— Верно,— согласились братья.
Младший остался с обеими певичками, а старший отправился на поиски Тан.
Больше года миновало с того дня, как Чжан Инь простился с Тан Сингэ. Он сказал, что едет всего за пятьдесят ли и скоро вернется. Но прошло уже столько времени, а о нем никаких известий. Одежду и прочие пожитки он оставил у певички, и до сих пор никто за ними не приходил. Правда, Тан Сингэ это особенно не беспокоило.
Однажды она сидела весь вечер одна. Гости так и не явились, и она заперла дверь и уснула. И снится ей сон, будто входит Чжан и говорит: «Я вернулся с деньгами!» Только хотела она спросить, почему его не было так долго, как раздался настойчивый стук в дверь. Тан Сингэ проснулась в испуге. «Что это мне вдруг приснился такой сон? — подумала она.— Ведь я даже не вспоминала об этом человеке. Может быть, пришли с письмом от него, за вещами?» Стук повторился. Сингэ привела в порядок свое платье и велела служанке открыть дверь.
— Пожаловал гость! — закричала служанка.
Едва Старший Чжан переступил через порог, певичка с изумлением сказала про себя:
— Вылитый господин Чжан! Но почему он так сильно помолодел?
Она попросила гостя сесть, осведомилась, откуда он родом, как его зовут. Услышав, что это действительно господин Чжан из провинции Юньнань, она удивилась еще больше, но сразу пуститься в расспросы не посмела.
— Позвольте узнать у вас одну вещь,— начал Чжан.— Мне говорили, что в прошлом году у вас был один человек из Юньнани. Не могли бы вы описать его наружность и назвать фамилию?
— Это был довольно пожилой господин по фамилии Чжан. Говорил, что он гуншэн и едет в столицу на дворцовые экзамены. Здесь он оказался проездом, пожил несколько дней, а потом поехал за долгом в Синьду. Он сказал, что до Синьду всего полдня пути и что он скоро вернется. Но почему-то не возвратился, а почему — не знаю.
— А он был один или с попутчиками?
— С ним было четверо слуг.
Старший Чжан окончательно убедился, что речь идет о его отце.
— Может быть, он уехал в столицу и потому не вернулся?
— Ну что вы! И одежду, и прочие вещи он оставил у меня, чтобы за ними вернуться, а потом уже продолжать путь.
— В таком случае, отчего он не появляется? Неужели он все еще в Синьду и забыл про столицу?
— Наверное, дело с долгом его задерживает. Но только тогда он написал бы письмо или послал сюда слугу. А то ведь исчез совершенно бесследно! Нет, не знаю, что и думать.
— Вы говорите, он поехал в Синьду за каким-то долгом?
— Ну да! Он говорил о пятистах лянах и о каких-то дорогих вещах. А кто ему должен, не знаю.
— Так-так! — воскликнул сюцай.— Надо искать его в Синьду!
— Кем он вам доводится, что вы собираетесь его искать?
— Не стану обманывать вас — это мой отец.
— О, простите мне мою невежливость! Так вы из одной семьи! Тогда не удивительно, что вы так похожи! — засмеялась Тан и приказала служанке собрать на стол.
— Извините, не могу! — сказал Чжан в ответ на предложение остаться и поужинать.— Меня ждет брат. Все, что вы мне сказали, это правда?
— Чистая правда! У меня ведь лежат его вещи. Взгляните, опознаете вы их или нет.
Она повела Чжана во внутренние комнаты и показала ему оставшиеся вещи. Чжан тотчас узнал их.
— Медлить нельзя, — сказал он, поспешно откланиваясь.— Сегодня же ночью мы уедем с братом в Синьду искать отца. Увидимся потом, когда он найдется.
Тан Сингэ с напускным участием снова предложила гостю остаться, а когда он снова отказался, проводила его до ворот.
Старший Чжан со всех ног помчался в гостиницу и, едва увидав брата, закричал:
— Я все узнал! Оказывается, в прошлом году он действительно жил у певички. Но, судя по ее словам, он до столицы не добрался!
— Где же он, в таком случае? — удивился младший брат.
— Здесь, в Сычуани, в городе Синьду. Надо ехать туда не откладывая!
— На что он ему, этот Синьду?
— Певичка говорит, что он поехал за долгом в пятьсот лянов. Не иначе как к Бешеному Яну!
— Взыскал он долг или не взыскал, не может он там жить до сих пор! Ему надо было ехать в столицу!
— Да, но его вещи остались у певички, я их только что видел. Не мог же он уехать в Пекин без вещей! Ясное дело, он задержался в Синьду. Едем туда поскорее, путь недалекий. Там и узнаем, где он теперь.
Братья заплатили певичкам и отослали их домой, а сами отправились в Синьду.
Остановились они в харчевне. Хозяин понял, что они издалека, и спросил:
— Откуда пожаловали, уважаемые гости?
— Из Юньнани. Разыскиваем одного человека.
— Человека разыскиваете... А может, приехали требовать обратно взятку?
— Что ты говоришь! — растерялись братья.
— Нет, это я так, шучу,— успокоил их хозяин.
Братья посидели за столом еще немного, а потом старший спросил хозяина:
— Не скажешь ли, где у вас живет судья Ян?
— С этим человеком лучше не встречаться,— проговорил хозяин и даже язык высунул от страха.— Вы издалека, навряд ли у вас могут быть к нему важные дела. А если дел нет, даже и не спрашивайте, где он живет.
— Почему не спрашивать? Почему ты его так боишься?
— Ян любого по судам затаскает! Но это еще куда ни шло, хуже то, что он и разбойников подослать может, и они оберут тебя и ограбят. А если кто, особенно из приезжих, встанет ему поперек дороги, его просто прикончат — да и все тут!
— Слыханное ли дело! В мирное время безнаказанно убивать людей.
— А кто пожалуется? Вот, к примеру, в прошлом году приехал к нему какой-то юньнанец, а с ним четверо слуг. Говорят, будто он требовал назад взятку, которую дал этому Яну, когда тот еще служил. Ян всех их ночью и прикончил. И до сих пор никто властям не донес. Вот тебе и наказание! Потому я так и пошутил, когда узнал, что вы тоже из Юньнани.
Когда братья услыхали этот рассказ, душа у них от страха чуть было не рассталась с телом. Они молча глядели друг на друга, не в силах произнести ни единого слова. Прошло долгое время, прежде чем один из них, весь дрожа, осмелился спросить:
— Хозяин, а как звали того человека, ты не знаешь?
— Откуда мне знать?.. У меня частенько бывает Лаосань, управляющий этого Яна. Он-то, скажу не кривя душой, совесть еще не потерял. И вот между чарками он и рассказывает мне о разных злодеяниях своего хозяина. Всякое уже бывало, но убийство этих пяти юньнаньцев — всем злодействам злодейство! Конечно, сразу поползли слухи — Ян особенно не таится, кое-что всегда становится известным. Я сначала сомневался, не решаясь верить, но Лаосань сам сказал, что это правда. Жаль бедняг! Так жестоко погибли, а никто из родичей даже и не знает об их смерти. Я вам, уважаемые гости, наболтал все это потому, что вы спросили про Яна. Но примите еще один совет: не обращайте внимания на мою болтовню. Помните пословицу: «Каждый метет снег у своего порога»?
Великая скорбь объяла братьев, когда они узнали о гибели отца. Им хотелось плакать, но выразить громко свое горе они боялись. Всю ночь они не сомкнули глаз. Наутро они вышли в город, желая услышать хоть какие-нибудь подробности. Во многих местах спрашивали они, и везде им говорили то же самое.
Братья хотели узнать побольше, но страшились попасться в ловушку Яна. На местные власти нечего было и надеяться — что мог поделать синьдуский ямынь с бывшим судьею? После долгих раздумий братья решили возвратиться в Чэнду.
Они подробно рассказали обо всем Тан Сингэ, и певичка даже прослезилась.
— Подайте на него в суд! — сказала Тан Сингэ.
— Непременно! Мы так и сделаем.
Как раз в это время в Чэнду находился судья провинции Ши. Братья забрали у певички вещи отца и среди них нашли бумагу о том, что гуншэн Чжан направлен в столицу на экзамен. Бумага могла быть полезна, и братья приложили ее к жалобе. А жалоба, которую они подали судье, была составлена так:
«Жалоба от сюцаев Чжан Чжэня и Чжан Цюна по делу об умерщвлении пяти человек.
Наш родитель Чжан Инь, носивший ученое звание гуншэна, уехал в Синьду к отставному чиновнику Яну за долгом и исчез бесследно. Чжан Чжэнь с братом отправились в вышеуказанную местность, чтобы разузнать об отце. Они выяснили, что злодей Ян погубил их отца из-за означенного долга, а вместе с ним умертвил четверых слуг. Об этом убийстве со страхом рассказывают повсюду, и многие в Синьду могут подтвердить нашу жалобу. Мертвые тела не обнаружены.
Совершено злодейство, равного коему не знает Поднебесная. Мы обращаемся с настоятельной просьбою рассмотреть нашу жалобу и строго наказать виновных.
Заявитель: Чжан Чжэнь из Юньнани, сюцай».
Судья Ши внимательно прочел жалобу. Он давно слышал о злодействах Яна и давно к нему приглядывался, надеясь в конце концов вырвать зло с корнем. Начать дело, однако же, судья не мог: Ян носил ученое звание цзиньши, выступить против него прямо никто в Синьду не решался, а улик было недостаточно. В том, что преступление действительно было совершено, судья не сомневался ни минуты. Вызвав к себе братьев и оставшись с ними наедине, он сказал:
— То, что вы пишете, для меня не новость. Злодеяния этого человека давно преступили все границы, но разоблачить его трудно. Вам бы я советовал не оставаться здесь, а возвратиться домой, иначе как бы он и вас не погубил, если что-нибудь проведает. Как только начальник уголовной палаты выяснит подробности, а начальник уезда схватит преступника, мы вас вызовем. Пока же держите все в тайне.
Судья сложил прошение и спрятал его в рукав халата. Братья поблагодарили его и удалились. Они поступили в точности, как сказал им судья,— собрали свои пожитки и не мешкая отправились домой, чтобы там, в безопасности, ожидать дальнейших известий.
Судья Ши вызвал к себе чиновников двух палат. После беседы он попросил остаться начальника уголовной палаты Се. Вытащив из рукава жалобу, он протянул ее Се.
— Есть же еще в Поднебесной подобные люди! — начал судья, когда Се ознакомился с содержанием бумаги.— Мы уже давно за ним следим, но сейчас поступила жалоба, и вашей палате надо расследовать дело со всей строгостью.