Четыре дня подряд Скарлетт с самого раннего утра до позднего вечера передавала из рук в руки дела по управлению Тарой Питеру Нилу, стараясь как можно подробнее его просветить, и к ее несказанному удовольствию, новый управляющий довольно быстро освоил всю документальную часть своего нового дела. Но так как Питер был не особенно силен в деле выращивания хлопка, а специализировался больше по кукурузе, то Скарлетт, как заботливая наседка, неотступно следующая за своим цыпленком, каждую свободную минуту старалась запихнуть в его смышленую голову как можно больше информации о тонкостях выращивания милых сердцу белых коробочек. Она скакала с ним по полям, благодаря бога, за то, что погода позволяла людям заниматься подготовкой к посеву и Питер мог наглядно осуществлять свою практику. А также поименно знакомила его со своими наемными неграми и главным их надсмотрщиком большим Сэмом, который вернулся в родное поместье после недолгих поисков счастливой свободной жизни и являлся теперь единственным своим домашним негром в Таре еще с довоенных времен.
— Это главный твой советник, Питер, — говорила Скарлетт новому управляющему, — он знает о хлопке все и на него ты всегда можешь положиться.
А расхрабрившийся Сэм, довольный лестной похвалой хозяйки, отважился протянуть свою огромную черную руку Питеру, который, даже при его немалом росте, едва доходил чернокожему до плеча, правда, предварительно, в знак уважения к белому джентльмену, все же обтер ладошку об замусоленную полу своего потертого сюртука.
По прошествии четырех дней, Скарлетт, вполне довольная успехами своего избранника, собрала в небольшой гостиной Тары самый настоящий совет, на который были приглашены все жильцы и главные работники Тары, а также гости, — владельцы арендуемых участков земли ее поместья. Сначала Скарлетт как и подобает хозяйке дома, почтила память покойного Уилла, заставив многих прослезиться и зашмыгать носами, а потом официально объявила всем собравшимся о назначении Питера Нила управляющим Тары.
На пятый день после бессонной ночи, во время которой ее все же глодали сомнения относительно поспешно проведенного приобщения Питера к управлению Тарой, Скарлетт, полагаясь на удачу и волю Господа Бога, отправилась в Атланту.
В поезде она немного расслабилась, а расслабившись, поняла как устала за эти последние дни. После обеда полуденное солнце, разморило ее и бессонная ночь дала о себе знать. Она облокотилась на подоконник и весь оставшийся путь провела в полудреме, убаюкиваемая монотонным стуком колес.
Дома Фердинанд, взяв на себя роль хозяина в ее отсутствие, оповестил Скарлетт о домашних делах. Он подробно рассказал ей о поведении детей, об их успехах в школе, прогулках, экскурсиях, увлечениях, и что приятно ее удивило, в письменном виде представил ей подробнейший, вплоть до мелочей, перечень денежных расходов за это время, а также все счета, аккуратно подколотые к своему отчету.
Ничего себе! — подумала Скарлетт, просматривая счета, — вот это сюрприз! Фердинанд, оказывается, мог быть очень экономным, и даже ей, с ее непомерной прижимистостью, которую она соблюдала в последнее время, было бы невозможно прожить столько времени на такую незначительную сумму денег!
Да к тому же все это время дети находились под его присмотром и ей не приходилось волноваться еще и за них. Да, может и прав оказался Ретт, что нанял этого прилежного мальчика, — подумала Скарлетт, — и невольно прониклась уважением к Фердинанду.
ГЛАВА 54
Летели дни и дела постепенно налаживались. В первую очередь Скарлетт вплотную пришлось заняться реализацией продукции и она направила на это все усилия. Ведь что ни говори, а лучше нее самой, имеющей огромный опыт по этой части еще с тех времен, когда она владела лесопилками, справиться с этим никто бы не смог. Задавшись целью заполучить очередного покупателя, Скарлетт, как и раньше, применяла любые средства, лишь бы они были хороши. Она пыталась убедить людей в отменном качестве своей продукции, заостряла акцент на умеренности цен, не забывала упомянуть и о таком важном факторе, как близкое расстояние доставки, а если и этого бывало недостаточно, применяла свое женское обаяние, которого, при желании, у нее всегда было предостаточно.
Уже спустя полмесяца результаты ее труда не заставили себя ждать. Она приобрела немало постоянных покупателей и почти ежедневно заводила знакомства с новыми, и ее склады на глазах пустели, даже не смотря на то, что Герберт ежедневно пополнял их новой продукцией. Да, дела продвигались и довольно успешно, но какого труда это ей стоило!
Скарлетт рано вставала и уезжала из дома, в первую очередь заезжая на фабрику, чтобы узнать, сколько покупателей оставили свои заявки на сегодняшний день. Она находилась там почти до полудня и это было время, в течение которого она заключала контракты с поставщиками хлопка и покупателями готовой продукции. В полдень Скарлетт уезжала с фабрики и отправлялась на поиски новых клиентов в город, а по выходным подъезжала прямо к вокзалу, куда в это время пребывал деловой люд со всей округи. Два дня в неделю, — вторник и пятницу, она вплотную занималась магазинами, тщательно просматривая текущую бухгалтерию, а также решала много других вопросов, связанных с нуждами, которые возникали в процессе торговли, как у Джона, так и у Билла, особенно сначала по приезде.
Одним словом, как только Скарлетт вернулась из Тары, на нее свалился шквал дел и она окунулась в них с головой, сетуя на нехватку времени, которого ей катастрофически недоставало, и это понятно, потому, что везти такую ношу на одних плечах было просто невозможно. А отвлечься на поиски помощников она никак не могла, ведь это непростое дело тоже требовало немало времени. Домой Скарлетт возвращалась уже поздним вечером, уставшая, измотанная, голодная, но, не смотря на это все же принималась за письма, которые летели в Тару к Питеру нескончаемой вереницей с указаниями, пожеланиями и советами.
Хлопоты, дела, заботы! Кто сказал, что тому, кто много имеет легко живется! Ей было чертовски тяжело, и она порою так уставала, что в глубине души хотела все бросить, но проходила ночь и наступал новый день, и он снова был полон неотложных забот, и Скарлетт, ободренная приветливым утром, вновь принималась за дела.
Как-то вечером Скарлетт приехала домой совсем поздно. Она задержалась у Алекса Хейзинга, одного из постоянных своих покупателей, к которому уже давно обещала заехать в гости, чтобы посмотреть далматских щенков, которых недавно принесла его любимая сука. Вообще-то Скарлетт совсем не интересовали далматские щенки, но этот господин, Алекс Хейзинг, был довольно странным, а вместе с тем и самым платежеспособным ее клиентом, имеющим три мануфактурных магазина. Он питал сильную слабость к своей собаке, а теперь и к ее приплоду и почему-то думал, что все окружающие должны непременно испытывать нечто подобное. Он мог часами рассказывать каждому мало-мальски знакомому человеку о своей привязанности к любимому животному и настоятельно рекомендовал заехать к нему в гости посмотреть щенков. И вот, когда у Скарлетт выдалась свободная минута, она решила удовлетворить просьбу Алекса Хейзинга и заехать к нему на часок, чтоб не обидеть его своим пренебрежением и не поплатиться за это, чего доброго, потерей клиента. Однако одним часом дело не обошлось. У сына Хейзинга был день рождения и вся семья сидела за праздничным столом, отмечая это торжество. Слегка подвыпивший гостеприимный хозяин усадил Скарлетт за стол, невзирая на возражения с ее стороны и ей пришлось в этот вечер разделить семейную трапезу Хейзингов.
Когда Скарлетт, уже около одиннадцати вечера вошла в дом, из гостиной в прихожую падал тусклый, едва мерцающий свет газового светильника. Как странно, — подумала она, в доме к этому времени обычно все уже лежали в постелях. Наверное кто-то из детей забыл погасить свет, а слугам до этого и дела нет, и не приди она так поздно, свет горел бы всю ночь. Эмили совсем от рук отбилась, — подумала Скарлетт, — пора бы ей задать хорошую трепку.
Она вошла в гостиную и увидела Фердинанда, сидящего в кресле, который был чем-то озабочен и специально дожидался ее, чтобы поговорить.
— Миссис Скарлетт, мне кажется, Элла заболела, да нет, я в этом уверен и весь вечер дожидаюсь Вас.
— Заболела? Что с ней? А где Эмили?
— Эмили уложила ее в постель и ушла, да она возможно ничего и не заметила. Но я, миссис Скарлетт, находился с девочкой сегодня весь день и сразу обратил внимание на то, что она была как никогда вялой и капризной. Ближе к вечеру она пожаловалась мне на головную боль и я велел ей прилечь здесь на диване, а перед сном, когда мы с ней прощались, лоб ее показался мне горячим. Я, миссис Скарлетт, конечно ничего не смыслю в детских болезнях, хотя сам перенес их немало, но с Эллой явно что-то не так. Вот я и подумал, что мне непременно надо дождаться Вас и сообщить об этом, Вы уж сами зайдите к ней и посмотрите как она там.
— Спасибо, Фердинанд, я сейчас к ней поднимусь, а ты иди спать.
Опасения Фердинанда не были напрасны, у Эллы начинался жар, и Скарлетт обнаружила это сразу же, как только дотронулась до ее пылающего лба. Ей пришлось разбудить дочь и заставить ее выпить какое-то противовоспалительное лекарство, оставшееся в аптечке после Керрин. Потом она спустилась вниз и разбудила Эмили, приказав ей сидеть около девочки всю ночь и в случае чего придти за ней.
Накопившаяся усталость и выпитое у Хейзингов вино сделали свое дело. Скарлетт уснула сразу же, как только приложила голову к подушке. А в три часа ночи Эмили осторожно потрясла ее за рукав ночной сорочки и сказала что Элле совсем худо. Девочку колотила дрожь от того, что температура была слишком высокой и даже судороги начинали охватывать все ее тело. Скарлетт, испугавшись, приказала Эмили срочно разбудить Порка, а когда верный слуга явился на ее зов, велела ему заложить карету и немедленно съездить за доктором Ланкастером, пообещав ему двойной гонорар за ночной вызов.