Мы обменялись взглядами с Тари, все еще не рискуя озвучивать свои мысли.
— …А заодно и бал в честь начала учебного года и все последующие. До самого конца обучения, — добавил ректор.
— Его можно как-то выключить? — осторожно поинтересовалась я.
Каюсь, познав радость глубокого сна, вряд ли я заставлю себя выползти в главный холл за каким-то там назначением.
— Дз-з-з! Подъем, подъем, подъем! — вновь раздалось от потолка.
— Да он издевается, — ужаснулся Тарина. — Шесть утра! Новый ректор! Уборка… Это, вообще, как называется?
— У меня для вас две новости: плохая и очень плохая, — издевательский повторил артефакт.
Мечты о сне растворились с повторением слова «скверны». Нет, я была согласна с тем, что академию давным-давно стоило привести в порядок, но за счет студентов? Да ладно студенты… Вы вообще можете представить богиню со шваброй?! Я — нет.
Однако моего мнения новоявленный ректор не спрашивал, пришлось одеваться, собирать волосы в хвост и идти в главный холл. С каждым шагом настроение лишь ухудшалось. И, судя по лицам остальных, не у одной меня. Усугубляло постоянное «Подъем!» над головой.
Не удивлюсь, если выяснится, что ректор когда-то подрабатывал в пыточной, но настолько всех за… пытал, что его перенаправили в академию.
Мы подошли к первому попавшемуся в главном холле свободному куратору — определили его по наличию деревянной палки с цветастой тряпкой на навершии — и спросили, что нам делать. Парень окинул нас усталым оценивающим взглядом и выдал направление в четвертую алхимическую подсобку.
Тарина протяжно простонала, закатывая глаза. Ее смелости даже хватило на то, чтобы робко произнести:
— Может, куда-то в другое место?
Я прониклась, честно. Заранее поняла сразу две вещи. Во-первых, нельзя. А во-вторых, четвертая алхимическая подсобка — это нечто по-настоящему особенное. Тогда я, конечно же, не представляла, насколько особенное.
Вот и поспала. Началось с малого — когда мы переступили через порог подсобки, Тари громко чихнула. Настолько оглушительно, что и без того прогнувшаяся до основания полка надломилась, и все коробки, лежащие на ней, с грохотом рухнули на пол.
Стоило отметить, что я ни при чем. После такого короткого отдыха мне вообще не до благословений!
— Так, Тари, сходи лучше за тряпками и ведром, — предугадав новый залп с чиханием, я отправила соседку по комнате восвояси. Опыт уборки у меня был — вот только не алхимических подсобок, а стойл пегасов.
Что там ректор говорил? Нельзя обращаться к магии?
Осторожно махнула рукой, призывая чары, которым обучал нас мастер Петэр. Стоило мне выпустить в воздух немного магии, как над головой зазвенело:
— Нарушение правил! Внимание, нарушение правил! — и следом еще более высокое: — Студентка Латарина фон Громс, первое предупреждение!
Поняла, не дура. Видимо, и правда придется вручную. Интересно, а на божественные чары запрет распространяется? Их человеческой магией вообще не прощупать… Вот только рисковать из-за уборки совсем не хочется.
Дверь скрипнула. Я уже даже успела подумать, куда еще отправить Тарину, но на пороге оказался Феликс.
— Ты-то мне и нужен! — обрадовалась я, позабыв обо всех наших конфликтах.
Не ожидавший от меня такой реакции, Феликс шагнул назад. Поздно. Я схватила его за руку, затянула внутрь и плотно закрыла дверь.
— Используй магию!
Фел ошарашенно на меня уставился. Повел рукой. Над головой раздалось уже знакомое:
— Нарушение правил! Внимание, нарушение правил! Студент Феликс Хубер, первое предупреждение!
— Да не эти! — с досадой произнесла я.
Ну вот что непонятного?!
— Рина, если хочешь, чтобы отец тебя не нашел, мне не стоит обращаться к божественной магии, — вдруг усмехнувшись, произнес он.
Его глаза вдруг блеснули по окантовке радужки. Хм.
— Так хочешь? — переспросил он, вырывая меня из раздумий.
Только сейчас я осознала, что он стоит слишком близко. Я почти утыкаюсь носом в его плечо. Сделала шаг назад и внезапно покраснела.
— Нет, не стоит, — спешно ответила я.
— Что с тобой? — Фел нахмурился.
Коснулся пальцами моего подбородка, потянул наверх. Теперь мне не оставалось ничего, кроме как смотреть в его глаза.
— А ведь ты темный, — пробормотала я, но была проигнорирована.
— Твоя аура, ты… — начал он, пробуждая внутри меня настоящую панику.
И…
Никогда не думала, что скажу Кэмбер и Эмбер простое человеческое «спасибо». Они деловито толкнули дверь, заставляя нас потесниться к полкам. Смотрела я на сестер Тари, как богослужители на дары моего отца.
— О, Феликс, и ты тут! — притворно восхитилась блондинка.
Божественную суть на отсечение даю, они знали о нахождении Феликса в алхимической подсобке.
— Ага, — флегматично ответил бог, приобнимая меня за талию и отодвигая от полки, на которой что-то шипело.
Его слишком уж вольный по человеческим меркам жест не остался незамеченным. В меня тут же вперились два острых женских взгляда. Чувствую, веселая нам предстоит уборка.
— Предлагаю разделиться, — произнес Феликс. — Мы с Риной возьмемся за этот ряд, вы — за противоположный.
— А что это ты с Риной? — не удержалась Кэмбер. — Может, я хочу с тобой?!
Фи, как назойливо! Даже Феликс поморщился.
— Думаю, мои желания тоже должны учитываться, — холодно отозвался парень.
Интересно, что же такое произошло, ведь еще недавно Феликс за ними хвостом ходил. Разве что теперь он вошел в полную силу — в темную силу, стоит заметить, — и сестрички стали ему неинтересны. Всегда знала, что у меня алогичная тяга к темным — одна Верховное Зло чего стоит, а теперь еще и Феликс!
Решила не тратить время на перебранки, пусть без меня разбираются, кто с кем в паре. А потом так же без меня переразбировываются, когда вернётся Тари. Я же прошла в угол и начала осторожно — памятуя о недавнем странном шипении в коробке — освобождать полки от хлама.
Коробки, артефакты, пустые и заполненные склянки, всякие магические и немагические камни — я весьма отдаленно понимала, как это используется. Не прошло и полминуты, как Феликс оказался рядом, помогая снимать особенно тяжелые коробки.
Эмебр и Кэмбер шумели по ту сторону полок:
— Да куда ты тянешь, неразумная?.. — шипела блондинка.
— Сама ты неразумная, — огрызалась брюнетка.
«Собачинг» — как форма общения. Впрочем, почему бы и нет? Каждый вертится и социализируется, как умеет.
Тари вернулась в подсобку через долгих пятнадцать минут. Перешагнула через порог, растерянно обвела комнату взглядом. Ни ведер, ни тряпок в ее руках я не увидела.
— А где?.. — начала было я и осеклась.
Следом за Тариной Скиф в подсобку вошел его высочество принц Адальберт. Полностью мокрый и крайне недовольный. Инстинктивно спряталась за спину Феликса — лишний раз под монаршие очи попадать не хотелось. Да и в целом — на такое маленькое подсобное алхимическое помещение нас стало слишком много.
— Ваше высочество! — пискнула Кэмбер.
— Принц Адальберт! — вторила ей Эмбер.
Они покинули вверенную им для уборки зону и замерли перед принцем. На их лицах читалось удивление, граничащее совсем уж с безумным: «А что, если нам это все видится из-за того, что мы надышались алхимическими порошками».
— Теперь ты точно ни на кого никаких ведер не прольешь, — Адальберт и внимания на сестричек не обратил, сказал покрасневшей Тарине. Поставил оба ведра на пол и, развернувшись на пятках, покинул подсобку.
Фух, можно выдохнуть.
— Ты… — хором протянули Кэм и Эм, уже обращаясь к Тари.
— Он ушел из-за тебя! Если бы ты не облила его из ведра…
— Вечный хаос!.. Ты совершенно ничего не можешь сделать нормально!
— Из-за тебя одни проблемы. Серьезно, Тарина! Ну как так можно?!
Я одеревенела. Сколько раз мне самой приходилось слышать и про Хаос, и про вечные проблемы?
— Замолчите, — делано спокойно произнесла я, хотя все внутри кипело от гнева.
Хотелось обратиться к пока незначительной и темной части моей сути и расплавить девиц до состояния стухших на полках ингредиентов.
Почувствовала, как Феликс мягко касается моей руки, словно успокаивая. И следом говорит:
— Эмбер, Кэмбер, вас заждались сушеные лапки тритонов и глаза сирен.
Девицы явно скривились. Но внезапно от Феликса дохнуло такой мощью ауры — даже меня задело! — что спорить они не стали. Тари подняла перепуганный взгляд на бога. Кивнула.
Наклонилась за ведрами, но замерла в последний момент. Осторожно и с явным намеком посмотрела на Феликса. Теперь настала его очередь кивать — он понял ее негласную просьба без слов.
Неужели все это из-за меня? Фатальная неудачливость Тарины — результат моего постоянного благословения ее жизни. Раньше мне казалось, что подобное притягивается к подобному, и мы с ней как две стороны одной монеты. Теперь я отчетливо и в который раз осознавала, что ей приходится сталкиваться с неудачами и ощущать себя неполноценной из-за меня.
Закусила губу и волевым мысленным штормом изгнала все лишние мысли из головы. Вот только разрыдаться мне тут не хватало!
Шесть с половиной часов ушло на уборку только половины подсобного помещения. Даже Эмбер с Кэмбер притихли за это время, выметая из углов столько пыли, что Тари только и оставалось, что чихать.
— Я хочу есть, — совершенно искренне призналась я.
— Ты хочешь… что? — ошарашенно уточнил Феликс.
— Пойду раздобуду еды, — прикусила язык. — На всех.
Тари равнодушно кивнула. Сестрички почти мирно попросили захватить и на них. А Феликс остался в своем репертуаре:
— Я с тобой.
Спорить было глупо. Если он вознамерился пойти следом, я его точно не смогу остановить.
— И с каких это пор ты хочешь… есть? — поинтересовался Феликс.
Захотелось съязвить, но в голову ничего путного не лезло.
— Рина! — строже окликнул он, придерживая меня за руку и тем самым останавливая.