— Так мы что, только за этим и приехали?
— Конечно. Неужели вы думаете, что все, о чем я пишу в своих книгах, сплошной вымысел? Давайте зайдем напоследок к директору и потом исчезнем.
— Ну как, вы решили? — спросил директор. Он выглядел усталым. Занятия в школе подходили к концу. А каждый, кто вел уроки в классах с девятилетними мальчиками, знает, насколько это утомительно.
— Да, — сказал Джеб, — решили. Мы хотели бы забронировать место для Элинор.
— Превосходно, мистер Лейси. — Директор стал задавать им вопросы анкеты. Но когда услышал ответ на последний вопрос, улыбка исчезла с его лица: — Когда, вы говорите, Элинор исполнится девять лет?
Джеб закашлялся. Мэг сладчайше улыбнулась:
— Через восемь лет, два месяца и шесть дней. И я уверена, что она будет очень способной ученицей!
— Вы это серьезно? — Теперь настала очередь закашляться директору.
— В брошюре о вашей школе говорится о предварительном бронировании, — напомнил Джеб. — Школы, подобные вашей, переполнены, вот мы и подумали, почему бы не забронировать место сейчас?
Директор был человеком широких взглядов.
— Действительно, почему не сейчас, — согласился он, закончив заполнение анкеты.
На улице, на стоянке автомашин, Мэг взяла Элинор на руки и ждала, пока Джеб разогреет мотор и включит кондиционер. Для поздней осени день выдался довольно теплый, в салоне автомобиля было очень жарко.
— Может, вы удосужитесь рассказать, зачем мы на самом деле сюда приезжали? — спросила Мэг. — Для чего устроили этот спектакль?
— На то есть веские причины, — спокойно ответил Джеб. — Прежде всего, школа действительно прекрасная, и я хотел бы закрепить за Элинор место в ней.
— За восемь лет много воды утечет. Даю руку на отсечение, к тому времени вы подыщете Элинор школу получше.
— Относитесь к этому скептически, миледи? Ручки-то какие прелестные, уж можете мне поверить! Как не поцеловать такие ручки! Это станет залогом развития наших отношений.
— Прошу вас, не надо! — вскрикнула Мэг. — Я уроню ребенка! Перестаньте, развратник вы этакий!
— Так-так, миледи, вы, вероятно, забыли, что сами пытались соблазнить меня. Может, попробуем еще разок сегодня ночью? Было бы чудесно!
Может, и впрямь будет чудесно, подумала Мэг. Вот вернемся домой, я отдохну немного, тогда и посмотрим. А если не получится?
Обратно Джеб решил ехать другой дорогой. Машина шла мимо игровых полей, туда, где среди деревьев одиноко стояла старинная церквушка.
— Церковь Христа Спасителя. Я хочу поклониться моим предкам, — сказал он. — Здесь похоронены основатели нашего рода, в приделе церкви.
— Я так и не поняла, зачем мы сюда приезжали. Хотелось бы услышать более внятные объяснения. Дело, конечно, не только в Элинор.
Асфальт скоро закончился. Пришлось подъехать к церкви по траве. Джеб выключил мотор и повернулся к Мэг.
— Вы ошибаетесь, — сказал он тихо. — Все дело исключительно в Элинор. Вы забыли наш разговор о Фрэнке Фангольде?
— Большой Фрэнк? Похоже, он мафиози. Будь Элинор мальчиком, Фрэнк, бьюсь об заклад, не остановился бы ни перед чем. Он бы отнял ребенка у нас. Точно, он из мафии.
— Так оно и есть, — согласился Джеб. — Я только сегодня утром узнал об этом. Лейтенант Овертон подтвердил, что Большой Фрэнк — главарь одной из нью-йоркских банд. После такого сообщения я решил, что приятная поездка на природу будет полезна нам троим. Пойдемте, девочки, поклонимся моим предкам.
Он вылез из машины и обошел ее, чтобы взять Элинор у Мэг. Малышка загулила от восторга и удобно устроилась у Джеба на плече.
— Вот ненормальный, — прошептала Мэг и, подумав, добавила со вздохом: — Как и я!
— Я вижу, вы ревнивая, — отозвался Джеб. — Смотрите под ноги. Мне надо было предупредить вас не надевать туфли на высоком каблуке.
— Разве я ревнивая? — удивилась Мэг. — Вам видней, дорогой. — Почему я ревную? Сама не пойму. Я ревную всех и каждого, стоит им только приблизиться к нему. Даже собственную бабушку! Что это, расстройство психики или самая настоящая любовь? Когда мы поженимся, буду ли я ревновать меньше? Когда мы поженимся! И поженимся ли вообще?
— Осторожней, — предупредил Джеб.
Мэг ухватилась за его руку. Малышка Элинор тут же захныкала. Это из-за него, сказала себе Мэг. Даже ребенок и тот ревнует.
— Туда не вставайте, — сказал Джеб. — Там похоронен второй Ральф Уормли.
Мэг посмотрела на вросшую в землю каменную плиту, источенную ветром и временем.
— Объясните мне, как вы догадались? — спросила она. — В надгробной надписи невозможно разобрать ни единого слова.
— Я просто знаю, — Джеб усмехнулся. — Мне рассказала моя бабушка. Ого, уже почти четыре часа. Давайте выбираться отсюда. Надеюсь, когда мы вернемся в Урбанну, берег будет безлюдным.
— Не вздумайте ошибиться, — пригрозила Мэг, обнимая их обоих. — Мистер Лейси, вы должны мне поцелуй!
Джеб тут же решил вернуть ей свой долг, не пытаясь выяснить, когда успел задолжать. Он с превеликим удовольствием запечатлел горячий поцелуй на губах Мэг, но, к несчастью, школьная футбольная команда, тренировавшаяся поблизости, все видела и громко заулюлюкала. Мэг страшно смутилась. Спасаясь от насмешливых взглядов двенадцатилетних мальчишек, она юркнула в машину, Джеб с малышкой последовали за ней как ни в чем не бывало.
Теперь только домой! Элинор прогулка, несомненно, понравилась, судя по ее виду, но усталость взяла свое, ровный гул мотора ласково уговорил малышку заснуть.
Наступил вечер. Было почти восемь. Джеб сидел в кабинете на старой тахте, одетый в пижаму и халат. Одна нога лежала на кожаной подушке, другая качала колыбель, в которой сладко спала Элинор. Тихо вошла Мэг. Она только что была у бабушки; Энни Мэй в который раз рассказывала ей о своих юных годах.
— Вид у вас уставший, — сказала Мэг, садясь рядом с Джебом.
Он обнял ее:
— Я измотан до предела и не пойму, отчего.
Она взъерошила его волосы:
— Вам необходимо отдохнуть.
— Неплохо бы, но я смогу отдохнуть, только когда уеду на рыбалку. Посещение кладбища сегодня возвысило меня в собственных глазах. Поклонился предкам. Правда, не все покоятся там. Некоторые жили в Мемфисе, штат Теннесси.
Что-то вы совсем расхандрились. — Она устроилась поудобнее, потянулась и поцеловала его в щеку. — Я сразу поняла, что вы чем-то расстроены: заглянула в кабинет, а компьютер не включен.
— А чем занимались вы? — спросил Джеб.
— Помогла миссис Брилл вымыть кухню, а потом была у бабушки и слушала ее, пока та не заснула. Она рассказывала мне о своем детстве и юности. Господи, какой наплыв воспоминаний! Хотите знать, чем занималась бабушка со своими приятелями на заднем сиденье старенького родительского автомобиля?
— Боюсь, нет настроения, — сказал Джеб тихо и коснулся ее волос. — Знаете, пусть себе вспоминает. В конце концов, когда-нибудь и мы будем вспоминать эти дни.
— Пусть делится своими воспоминаниями, разве я против? — вспылила Мэг. — Я не только выслушиваю ее, но и стараюсь представить себя на ее месте.
— Понимаю, — кивнул Джеб. — Вы даже вообразить себе не можете, в каком творческом кризисе я сейчас нахожусь. Роман и так-то писался с трудом, а теперь — ни с места.
— «Проделки малышки»? — уточнила Мэг.
— Именно. В голове роман давно готов, но облечь мысли в слова никак не получается. — Он кивнул в сторону Элинор. — Проблема состоит в том, что я не знаю, как на самом деле сложится жизнь у этой малютки. С каким удовольствием я схватил бы свою сестру и растерзал ее на мелкие кусочки! Во всех прежних книгах сюжет не затрагивал меня, но на этот раз все иначе. Я, оказывается, не самый смелый из тех, кто когда-либо встречался вам, дорогая. У меня будто сосет под ложечкой. Так бы бросил все и уехал.
— Это Большой Фрэнк привел вас в такое смятение? — с тревогой спросила Мэг.
— Да. Ну не смешно ли! Рост пять футов шесть дюймов при весе двести пятьдесят фунтов! И это называется «большой»?
— Мне так вам хочется помочь, да у меня у самой дела не лучше. Я со своей статьей в журнал тоже зашла в тупик. Странная вещь! Материала хоть отбавляй, редактор звонит дважды в день…
— Пропало желание работать?
— Слава Богу, нет, просто каждый раз, когда сажусь за работу, я обнаруживаю…
— Что? Ну, смелее!
Мэг глубоко вздохнула.
— Я обнаруживаю, что мне ни с кем не хочется делиться всем тем замечательным, что я знаю о вас. Я хочу, чтобы вы принадлежали только мне!
Он улыбнулся.
— Трудности, милочка, у вас оттого, что вашей головке приходится слишком туго. — И он вынул шпильки, которые поддерживали ее косы, уложенные венком вокруг головы, и начал расплетать их. Мэг остановила его.
— Помните, что случилось в прошлый раз? Вы мне чуть все волосы не выдрали, — сказала она.
— Но я не знал тогда всех правил, — усмехнулся он. — Может, попробуем еще раз?
— Я не против, — сказала Мэг, вздохнув. — Не оставаться же старой девой!
— Отличная мысль. Следующий уик-энд будет уже в ноябре.
— И что же? — спросила Мэг.
— Так ведь в первый уик-энд ноября всегда проводят Фестиваль устриц!
— Ах, вот оно что! — вспомнила Мэг.
— Я случайно встретился с его преподобием Стэнтоном, и мы разговорились.
— Очень приятный человек, — сказала Мэг. — Его приход всего лишь через два квартала от дома бабушки.
— Мы с ним и о вашей бабушке поговорили, — добавил Джеб.
— И что же он сказал? — В глазах Мэг вспыхнуло любопытство.
— Это потом, сначала вот о чем. Приходский священник сказал, что он столкнулся с одной проблемой.
Мэг приподнялась затаив дыхание. Наконец-то он решился! — подумала она. Он все-таки набрался храбрости, чтобы…
— Священник сказал, что каждый год во время фестиваля прихожанки его церкви готовят и продают стью — похлебку из устриц, — сказал Джеб.
Мэг разочарованно откинулась на спинку дивана.
— Кто этого не знает, — буркнула она. — Дело хорошее. Стью то есть. Бабушка готовит ее по своему рецепту, я имею в виду бабушку-итальянку.