительская забота и участие в жизни многое значит.
Пусть свою маму я не знала, но понимала желание Тари понять чуть больше.
— А можно как-то… с ними пообщаться?
— С ними? — переспросила я.
— Ну, с душами, которые на нижнем небесном уровне, — неуверенно произнесла соседка по комнате.
Вообще, способ есть. Но стоит ли об этом знать Тарине?
— А с кем бы ты хотела пообщаться? — осторожно поинтересовалась я.
— С мамой, — с готовностью ответила она. После добавила: — …и с папой…
— А папа-то тут при чем?! — брякнула я и тут же прикусила язык.
Поздно.
Уж я-то знала, что отец Тарины жив, просто подлейшим образом слинял из семьи через год после второй женитьбы. Болтается по городам и весям, зарабатывает от бутылки к бутылке и знать не хочет ни новую жену, ни падчериц, ни даже собственную дочь. Но вот Тарина-то уверена, что если он не дает о себе знать, то мертв. И мою оговорку она услышала.
— Ты ведь не полубогиня, верно? — хрипло поинтересовалась она, склонив голову набок и окидывая меня оценивающим взглядом.
Я тяжело вздохнула. Язык мой — враг мой, так люди говорят? С каждым днем я все больше убеждалась в одном простом факте — к миру смертных невозможно подготовиться.
Уяснила и другое: не хочешь отвечать, как говорится, здесь и сейчас, не отвечай.
— Тари, у меня глаза слипаются, — добавила в голос жалостливости. — Давай все подробности моей биографии обсудим как-нибудь в другой раз.
А лучшее вообще не обсуждать. Но, увы, я слишком отчетливо понимала, что ни Адальберт, ни Тари теперь с меня не слезут.
Глава 11
Мне снился сон. Не помню, что я видела, что ощущала, но отчетливо осознавала: это сон. Первый за всю мою по-человечески долгую и по-божественному малую жизнь.
Просыпалась рывком, и оттого более неприятно.
— Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем, — назойливой мухой жужжало над головой.
Поморщившись, встала. Увидела такую же ошарашенную Тарину, смотрящую под потолок, откуда исходил звук.
— Доброе утро, дорогие студенты, — мужской голос был пропитан раздражением. Говорящий явно даже не попытался сделать наше утро хоть сколько-нибудь добрым. — Вас приветствует новый ректор академии — Разимус фон Латс.
Час от часу не легче. Не мог новый ректор появиться тут через пару месяцев? Еще парочка таких пробуждений, и во мне проклюнется темная суть.
— У меня для вас две новости: плохая и очень плохая. Начну с очень плохой. — Мы с Тари переглянулись. — Занятия на сегодня отменяются.
Пока самой плохой новостью является сам факт подобного пробуждения. Если новоявленный ректор ожидал вау-эффекта, то он явно не понимал, как работает мозг студента.
— Плохая новость, сегодня каждый из вас будет приобщен к уборке, бесспорно, любимого учебного заведения. Для того чтобы получить назначение, пройдите на первый этаж главного холла, там вас уже ожидают кураторы.
Э-э-э… Уборке?
— Использовать магию категорически запрещено. Захламлять академию каждый из вас горазд, а очистить от скверны?
Скверны?.. Слово-то такое новый ректор подобрал. Думала, среди людей оно и не в ходу…
— Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем, — снова начал невидимый артефакт. — Если кто-то из вас пропустит сбор, бал в честь начала учебного года будет для вас закрыт.