Ого, вот это стол! Наверное, на этот стол ободрали фрукты-овощи со всех окрестных лесов, вымели подчистую, и ночным садовникам не осталось. Бедные зверюшки теперь умрут с голоду…
Ирочка звонко хохочет, аж пригнулась.
— Ой, не могу… Нет, Рома, ангелы не так жестоки, как люди. Мы никогда не забираем последнее. Так что кушай со спокойной совестью.
Сидящие рядом родственники — Федя-Фью, Лоа, Кеа — тоже смеются. Уловили мою мысль.
— Не так уж тут много всего, дядя Рома, — это Ирочкина племяшка, Кеа. — Одна ваша жилая башня за день съедает побольше.
Мы сидим на полу, покрытом белоснежным ковром, и перед нами разомкнутым кольцом-подковой стоит длиннейший низенький столик-дастархан. Гости сидят только по одной наружной стороне стола, что позволяет видеть жениха и невесту. Над столами бесшумно порхают маленькие юркие роботы обслуги, напоминающие круглые пылесосы с шестью-восемью гофрированными шлангами-руками. Всё собрание пересвистывается, щебечет, это идёт беседа между ближайшими соседями. А с дальними собеседниками общение идёт посредством телепатии, причём никто никому не мешает — не вслушивайся в чужие мысли, и не услышишь. Отличная штука телепатия!
Пир в разгаре. Нет, это правильно — сперва танцы, потом за стол, нагулявши аппетит. Вот только за здоровье жениха и невесты тут не пьют. А я бы сейчас выпил стопку-другую, ей-богу…
Я вовремя обрываю мысль, видя Ирочкины внимательные, чуть сузившиеся глаза. И подумать нельзя уже…
«Это шутка, родная. Шутка, ну?»
«Я так и поняла. Это у тебя такая шутка»
«Победивший бурю, Летящая под дождём, это Кеа. Можно с вами поговорить?»
«Мысленно?» — за меня отвечает Ирочка.
Секундное колебание.
«Лучше садитесь рядом с нами. Вон, сбоку от мамы Мауны»
Ну, раз сам жених зовёт… Я поднимаюсь, беру за руку супругу.
«Пойдём, сам жених зовёт. Может, хоть там нальют»
«Нет, какой ты всё-таки безобразный!»
— … Нет, это дурной пример, и можете не спорить, — мама Маша в расстроенных чувствах. В руках у папы Уэфа так и мелькают чётки. — Я понимаю, что это её муж, что они чудо как подходят друг другу. Но зачем же сразу сплошное кольцо?
Семейный совет собрался у Феди. Жениха и невесты тут нет, они заняты делом, как и положено молодожёнам. Но обсуждают именно их.
— Он подарил ей кольцо с разрезом, Мауна, — подаёт голос бабушка Иола. — Она сама спаяла его.
— Да кто спорит? Кеа тут не виноват ни на перо, ни на волос. Вот что её вдохновило, — мама Маша кивает на Ирочку и меня. На шее моей супруги на короткой золотой цепочке висит кольцо.
— И тут ты не права, Мауна. Не ты ли сама спаяла своё обручальное кольцо?
— Да, я спаяла. После рождения Иуны, второго ребёнка, заметьте. И мне тогда досталось от мужа. А тут сразу. Мало ли!..
— Прекрати, Мауна, хватит хлопать крыльями, — подал голос прадедушка Летящий поперёк. — Она молодец, твоя дочь. Так и надо. Один раз и на всю жизнь! И никаких там «мало ли»!
Он встаёт первым.
— Я считаю дальнейшее заседание нашего семейного совета бессмысленным. Подумаешь, спаяла кольцо! Совсем недавно одна едва оперившаяся девочка вышла замуж — страшно подумать! — за человека. Да ещё сменила биологический вид, стала биоморфом. Сколько было пыли! И что? Да ничего! Вон они сидят, сладкая парочка, живы и здоровы. Всё будет хорошо, Мауна. Давайте расходиться, мы всё прошлую ночь не спали. А кое-кто и две ночи. Так что до свидания! Летим, старая!
— Летим, старый! — смеётся прабабушка, тоже вставая. — Всем доброй ночи!
Публика рассасывается, выпархивая поодиночке и парами. Я тоже продвигаюсь к выходу.
— А ты куда? — Федя-Фью загородил мне дорогу. — Сбежать надумал? Сегодня, завтра и послезавтра вы с сестрёнкой живёте у меня. Надо же, родители прибыли за сотни светолет, а они…
— У нас там зверюшка, Фью, — мягко смеётся Ирочка. — Как быть?
— Один час ему на доставку зверя. Вопросы?
— Разрешите исполнять? — я вытягиваюсь по стойке «смирно».
— Время пошло.
Мы сидим на затянутом сеткой большом балконе, венчающем Федины апартаменты, всем семейством — я, Ирочка, Федя-Фью с супругой и маленьким Уэфом, старшей дочерью Кеа и родителями. Маленький Уэф сидит на руках у большого, упорно пытаясь укусить деда за что-нибудь, но Уэф-старший пока что успешно противостоит ему.
Солнце уже скрылось за горизонтом, и только радужный круг отмечает его местоположение. Заря разлита на полнеба. А вот Великой звезды не видно, да и не впечатляет она тут, в приполярных широтах. Заря на полнеба гасит бледное колдовское сияние, и Великая звезда становится просто очень яркой звездой — и только. Тихий, на редкость тихий вечер. В воздухе будто разлиты прохлада и покой, и нет тут банной влажности, как в низких широтах. Даже ветер стих совершенно.
Господи, хорошо-то как!
— … Нет, Фью, ты не прав. Не надо вникать в глупые высказывания начётчиков и догматиков. История любой цивилизации — процесс невероятно сложный, а они хотят свести её к ряду формул. А история упрощений не терпит, это вам не алгебра. В истории очень часто всё как раз решают мелочи.
— Но закон Элу-Лао…
— Опять закон Элу-Лао. Да сколько можно! Послушай, Фью. Уже который раз встаёт вопрос о бессмысленности проекта «Земля» — мол, люди существа бесперспективные, в массе своей неспособные к полёту — не физическому, я имею в виду, а к полёту духа. И надо бросить их, пусть кувыркаются как хотят. И каждый раз люди выкарабкивались. А уж теперь… Ты не представляешь, Фью, с какой скоростью идёт там технический прогресс. Когда я начал работать, большинство населения ещё ездило верхом на животных и не умело читать и писать.
— Да что ты с ним споришь, папа! — встревает Ирочка. — Тут совсем недавно я имела удовольствие беседовать с парочкой подобных философов. Если развить их идеи до логического завершения, так и в космосе нам делать нечего. И вообще, нажраться до отвала и заснуть на ветке — вот это настоящая жизнь!
— Иолла! — встревает мама Маша.
— Да ладно, мама.
— Нажраться… Ты не употребляла раньше таких выражений, Иолла, — в глазах папы Уэфа прыгают знакомые огоньки. — Общение с биоморфами здорово тебя обогащает, я вижу.
— Ну вот, мама, рассуди, кто из нас правее?
— Все неправы, — мама Маша полуприкрыла глаза, — закон Элу-Лао, это не фикция, не умозрительная формула, он реально работает. Но я не хочу сейчас затевать с Уэфом наш бесконечный спор. Я дома, и я отдыхаю. Уэф, ещё слово — и я отправлю тебя за фруктами…
— Так полно же… — Фью протестующе встрепенулся. — Я сам слетаю, если так!..
— Нет, ты наберёшь не того. Уэф, дай мне внука!
— Не дам! — огрызается Уэф-старший. Все смеются.
На голову папы Уэфа с шумом обрушивается крылатый кулёк. Нечаянная радость, слегка надувшаяся на весь мир из-за того, что я притащил её в незнакомый дом с множеством незнакомых лиц, решила сменить гнев на милость и познакомиться с обитателями этого дома поближе, раз уж так вышло. И вообще, на обиженных воду возят, а игривых и весёлых ласкают и кормят от пуза — так какой смысл дуться?..
Маленький Уэф страшно оживился, тянет ручонки к Нечаянной радости, визжит — требует предоставить игрушку. Уэф-старший пытается снять зверюшку с головы, но та сопит и цепляется за волосы, видно, безошибочный животный инстинкт подсказывает, что от малого Уэфа лучше держаться подалее. Все опять смеются. Положение папы Уэфа осложняется ещё и тем, что он не может использовать вторую руку — отпустить внука дед не соглашается ни на секунду. Победа в борьбе остаётся за Нечаянной радостью, и довольная зверюшка вдруг распускает крылья, свешивая их по бокам Уэфовой головы — ни дать ни взять шапка-ушанка. Вид настолько комичен, что все уже покатываются со смеху. И в довершение всего маленький Уэф, отчаявшись получить требуемую игрушку, находит себе другую, в аккурат между ног у деда, благо дед сидит по-турецки и обе руки у него заняты. Конечно, маленькие пальчики ещё не могут колоть орехи, но это же не орехи…
Ирочка стонет, прижавшись ко мне: «Ой, не могу!», Лоа освобождает деда от внука, а Кеа с непринуждённостью профессионала извлекает Нечаянную радость из спутанных дедовых волос. О глобальных проблемах проекта «Земля» уже никто не вспоминает — и так всем весело.
— Я просила у тебя внука? Вот до чего доводит жадность! — мама Маша берёт у Лоа малыша. — Вот мы у бабы на ручках, да? У бабы нету таких штучек…
Действительно, с этой стороны маме Маше ничего не грозит. Но я уже ощущаю, как напрягся малыш. Торчащий бабушкин сосок в каких-то десяти сантиметрах от его лица. Уэф открывает свой крохотный ротик…
— Осторожно!
Но мама Маша ловко перехватывает маленького Уэфа, смеётся.
— Не беспокойся, Лоа, я всё-таки вырастила троих детей. Последний раз меня сумел цапнуть за сосок твой муж. Ох и больно же он кусался!..
Нет, сегодня веселью нет конца. Но какая-то мысль тревожит меня… Не уловил.
«Ну что такое, Рома? Что тебя мучает?» — это Ирочка.
«Да так, пустяки»
«Ну а всё же?»
«Я задумался о пользе штанов»
«Да ну тебя!»
— А полетели купаться в море? — встревает Кеа. — Тут до берега меньше четверти часа своим летом. Дед, ну полетели, а? — она прилащивается к деду. — А то всё внук, внук… А внучка по боку. Летим, а? Ему всё равно спать пора.
Ленивые, пологие волны длинно накатываются на прибрежный песок, крупный, как гречневая крупа, и так же лениво и неспешно откатываются назад. Нет, тут и океан ленивый и сонный какой-то. Я вспоминаю, как однажды стоял на берегу Тихого океана, на Камчатке. Огромные горбатые волны, поросшие по хребту седой пеной, бешено лезли на берег, с пушечным грохотом распадаясь в мелкую водяную пыль, солёной моросью оседавшую на лице и волосах…
«Чем ты удивлён? У нас ураганы бывают только в низких широтах, и то нечасто — если позволит служба погоды, для повышения уровня осадков где-нибудь, если угрожает засуха. А в высоких широтах хватает циклонических и конвективных осадков. Зачем нужны ураганы? И вообще, тут курортная зона»