[384] и тут же подал «прошение об отпуске для устройства свадебных дел» с девицей из семьи Ян. На свое прошение он получил благоприятный ответ, а в придачу деньги для свадьбы. Довольный, он сразу же отправился домой. Мать, узнав, что он собирается жениться, удивилась.
— Ведь ты не был ни с кем обручен! На ком же ты собирается жениться?
— Ах, матушка, у нашей тети в Ханчжоу я встретился с одной девицей — ее приемной дочерью. Вот ее я и сватаю!
— А почему же я раньше ее не видала?
— Скоро увидите, матушка!
Выбрав благоприятный день, Вэньжэнь нанял лодку, приказал разукрасить ее цветами и лентами, посадил музыкантов и отправился в Ханчжоу. При встрече с теткой он тут же ей доложил, что приехал жениться, на что имеет высокое дозволение властен.
— Ну, что я тебе говорила? Видишь, как складно все получилось! — обрадовалась тетка.
Потом он увиделся с невестой, которая сейчас уже была не в монашеской рясе, а в обычном мирском платье. Влюбленные, взявшись за руки, поведали друг другу о своих чувствах, а Цзингуань рассказала о большой доброте госпожи Хуан, взявшей ее в приемные дочери. Тетка помогла девушке украсить волосы цветами, проводила до расписного паланкина, который доставил ее на судно, где уже горели цветные свечи. Как говорится в стихах:
За красным пологом двое влюбленных повстречались опять.
За парчовым пологом все повторилось, словно время вернулось вспять.
В один прекрасный день они приехали на родину и пришли с поклоном к матери Вэньжэня. Родительнице очень понравилась красивая девица, но ее удивил ее хучжоуский выговор.
— Почему она говорит на нашем хучжоуском наречии, если ты ее взял в Ханчжоу? — спросила она сына.
Сыну пришлось рассказать историю своей молодой жены, которая одно время была монахиней. А на следующий день молодожены направились в дом Ян. Перед тем как войти в ворота, Вэньжэнь передал две визитные карточки. Одна была адресована теще, а вторая — младшему брату Цзингуань. Госпожа Ян подумала, что это ошибка, и карточки не приняла. Тогда Цзингуань решила идти сама.
— Матушка! — вскричала она, появившись на пороге.
Увидев знатную даму в нарядном одеянии, испуганная мать поспешно встала со своего места. Дочь она сразу и не узнала.
— Матушка, не пугайтесь!.. Я ваша дочь, ваша монашка Цзингуань из обители Плывущей Бирюзы.
Действительно, облик как будто дочерний и выговор тот же, но почему же она с волосами и в таком необычном наряде? Если хорошенько не присмотреться, ни за что не догадаешься!
— Дочка, ты ли это?.. Целый год мы с тобой не виделись. Ни писем не было, ни другой какой весточки! Истосковалась я по тебе! Этим годом послала я в скит одного человека, а там, оказывается, ни души. Думала, гадала, куда могла дочка деваться, а потом случайно узнала, что вы с матерью игуменьей будто бы в другие края подались... И вдруг здесь очутилась! Только непонятно мне, почему ты такая нарядная?
Дочь рассказала матери всю свою историю, начиная от встречи в лодке и вплоть до нынешнего дня. Счастливая мать даже рот раскрыла от удивления. Потом, немного придя в себя, она велела сыну позвать зятя. Сын (а он в это время уже учился и обладал приличными манерами) вышел к Вэньжэню и, низко поклонившись, проводил его в залу. Вэньжэнь, встав рядом с женой, совершил перед тещей низкий поклон. Госпоже Ян казалось, что ей все еще снится сон.
— Если бы я только знала, что наступит такой день, ни за что бы не отдала дочку в монахини!
— Матушка, если бы ты не отослала меня в скит, может, и не было бы сегодняшнего дня! — промолвила дочь.
Потом все вместе они отправились в дом Вэньжэня, где уже был накрыт пиршественный стол и гремела музыка.
Надо вам знать, что впоследствии на чиновном пути Вэньжэня случались и неудачи, словом, карьера его сложилась не так, как ему бы хотелось. Скопив к пятидесяти годам кое-какие деньги, он ушел со службы и вернулся домой, где стал жить со своей женой, которая удостоилась звания почтенной дамы, и прожил с ней до самой старости. Как-то ему пришлось встретиться с гадателем, обладавшим даром предвидения.
— Скажи, почему моя карьера была не слишком удачна? — спросил ой у ворожея.
— Потому что в молодые годы вы увлекались любодеянием, чем нанесли ущерб своим скрытым достоинствам. Вот отчего все так получилось!
Вэньжэнь посетовал, что в юные годы он вел себя не слишком пристойно в монашеской обители, и потом часто предостерегал других от неосмотрительных действий.
Теперь ответствуйте мне: разве любострастие в нашей истории не получило достойного воздаяния? И заметим, что удивительность этого брака, конечно же, объясняется тем, что он был заранее предопределен. Приведем такие стихи в доказательство:
Если ты сомневаешься, что жена Небом тебе дана, —
Ты глух и слеп, и печальная жизнь навеки тебе суждена.
Если твердишь, что женятся люди просто, без всяких чудес,
Значит, ты усомниться посмел в могуществе воли Небес.
Поле алых цветов[385]
Во времена Сунскон династии Сун Яньчжань, правитель Саньцюй, отвечая чжуанъюаню[386] Лю Мэнъяню, писал примерно так:
«Когда-то слышал я от одного почтенного старца поучительную историю. В давние времена один ученый человек из наших мест получил при дворе звание фэн-чана — устроителя церемоний и возвращался на родину. Вдоль дороги, которою он ехал, стояли толпы встречающих с флагами, барабанами и подарками. Едва он вошел в дом, как к нему пришли с поздравлениями его родичи, друзья и знакомые. Даже враги и те, подавив стыд и досаду, явились поздравить высокого вельможу. И только один сосед заперся у себя, словно хотел избежать встречи с лютым врагом. Мой знакомец, весьма удивленный, спросил этого соседа, в чем причина его странного поведения, и тот с горечью отвечал: «Обладатели высоких должностей, следуя высокому нравственному закону, должны оказывать покровительство своим родным местам. Ныне же все по-иному. Получив должность и достигнув ученой степени, они с утра до ночи думают лишь о том, как бы разбогатеть и возвыситься еще больше. Чем громче их имя и важнее звание, тем сильнее они безумствуют. Многие чинят несправедливый суд, мироволят злодеям и насильникам, держат в горсти весь уезд или даже целый округ. Они окружены почетом, а родным местам от них одно только горе, и жизнь соседей становится с каждым днем все тяжелее. Поэтому я готов уйти в горные дебри, в непролазную лесную чащобу, лишь бы не встречаться с этим человеком. Могу ли я идти к нему с поздравлениями, когда впору нам сокрушаться и плакать?!»
Это письмо мы находим в книге «Смелые речи местности Ци», созданной в династию Сун. Речь идет вот о чем. До того как сделаться чиновником и высоко вознестись но службе, человек влачил жалкое, ничтожное существование. Его родичи, друзья и односельчане тешили себя надеждой, что он преуспеет и тогда осветит всех лучами своей славы. И наконец удача улыбнулась ему, и вот он уже, как говорится, воспрянул из пыли. Но, надев нарядную шляпу и платье, он день-деньской размышляет лишь о служебных успехах, гонится за богатством и чинами, за выгодой и славой, начисто забыв о бедности, в которой он некогда находился. Он перестает замечать прежних друзей — бедняки уже не занимают его. Он не испытывает ни малейшего желания ни помочь им, ни хотя бы посочувствовать. Он смотрит на них невидящими глазами, лишая надежды даже на самую ничтожную помощь с его стороны. Недаром говорится, что у чиновника память тонкая, точно листик бумаги. Какая была глупость — возлагать упования на такого человека.
Если чиновник только жесток и бессердечен, но хотя бы не злоупотребляет своим положением,— это еще полбеды. Ему не одолеть стойких и мужественных, которые не лебезят перед ним, не просят помощи и поддержки. Вред от него не так уж велик. Есть, однако же, люди с ухватками и повадками волка. Они строят свое благополучие на несчастиях собственной семьи и родного края. Они обманывают родственников, захватывают имущество односельчан, не брезгуют подкупом, покрывают мошенников и грабителей. Они разденут и голого. От их лиходейства перестает расти трава, а люди трепещут в ужасе, и даже животные полны тревоги. Все замерли и затаили дыхание, опасаясь попасться в сети к злодею. А сами злодеи, подозрительные, как злые духи, без устали строят все новые ковы — в страхе, как бы кто не поживился на их счет. Разве может царить спокойствие в тех местах, где правят подобные негодяи? Вот почему Сун Яньчжань и написал Лю Мэнъяню, когда тот получил степень чжуанъюаня: он хотел предостеречь его от ошибок и с самого начала наставить на правильный путь. Письмо проникнуто чувством глубочайшего возмущения, и каждое слово в нем — правда о недуге, которым страдает и наше время.
Если же тем не менее оно не убеждает тебя, уважаемый читатель, я расскажу историю об одном злодее чиновнике, который совершил немало злых дел, а под конец столкнулся со справедливым и мудрым судьею, который раскрыл все его преступления и наказал злодея. Этот рассказ должен служить предостережением для многих.
Сперва послушайте такие стихи:
Злодей — с рождения злодей,
Любой подлец — подлец с рожденья.
Когда бы тигр крылатым был.
Вдвойне творил бы преступленья.
Злодею совесть не нужна,
Ему законы не помеха.
И не задумается он
О грозном часе искупленья.
А теперь приступим к рассказу.
Жил в уезде Синьду, в провинции Сычуань, отставной чиновник по фамилии Ян, который имел ученое звание цзиньши. Имени его мы называть не станем, потому что, как уже упомянуто, кончил он плохо. Он был богат, но алчен до крайности, жесток и совершенно бессердечен — надо ли говорить, что он сделался настоящим бичом для всей округи? Прежде он служил в провинции Юньнань и исполнял должность окружного судьи. Под началом у него состоял некий Чжан Инь, сын тамошнего богача. Отец его имел жену и наложницу. Чжан Инь родился от жены; у наложницы тоже был сын, Чжан Бинь, в ту пору еще младенец. Мать Чжан Иня рано умерла, и он остался с отцом, который со временем поручил ему вести всю торговлю. Чжан Инь преуспел в науках и всякий раз на экзаменах был перв