В семь с половиной чи,
Страшно коснуться лица:
Нежное — ранить легко!
Веселые речи слышны,
Брачные свечи горят,
И девушка входит в чертог,
Ей робости не превозмочь.
В осеннюю тихую ночь
Ткачиха ткет полотно,
Но остановит челнок,
Увидя, какая краса!
В чертоге светло расписном —
Там столько свечей зажжено!
Там все утопает в цветах,
Там радостные голоса.
И девушка слышит их,
Стыдливо отводит взгляд
И входит робко туда,
Где крики веселья звучат.
Увидев красоту молодой жены, Чэн Ваньли чуть было не лишился рассудка от радости.
— Как тебя зовут, девица? Ты, наверное, росла в богатой семье?— спросил он.
Девушка лишь тяжело вздохнула в ответ, и из глаз ее покатились жемчужины-слезы.
— Отчего ты плачешь? — снова спросил Ваньли и утер ей глаза рукавом своего халата.
— Я родом из Чунцина[184]. Меня зовут Бай Юйнян. Мой отец, Бай Чжун, был начальником конного отряда и носил звание тунчжи. Сычуаньский начальник Юй Цзе был послан оборонять областной город Цзядин. Но вышло так, что Юй Цзе внезапно скончался. Этим воспользовался Уланхатай и напал на город. У наших кончились припасы, и солдаты так ослабели, что не могли больше защищаться. Когда город пал, моего отца взяли в плен и вскорости казнили. Уланхатай очень гневался на отца за то, что он не сдал города добровольно, и приказал истребить всю нашу семью. Но я избежала гибели — темник Чжан сжалился над моим юным возрастом. Он сделал меня служанкою своей супруги. И вот сегодня меня отдали вам в жены. А вы откуда? Вы тоже пленник?
Рассказ девушки опечалил Чэн Ваньли, и он невольно прослезился. Он рассказал ей, кто он, и откуда родом, и как попал в плен. Объятые горестными воспоминаниями, супруги просидели недвижно до второй стражи. Наконец они разделись и легли. Ночь они провели в радости, и в их сердцах родилась взаимная приязнь.
На другое утро, умывшись и причесавшись, они явились на поклон к хозяину, после чего Бай Юйнян направилась в покои своей госпожи, а Чэн Ваньли, исполненный благодарности к темнику Чжану, принялся за работу со всем тщанием и усердием, на какие был способен, и Чжан с удовольствием взирал на его усердные труды.
На третий день после свадьбы Чэн Ваньли сидел дома в одиночестве, и его охватили печальные думы. Он думал о почете и славе, которых не успел достигнуть, о том, что стал слугою в чужих краях. Это оскорбляло память его предков и было изменой долгу перед государем. Надо бежать, но как? Как одолеть неисчислимые трудности? Юноша тяжело вздохнул, и на глазах у него навернулись слезы. В этот миг в комнату вошла Бай Юйнян. Чэн Ваньли поспешно вытер глаза и бросился навстречу, но лицо его сохраняло следы слез и печали. Юйнян была женщиной наблюдательной и разумной. Взглянув на мужа, она села подле него и поправила фитиль.
— Отчего ты такой печальный? — спросила она.
Ваньли отличался осторожностью и осмотрительностью и не решился открыть жене мысли, которые тяготили его. Но ведь с незапамятных времен известно:
Жене и слова муж не скажет,—
Так издавна заведено,
Но если их любовь связала,
Сердца их бьются как одно.
— Нет, тебе показалось,— принужденно улыбнулся Чэн Ваньли.
Юйнян догадалась, что муж что-то скрывает, но не стала досаждать ему расспросами.
Супруги закрыли дверь и погасили свет. Когда они легли в постель, жена ласково сказала Ваньли:
— Мой господин, я все время собиралась поговорить с тобою — и не могу решиться. Я догадываюсь, что тяготит тебя и печалит. Зачем ты таишься от меня?
— Нет, правда, меня ничто не печалит. Не тревожься!
— Человек с твоими дарованиями мог бы возвыситься в самый короткий срок. Тебе надо бежать отсюда, чтобы оправдать и умножить славу твоих предков. Разве будешь ты жить спокойно, оставаясь рабом?!
Услышав эти слова, Чэн Ваньли изумился. «Она рассуждает как мужчина! Она словно бы прочитала самые затаенные мои мысли. Обыкновенно, если между супругами есть хоть какая-то приязнь, они страшатся расставания. Мы прожили вместе всего три дня, наша любовь только-только родилась, и вот жена уговаривает меня бежать. Может быть, Чжан подговорил ее испытать меня?» — с сомнением думал Ваньли. А вслух он сказал:
— Что за глупости ты говоришь? Если бы не хозяин, меня бы прикончили солдаты! А он спас меня от смерти, оставил у себя в услужении, дал мне жену. Я век буду благодарить его за эту великую милость! Молчи, ни слова об этом!
Жена повиновалась беспрекословно, и Чэн окончательно уверился в том, что она подослана хозяином. Утром, как только супруги поднялись с постели, Чэн решил пойти к Чжану и рассказать ему о вечернем разговоре. «Если хозяин велел ей выведать мои тайные мысли, я сам перескажу ему вчерашнюю беседу и тем развею его подозрения. Без этого нечего и думать о бегстве!» Он умылся, оправил на себе платье и пошел к хозяину.
— Господин мой, — сказал он Чжану Свирепому,— ночью жена уговаривала меня бежать. Но я всегда помню великие милости господина, который спас меня от солдат, оставил у себя да еще жену дал, а я никак не отблагодарил господина за всю его доброту. К тому же куда мне бежать? Мои родители умерли, родичей у меня нет. Мой дом теперь здесь! Я уже выбранил жену, но боюсь, как бы она, обидевшись, не наклеветала на меня. Вот я и пришел доложить обо всем заранее.
Разгневанный Чжан приказал немедленно привести Юйнян.
— Подлая раба! — набросился он на нее.— Твой отец осмелился сопротивляться нашим доблестным войскам, и за это Уланхатай хотел свести под корень всю вашу семью! Но я спас тебя, пожалел твой нежный возраст и, чтобы тебя не убили, привез к себе. Потом выдал тебя замуж. И вот твоя благодарность! Ты подбиваешь мужа бежать! Теперь конец моим заботам и милостям!
Он приказал слугам вздернуть Юйнян на веревках и дать ей сто ударов кожаной плетью. Глаза молодой женщины наполнились слезами, но она не произнесла ни слова. Слуги принесли веревки и связали Юйнян. Верно сказано в стихах:
Она ни слова не лгала,
Была честна, но отчего ж
Ее правдивые слова
Воспринимались им как ложь?
Видя, что хозяин разгневан и жене грозит суровое наказание, Чэн Ваньли пожалел о своем доносе. «Она говорила от чистого сердца, а я ее погубил!» — подумал он, но просить за жену не осмелился. В этот миг в залу вбежала супруга Чжана. Она узнала, что муж в ярости хочет расправиться с Юйнян, и явилась, чтобы спасти свою любимую служанку. С первого же дня, как только Юйнян появилась в доме, хозяйка привязалась к ней за мягкий и покладистый характер, приятную наружность, сметливый ум и умелые руки: всеми этими качествами Юйнян выделялась меж остальных служанок. Госпожа испытывала к ней материнские чувства, забыв о том, что эта девушка — ее рабыня, и давно хотела подыскать ей хорошего мужа. Чэн Ваньли тоже выделялся среди остальных слуг и мог со временем возвыситься — он показался госпоже Чжан подходящим супругом для ее любимицы.
Наказание должно было вот-вот начаться, когда хозяйка вбежала в залу и остановила Чжана:
— За что ты хочешь наказать ее, мой господин?
Чжан рассказал ей о доносе Чэн Ваньли.
— Неужели это правда? — обратилась хозяйка к молодой женщине.— Я пожалела тебя, полюбила за сметливость, нашла тебе хорошего мужа. А ты подбиваешь его против хозяина? Мне не надо бы вмешиваться и заступаться, но ты совершила проступок впервые, и я попрошу господина простить тебя. Только смотри, чтобы это случилось в первый и в последний раз!
Юйнян ничего не отвечала и продолжала плакать.
— Господин мой! — сказал хозяйка мужу.— Юйнян совершила ошибку по молодости и неопытности, поэтому я прошу простить ее — хотя бы ради меня.
— Если за нее просит сама госпожа, я, так и быть, прощаю эту подлую рабу. Но помни: в другой раз ты получишь вдвое!
Юйнян, глотая слезы, поблагодарила хозяина и вышла.
— Ты человек преданный,— похвалил хозяин Чэн Ваньли,— и я этого не забуду.
Чэн Ваньли рассыпался в благодарностях.
Когда он вышел от хозяина, его снова охватили сомнения. «Нет, все-таки они хотели устроить мне ловушку. Иначе почему он отменил наказание, едва только хозяйка раскрыла рот и попросила помиловать Юйнян? И как быстро хозяйка пришла ей на помощь! Она ведь была во внутренних комнатах. Как же она узнала о случившемся и почему прибежала так скоро? Хорошо, что я вчера не проболтался».
Вечером, когда Юйнян пришла домой, муж заметил на ее лице следы огорчения, но никаких признаков обиды или же гнева не обнаружил. «Наверняка они меня проверяли!» — подумал он и наказал себе впредь проявлять еще большую осторожность.
Прошло еще три дня. Вечером супруги сидели вдвоем. Время от времени Юйнян пристально всматривалась в мужа, порываясь что-то сказать. Наконец она не выдержала:
— Я ведь от чистого сердца дала тебе совет, а ты донес на меня хозяину и едва не погубил. Счастье, что хозяйка вступилась! Истинно говорю тебе: ты со своими дарованиями заслуживаешь лучшей участи. Надо думать о будущем. Ведь если ты будешь медлить и колебаться, то останешься рабом на всю жизнь и уже никогда не поднимешься на ноги!
Настоятельные уговоры жены внушили Чэн Ваньли новые и еще более упорные подозрения. «Ей пригрозили двойною карою, а она не боится и по-прежнему убеждает меня бежать! Наверняка ее снова подослал хозяин». Ничего не сказав жене в ответ, Чэн Ваньли улегся спать.