Начальник уезда был совершенно сбит с толку. Он чувствовал, что Пань не лжет, но признаться в своей ошибке не хотел.
— Ну хорошо,— сказал он наконец.— Главное — не горячись, потерпи еще немного. Ни родителям, ни родичам не говори ни слова. Я уже знаю, что делать.
Начальник приказал повсюду расклеить объявления о том, что в такой-то день Жемчужина была найдена и предстала перед властями, что обе тяжущиеся стороны отказались от своих жалоб и дело предано забвению. Но одновременно уездный распорядился, чтобы десять сыщиков разъехались повсюду на поиски пропавшей. Им велено было следить, не откроются ли после расклейки объявлений какие-нибудь новые и знаменательные обстоятельства; обо всяком, кто внушит хоть маломальское подозрение, надлежало немедленно сообщить властям. Щедрая награда ждала того, кому удалось бы напасть на правильный след.
Но тут мы прервем наш рассказ о поисках и о сыщиках и вернемся к Жемчужине. Она прожила с богачом У около двух лет. В конце концов в семье господина У проведали о его забавах и стали чинить ему всяческие препятствия каждый раз, как он собирался выйти из дома. Все реже и реже посещал он теперь свою возлюбленную. Как-то Жемчужине понадобилась девчонка для услуг. Она сказала об этом господину У, а тот в свою очередь Снежному Червю. Ван Си, однако же, как вы помните, привык похищать молодых женщин, а не нанимать за деньги: он решил просто-на-просто украсть чужую служанку. У него уже была на примете служанка из семьи Ван Жулуаня, обитавшей в Шэсяньском уезде. Девушка часто ходила к ручью стирать белье, и теперь, после разговора с господином У, Ван Си об этом вспомнил.
Как раз в эти дни расклеили объявление, о котором мы говорили, и Ван Си, проходя мимо уездной управы, услыхал, как его читали. «Нашли все-таки эту Жемчужину!» — раздавались голоса. Снежный Червь быстро вернулся домой, чтобы сообщить новость старухе Ван.
— Не знаю, кто выдал себя за Жемчужину, но теперь она полностью в наших руках! — сказал он.
Старуха не поверила. Она хотела увидеть объявление собственными глазами. Они вместе пошли к управе, и сводня убедилась, что Ван Си не солгал. Быстро размахивая руками, он стал объяснять старухе, что написано в объявлении. Это не укрылось от внимания сыщика, который стоял поодаль. Оживленная беседа у объявления показалась ему подозрительной, и, когда Ван Си со своднею пошли восвояси, он двинулся за ними следом. По пути он подслушал, как кто-то из двоих тихо сказал другому:
— Вот удача так удача! Теперь можно спать спокойно!
— Ловко вы обделали это дельце! — взревел сыщик, неожиданно вырастая перед ними.— Но теперь все вышло наружу! Теперь никуда не скроетесь!
— Нечего меня пугать! — отвечал Снежный Червь. Он был еле жив от страха, но изо всех сил старался сохранить спокойный и храбрый вид.— Зайдем в харчевню, там поговорим.
Они поднялись во второй этаж и заняли место за столиком. Снежный Червь пошел заказать еду и... исчез. Сыщик и старуха долго сидели в ожидании вина и закусок, а слуга все не подходил. Наконец сыщик спустился вниз — оказалось, что Ван Си давным-давно убежал.
— Сейчас же веду тебя в суд! — рявкнул сыщик и начал вязать старухе руки.
Сводня упала на колени.
— Пощади, господин чиновник! — взмолилась она.— Пойдем ко мне, я дам тебе денег!
Они подошли к дому, и старуха постучалась. Сыщик, конечно, не знал ничего достоверного об их злодеяниях, но поведение их подле управы было несколько странным. Сперва он думал лишь припугнуть эту парочку. Теперь, когда Ван Си исчез, он твердо решил не упустить хотя бы старуху. Дверь открыла Жемчужина. «Что такое! Ведь это та самая женщина, которую привезли из Цюйчжоу! — подумал оторопевший сыщик.— Теперь понятно: вот она где, настоящая Жемчужина!» Боясь, как бы старуха не заметила его радости, сыщик наскоро выпил чаю и, получив деньги, тут же удалился. Сводня решила, что все обошлось, и успокоилась. Однако на другое утро сыщик доложил обо всем начальнику уезда, и тот приказал десяти стражникам немедленно арестовать старуху. Словно волки или тигры, бросились стражники выполнять строгий приказ. С оглушительными криками ворвались они в дом Ван Си, но старуха Ван была уже мертва — она успела повеситься на балке. Стражники притащили Жемчужину в уездную управу.
— Снова она? — не поверил своим глазам уездный.
Он велел безотлагательно доставить в управу Пань Цзя и его жену. Когда две женщины встали рядом, оказалось невозможным отличить одну от другой. Уездный растерялся и велел Паню самому определить, которая из них его жена. Пань Цзя обменялся с одной из женщин несколькими словами, и уездный начальник понял, кто настоящая Жемчужина. Он приступил к допросу. Жемчужина рассказала с самого начала, как ее похитил Ван Си.
— А как зовут твоего обольстителя и сожителя? — спросил начальник.
— Я не знаю, — ответила Жемчужина.
Она любила господина У и потому не хотела называть его имени.
Начальник уезда принялся допрашивать вторую женщину.
— Меня зовут Чжэн,— показала певичка.— Молодой Яо сказал, что я очень похожа на его сестру, и мы, посоветовавшись меж собою, решились на обман. Я хотела отомстить своим врагам, а он заботился о том, как бы кончить это злополучное судебное дело.
Начальник уезда отдал распоряжение арестовать Ван Си, но того уже и след простыл. В ямыне составили особый приказ искать преступника повсюду и доставить его в уездную управу.
Между тем, убежав из харчевни, Ван Си повстречал своего приятеля Чэн Цзиня, и они вместе не теряя времени двинулись в уезд Шэсянь. Здесь они быстро отыскали служанку Ван Жулуаня. По своему обыкновению, она была у ручья и мыла ноги.
— Смотри-ка, моя служанка, которая от меня сбежала,— крикнул Ван Си.— Вот ты, оказывается, где!
Мошенники связали девушку и потащили на свой плот. Служанка отчаянно кричала, Ван Си попытался заткнуть ей рукавом рот, но та не унималась. Тогда Чэн Цзинь схватил ее за горло, но, видимо, стиснул чересчур сильно, и девушка мигом испустила дух. Пока шла эта борьба, успели сбежаться окрестные жители. Преступников схватили и потащили в управу. Начальник Шэсяньского уезда приговорил Чэн Цзиня к повешению, а Ван Си — к ссылке в военное поселение. Но когда злодеев доставили в областную управу, в зале суда как раз находилась Жемчужина.
— Это же Ван Си! — закричала она во весь голос.
Правитель области Лян, человек очень справедливый, взглянул на бумаги из обоих уездов — имя Ван Си значилось и в той, и в другой. Правитель сильно разгневался.
— Этот Ван Си — опасный преступник,— сказал он.— Ссылки ему будет мало!
И он велел прислужникам дать негодяю шестьдесят палок, и Ван Си околел под ударами.
Жемчужина возвратилась к своему мужу. Лунную Богиню правитель постановил продать в певички, а Яо И за похищение женщины из веселого заведения и обман властей приговорил к ссылке и солдатской службе. Зато имя богача У даже упомянуто не было. Богач имел великое множество друзей, приятелей и благожелателей и сумел задобрить взятками всех начальников, от крупных до самых мелких, что же касается Пань Цзя, то он, получив обратно жену, был совершенно доволен.
Молодому Яо И назначили место ссылки и разрешили взять с собою жену. Молодой человек, однако ж, был холост, и Лунная Богиня сказала, проливая слезы:
— Это я втянула его в беду, я затеяла весь этот обман, потому что хотела вырваться из заведения. Но теперь я уеду с ним, хотя бы это стоило мне жизни!
Узнав об этом, старый Яо решил ради сына выкупить певичку. Он подослал какого-то человека, который от своего имени внес деньги в казну. Лунная Богиня переменила фамилию и отправилась в ссылку женою Яо И. Через какой-то срок было объявлено прощение преступникам, и Яо с Лунной Богинею вернулись в родные края и продолжали жить вместе как добрые супруги.
Эту занятную историю о сходстве двух женщин рассказывают в Хуэйчжоу и по сей день.
Они из праведных семей,
Но горе встретили в пути;
Утраченную чистоту
Сумели снова обрести.
Как сестры схожие лицом,
В несчастье родственны своем...
Читатель, видно, неспроста
Судьбу по лицам узнаем.
Возвращенная драгоценность[349]
Могучий страж был у Яньских врат, герой врата У охранял.
В древней цитре сокрыт свинец, во чреве рыбы — кинжал.[350]
Безмерно добр благородный муж, и смерть за него легка.
Сможешь Тайшань, как пушинку, смести, хоть страшно она высока.[351]
В годы правления танского государя Дэцзуна[352] жил один сюцай по фамилии Линь, а по имени Цзи или Шаньфу, уроженец Наньцзяньского округа. Человек одаренный и широко начитанный равно в поэзии и прозе, он, как говорится, проник в тайны всех Девяти Канонов и Трех Историй[353]. В годы, о которых сейчас пойдет речь, этот примерный и настойчивый юноша постигал науки в Великом Училище[354], но из-за болезни своей матушки получил разрешение на время вернуться домой, чтобы ухаживать за больной. Недуг ее, однако, все не проходил, а ему уже пора было возвращаться. Он простился со своей родительницей, а также с родными и соседями и в сопровождении слуги Ван Цзи (тот нес его пожитки) отправился в дальний путь. Окрестные виды, которые он встречал по дороге, достойны того, чтобы их воспеть в стихах:
Бредешь по горам, по густым лесам —
Песнь дровосека разносится там, летит с небесных высот.