— Это длинная история, пойдем сперва в постель, а потом поговорим,— сказал Яо И.
Они сняли одежды и отдались чувствам. Когда обычное совершилось, Лунная Богиня снова задала прежний вопрос, и юноше пришлось рассказать о том, что произошло у них в семье.
— Ты удивительно похожа на сестру, и под предлогом этого свидания я решил выведать у тебя правду. Оказывается, я ошибся,— закончил он свой рассказ.
— Неужели так похожа?
— Ну просто одно лицо! Только в манерах какое-то неуловимое различие. Впрочем, этого не заметит никто, кроме близких родственников, да и то лишь тогда, если ты целыми днями будешь у них перед глазами и они нарочно начнут присматриваться. Вы до того похожи, что даже я обознался! Единственное, что меня смутило, это твой выговор.
— Если так, так я и в самом деле стану твоей меньшей сестрой.
— Что еще за шутки?
— Никакая это не шутка. Сейчас мы все обсудим. У тебя исчезла сестра. Из-за этого началось судебное дело, которому не будет конца, пока она не найдется. Теперь я скажу о себе. Я происхожу из хорошей семьи. Прежде я жила в наложницах у сюцая Цзяна, но пришлась не по вкусу его жене. Сюцай, забыв о справедливости и погнавшись за наживой, продал меня в заведение матушки Чжэн. Хозяйка и проклятый содержатель — угуй истязают меня по любому самому ничтожному поводу. Я давно хочу убежать, а теперь уже и силы не осталось терпеть. Мы пойдем к властям, и ты объявишь, что я твоя пропавшая сестра, а я скажу, что ты мой брат. Я вырвусь на свободу и отомщу моим мучителям, а ты завершишь судебное дело. Таким образом, мы оба окажемся в выигрыше.
— Все это верно, но выговор-то у тебя другой. Если ты будешь жить с нами, родные в конце концов догадаются. Вот в чем хитрость!
— Нет, главное — это наружность, ни на что другое люди внимания не обращают. К тому же выговор может и перемениться! Твоя сестра пропала два года назад. Если бы это время она прожила в Цюйчжоу, кто знает, не говорила ли бы она теперь точь-в-точь как я? Пока мы будем ждать решения суда, пройдет немалый срок, а я буду с тобой и немного приучусь говорить по-вашему. О родственниках пока не думай, успеешь еще про них рассказать.
Яо И хорошо понимал, как важно для семьи закончить судебное дело, и, поразмыслив над предложением певички, решил, что затея эта вполне осуществимая.
— Я привез с собою приказ взять сестру под охрану. Если я заявлю властям, хозяева отпустят тебя немедленно. Тут никаких трудностей не будет. Но только запомни: ты должна твердо стоять на одном, чтобы наши показания не расходились.
— Не беспокойся! Ведь я сама хочу вырваться отсюда, а второго такого случая, как этот, едва ли дождусь. Меня беспокоит только одно: что за человек муж твоей сестры и придется ли мне с ним жить?
— Он торговец, человек молодой и порядочный простак. Если захочешь, пойдешь к нему — как сама надумаешь.
— Пожалуй что и захочу. Я буду женой, а не какой-то там наложницей, как прежде у сюцая. Во всяком случае, это лучше, чем оставаться в певичках.
И они поклялись, что будут действовать согласно и не выдадут друг друга, а если кто из двоих раскроет тайну — да подвергнется справедливому возмездию духов. Взаимная клятва наполнила радостью их сердца, и в груди снова вспыхнул любовный огонь. Они обнялись и проспали до самого рассвета.
Утром Яо И, вскочив с постели и наспех причесавшись, побежал к Чжоу Шаоси.
— Это действительно моя сестра,— сказал он, скрыв от родича правду.— Что нам делать?
— Хозяйка, мне кажется, едва ли согласится принять выкуп: владельцы подобных заведений все такие грубияны и невежи... Лучше я сговорюсь кое с кем из наших земляков, и мы все вместе подадим прошение правителю области: пожалуемся, что девушку из хорошей семьи обманом завлекли в веселое заведение, а приказ, который ты привез, подтвердит и подкрепит нашу жалобу. После этого ее, конечно, тут же отпустят из заведения. Только вот что: пошли хозяйке еще несколько лянов серебра и скажи, что оставляешь певичку у себя еще дня на два, на три. А иначе как бы хозяйка не всполошилась раньше времени. Мы ж за эти дни успеем завершить все дела.
Яо И согласился. Чжоу обошел нескольких земляков, и они вместе с Яо И отправились в областную управу и там все рассказали. Яо И предъявил приказ уездных властей, и правитель области распорядился немедленно привести к нему хозяйку веселого заведения и угуя. Явилась в суд и певичка. Она опознала брата, Яо И опознал свою младшую сестру, а Чжоу Шаоси и несколько земляков из Хуэйчжоу, которые видали Жемчужину в доме ее отца, все в один голос подтвердили: «Это она!» Содержатель — угуй, не понимая толком, что происходит, недовольно заворчал.
— Молчать, пока тебя не спрашивают,— строго приказал правитель области, но потом приступил к допросу: — Отвечай, где ты похитил эту женщину?
— Она была наложницей сюцая Цзяна,— признался угуй, не смея обманывать правителя.— Но я ее не похитил, а купил за восемьдесят лянов. Это истинная правда.
Правитель велел привести сюцая Цзяна, а тот, узнав об опасности, поспешил скрыться, и тогда правитель дал разрешение Яо И выкупить сестру за сорок лянов серебра и увезти ее домой. Угуй был наказан за покупку женщины из порядочной семьи. Не избежал кары и сюцай Цзян. Правитель области обратился к высшим властям с просьбою лишить его звания сюцая.
Итак, злоключения певички Чжэн, по-видимому, счастливо завершились, и Яо И, очень довольный таким оборотом дела, увез ее к себе в гостиницу. Спустя немного времени в ямыне составили все нужные бумаги, молодой Яо внес в казну сорок лянов, причитавшихся хозяйке заведения, и оплатил все мелкие издержки, связанные с ведением судебного дела. Теперь можно было трогаться в путь.
Следует вам знать, что все это время Яо и певичка проводили ночи вместе, как супруги, хотя для посторонних они оставались братом и сестрой. Лежа на одной подушке, они говорили без умолку, и Яо И успел во всех подробностях рассказать «сестре» об их семье. И вот наступил день, когда они приехали в Суньтянь. Земляки, увидев брата с сестрою, захлопали от радости в ладоши.
— Как хорошо! — кричали они.— Теперь-то уж этой затянувшейся тяжбе конец!
Кто-то успел предупредить стариков Яо, и они выбежали навстречу сыну и дочери. Лунная Богиня непринужденно вошла в дом и поздоровалась с родителями, как наставлял ее Яо И. Жизнь в веселом заведении приучила певичку надевать любую личину. Сегодняшняя ее игра была безупречна!
— Дочка! Где же ты пропадала целых два года? Я здесь чуть не умер от огорчения! — сказал старый Яо.
Лунная Богиня сделала вид, что она тронута до глубины души, и зарыдала.
— Отец! Матушка! Я так беспокоилась о вашем здоровье!
— За эти два года у тебя даже голос переменился,— заметил старик.
А матушка Яо промолвила:
— Какие у тебя длинные ноги, раньше таких не было.
И все снова заплакали.
Лунная Богиня до того походила на Жемчужину, что у старика Яо не возникло никаких подозрений. Старик был измучен следствием, которое тянулось вот уже два года, и теперь, когда дочь нашлась, у него словно камень с души свалился. Ему и в голову не приходило разглядывать дочь с суровой придирчивостью. Кроме того, он знал, что ее выкупили из веселого заведения; расспрашивать Жемчужину о ее житье было неловко.
Едва дождавшись следующего дня, старик велел сыну идти вместе с сестрою в суд. Когда начальник уезда открыл присутствие, ему доложили, что Жемчужина отыскалась. Уездный и сам догадывался об этом — как-никак судебное дело тянулось вот уже два года.
— Кто этот человек, который тебя похитил? — спросил он певичку.
— Я не знаю ни его фамилии, ни имени. Он меня сразу продал в наложницы сюцаю Цзяну из Цюйчжоу, а от него я попала в веселое заведение. Где сейчас этот похититель и где сюцай, я не могу сказать.
Уездный знал, что вести расследование в чужой провинции чрезвычайно трудно. Разумнее было закончить и закрыть дело без промедления, не пытаясь проникнуть в самые сокровенные его глубины. Начальник уезда велел вызвать Пань Цзя и его родителей, чтобы они забрали молодую женщину к себе.
— Хороша невестка! — забурчала старуха Пань, едва войдя в присутственную залу.— Сколько времени пропадала неизвестно где!
А Пань Цзя закричал радостно:
— Наконец-то мы свиделись! Прости нам все огорчения, которые мы тебе причинили.
Муж и его родители опознали Жемчужину, и Пань Цзя повел ее домой. Как только обе семьи вышли из ворот управы, они принялись сокрушаться о прошлых своих безрассудствах. Все были рады, что судебное дело наконец завершилось.
На другое утро, когда начальник уезда приступил к занятиям и, как ему казалось, в последний раз взялся за дело Пань Цзя, внезапно появился сам Пань Цзя собственною персоной.
— Господин начальник,— воскликнул молодой человек.— Оказывается, вчера я получил не свою жену!
— Подлый кляузник! — закричал уездный в гневе.— Все тебе неймется! Мало ты пакостей наделал своему тестю?
И уездный велел своим прислужникам немедленно наказать ябедника десятью палочными ударами.
— Без вины страдаю! Без вины! — кричал под палками Пань.
— Молчать! В сопроводительной бумаге из Цюйчжоу все сказано совершенно ясно! Твой шурин сам ее привез! Я уже не говорю о родителях, которые узнали и приняли свою дочь, но ведь ты сам вместе со своими стариками опознал ее в суде и увел домой!
— Ничтожный в своей жалобе требовал свою жену, а не чужую! А нынешней ночью я убедился, что это не моя жена, а чужая! Чужая мне не нужна, и вы, господин уездный начальник, не требуйте от меня, чтобы я ее принял. Если же меня заставляют белое признавать черным, а черное белым, лучше я вовсе откажусь от жены!
— Да с чего ты взял, что это не твоя жена?
— Обличьем они и правда очень похожи, но в сокровенном общении со мною моя жена была совсем не такая.
— Дурень ты, дурень! Она два года была в певичках, откуда в ней теперь девичья стыдливость?
— Господин, не в этом одном дело! У нее и выговор не тот, и тайные, неудобосказуемые места совсем, совсем другие! Мне-то все ясно, но вам как объяснить? Выла бы это моя жена, я бы от радости себя не помнил! Ведь я все время ждал ее, хотя мы и двух месяцев с ней вместе не прожили. Зачем бы я стал вас обманывать и зря мутить воду? Господин начальник, расследуйте все до конца и решите по справедливости!