Радостен свадебный пир, горят разноцветные свечи,
Но море страданий и слез в жизни пребудет вечно.
Если б не воля небесная, не Неба Великого сети,
Эту загадку труднейшую не решил бы никто на свете.
Рассказывают, что в Цзядинском уезде Сучжоуской[101] области в свое время проживал торговый человек по фамилии Чжэн, не так чтобы очень богатый, но и не бедняк. У Чжэна была дочь Жуйчжу, что значит Жемчужина в Бутоне,— девушка необыкновенной красоты и редкого очарования. Как говорится в подобных случаях, она походила на рыбку в пучине, на лебедя в поднебесье и красотой своей могла затмить цветы и луну. Девушка была помолвлена с Третьим Се — юношей из их же уезда. Обе семьи выбрали счастливый день для свадьбы, когда жених должен забрать невесту в свой дом. За три дня до праздника, как предписывали нравы тех мест, невесту полагалось особым образом нарядить, или, как говорят, «украсить лик», для чего родители послали за цирюльником.
Надо вам знать, что, по заведенным в Цзядине обычаям, женщины из простых семей, когда хотели сделать прическу или выщипать лишние волоски на лице, всегда обращались к цирюльникам-мужчинам. Так и на этот раз родители Чжэн позвали в дом некоего Сюй Да — молодого человека, отличавшегося беспутным поведением и злоковарным нравом. Этот вертопрах умел выведать любые секреты о женщинах и прекрасно знал, какая хороша собой, какая безобразна. Он специально постиг искусство цирюльника, которое давало ему возможность пролезать во внутренние покои дома и беспрепятственно пялить свои воровские глаза на молодок. Не гнушался мошенник и должностью виночерпия на свадебных пирах или простого разливателя чая. Вы спросите, кто такой виночерпий или разливатель чая? Отвечу: особый слуга при женихе иль невесте. Во время свадебного обряда он обычно стоит рядом, громко восклицая: «Прошу отведать чая!» — или: «Прошу отведать вина!» Вот отсюда и появилось название самого ремесла. Итак, Сюй Да освоил оба ремесла с одной лишь целью — потереться возле молодых красоток.
Как мы уже сказали, родители Чжэн пригласили Сюй Да, чтобы он «украсил лик» невесты. В назначенный срок Сюй Да появился в доме со своим инструментом. Заметим, что цирюльник раньше никогда не видел Жуйчжу, и понятно — ведь она была девицей. Сейчас, занимаясь «украшением», он с наслаждением разглядывал девушку вблизи. Сюй Да не терял времени даром. Он успевал работать руками и лишний раз кинуть взгляд на красотку. Он совсем разомлел и стал походить на слепленного из снега льва, которого придвинули к горящему очагу. Между тем то самое, о чем обычно не говорят, приобрело необыкновенную крепость и стало похоже на птицу-буревестника, проглотившую твердую кость. Но вот досада! Рядом то и дело сновали люди. Пройдохе никак не удавалось обнять молодую и погладить ее как бы ненароком. Старый Чжэн, который все время стоял поодаль, наверное, разгадал нечистые помыслы вертопраха и, как только тот кончил работу, быстро отправил его прочь. Сгорая от страсти, Сюй Да удалился, втихомолку проклиная хозяина. Мысль о красотке запала в душу мошенника. Узнав, что Жуйчжу отдают в дом Се, он решил подрядиться туда виночерпием. Когда наступил день отправлять дочь «за ворота», старый Чжэн с удивлением обнаружил, что за невестой приехал все тот же цирюльник Сюй Да, который сейчас выступал уже в роли слуги при женихе и невесте.
«Снова этот прохвост!» — с неудовольствием подумал отец.
Когда невеста вышла из паланкина, начались положенные церемонии. Сюй Да постарался придвинуться к невесте поближе. Он что-то ворковал и нашептывал ей. На свадебный обряд он не обращал ни малейшего внимания и в конце концов перепутал порядок поклонов. Об этом можно сказать:
С западом он перепутал восток,
Где лево, где право, ему невдомек.
Что-то кричал невпопад без конца,
Вместо матери помянул ненароком отца.
Слов тех не знал, что следует знать,
Вместо: «Склоните колени» — изрек: «С коленей вставать!»
Обряд для горы Тайшань[102] свекра заставил свершать.
Родители отдали все поклоны, а он вновь пригласил их в зал.
Жениху внимания не уделил, на невесту жадно взирал.
Итак, Сюй Да провел церемонию, как говорится, из рук вон плохо, перепутав все правила и порядки. Но вот обряд цветных свечей[103] кончился, и невеста направилась в свадебные покои. Сейчас полагалось обнести родственников невесты вином перед тем, как они отправятся домой.
Надо сказать, что Се принадлежали к простым семьям и многочисленной дворни в доме не имелось. Поэтому глава дома — отец вместе с сыном-женихом сидел с гостями, в то время как мать с двумя прислужницами хлопотала в кухне, готовя закуски и напитки. Угощения в гостевую залу приносил человек, которого специально пригласили в этот торжественный день. Бедняга непрестанно сновал туда и сюда и совсем сбился с ног. Сюй Да, как положено, следил в это время за порядком в гостевой зале. Однако ж, когда пришло время возглашать: «Просим отведать напитки!», «Просим отведать вина!», он вдруг куда-то исчез. Слуга приносил напитки уже два или три раза, и хозяину всякий раз приходилось потчевать гостей самому. Сюй Да предстал в зале лишь в конце застолья, выскочив откуда-то сзади и бормоча на ходу несколько положенных фраз. Но вот трапеза кончилась. Старый Се, хозяин дома, остался очень недоволен тем, как проходило застолье. Он злился на Сюя и решил отчитать его со всею строгостью, но цирюльника и след простыл.
— Он только что куда-то ушел,— сказал слуга, приносивший угощения.
— Он ничего не смыслит в своей профессии, к тому же ведет себя непристойно,— пробормотал Се.
Гости, не дождавшись виночерпия, поднялись и, поблагодарив хозяина за угощение, откланялись. Жених направился к невесте, однако молодой почему-то не оказалось. Решив, что она уже спит, он откинул полог, но свадебное ложе пустовало. Третий Се осмотрел все уголки, но невесты нигде не нашел — даже тени ее не увидел. Жених бросился на кухню, спросил женщин.
— С какой стати ты нас спрашиваешь? — удивились они.— Мы все это время хлопотали на кухне, а невеста после обряда со свечами пошла к себе в комнату.
Жених позвал прислужника, с которым они обыскали весь дом. Само собой, осмотрели и заднюю дверь, но она оказалась запертой. Третий Се поспешил в гостевую залу. Новость об исчезновении невесты привела всех в изумление и растерянность.
— Очень подозрительно вел себя виночерпий. По-моему, он дурной человек,— проговорил прислужник.— Называл церемонии не как положено, и на невесту странно поглядывал, и уходил куда-то два раза, а сейчас и вовсе исчез. Не иначе, он имел злодейский план выкрасть нашу молодую.
— И верно! Виночерпий, по всей видимости, мошенник,— согласился почтенный Чжэн.— На днях он причесывал мою дочку и вел себя при этом столь нагло, что я сразу заподозрил недоброе. А сегодня, как оказалось, вы наняли его своим виночерпием.
— Он известный паскудник и мастер заговаривать зубы,— сказал кто-то из дворовых,— своему ремеслу он научился совсем недавно, и специально, чтобы обманывать,— этим он и живет. Ясно, он что-то замыслил... Но мы можем еще его догнать. Он не мог уйти далеко!
— Наверное, он утащил девицу через заднюю дверь, а оттуда вывел в проулок,— снова вмешался прислужник.— Однако ж дверь была заперта. Значит, он, возвратившись, замкнул ее изнутри, чтобы не вызвать подозрений. Сделал же он это тогда, когда в последний раз появился в гостевой зале. Помните? Еще что-то пробормотал впопыхах. А потом он вышел через парадную дверь и побежал в задний проулок. Конечно, он жулик!
В доме, где играется свадьба, непременно найдутся факелы из бамбуковой щепы. Больше десяти слуг во главе с хозяевами, вооруженные самодельными светильниками, выбежали через черный ход на дорогу. Задний проулок, прямой как стрела, не имел ни единого изгиба и ни одного ответвления. От многочисленных факелов в проулке стало светло как днем. В дальнем конце все сразу заметили три удаляющиеся фигуры. Два человека скрылись в какой-то щели, и в проулке остался один, тот, что бежал позади. Люди толпой бросились вдогонку и быстро настигли беглеца. Подняли факелы, осветили человека — оказалось, это виночерпий Сюй.
— Что здесь делаешь? — спросили его.
— У меня были дела, поэтому я и вышел до конца трапезы,— ответил Сюй.— Вот сейчас хотел вернуться обратно.
— Если были дела, почему заранее не предупредил хозяев? Почему исчез и очутился здесь? Куда увел молодую? Признавайся!
— Я следил за обрядом, а не за невестой! — ответил цирюльник.
На него обрушились пинки и зуботычины.
— Паскудник! Наглый болтун! — раздавались крики разъяренной родни.— Тащи его домой, там и допросим!
Цирюльника потащили обратно в дом и учинили ему строгий допрос. Однако Сюй Да твердил, что ему ничего не известно о невесте.
— Разве этот упрямый прохвост просто так сознается,— сказали хозяева.— Мы тебя сейчас привяжем к столбу, а завтра отведем в суд. Там ты не отвертишься!
И Сюй Да связали, с тем чтобы утром отвести в управу. Несчастный Сюй Да! Однако больше всех, конечно же, убивался жених, Третий Се, о коем можно сказать такими словами:
Влагою туч, небесным дождем не успел насладиться он,
Но уже оказался в судебную тяжбу неожиданно вовлечен.
Все во время брачного пира величали его женихом,
А теперь один коротает ночь в брачном покое пустом.
Густая толпа людей, обступивших Сюй Да со всех сторон, кричала и галдела. Некоторые стращали негодника, другие пытались уговорить по-хорошему, но цирюльник ни в чем не признавался. Прошла ночь, но никто так и не сомкнул глаз. Когда наступил рассвет, отец и сын Се вместе с соседями повели Сюя в управу, не забыв, как водится, заранее составить жалобу на имя начальника уезда.