Проверяя отчётность, менеджер обратил внимания на работника по имени Танако Таро. Сперва ему просто понравилось это имя — совершенно заурядное. Затем он проверил его послужной список и заметил, что стаж у Таро был внушительный, что работу свою он всегда выполняет в срок, — иной раз даже опережая график, — что всю свою жизнь он работал именно в этой компании, — лояльность! — и наконец, что в его отношении ещё не было ни одного дисциплинарного выговора…
Менеджер немедленно вызвал Таро — поговорить. Сперва тот казался замкнутым и немного бледным, и всё же мужчина списал это на обыкновенное волнение. Он расписал заслуги Таро и предложил ему временно занять освободившееся, — прошлого человека уволили за взятки, тоже, разумеется, связанные с прошлым менеджером, — место старшего по своему отделу. Не сразу, разумеется. Сперва будет испытательный срок. Но если он хорошо себя покажет за, предположим, неделю, место станет его по праву…
Из кабинета своего начальника Таро вышел в немного ошалелом состоянии. Разумеется, ведь он предполагал, что сейчас его ожидает по меньшей мере выговор за частные встречи, которые происходили между ним и Киёко в последнее время, а может быть и вовсе суровый полицейский, но вместо этого впервые, — впервые! — в своей жизни он получил повышение.
Оцепенение продолжалось весь день; а уже на следующий Таро с таким рвением и безумством взялся за работу, что совершенно перестал обращать внимание на своё окружение, и Киёко, вечером, в постели, накрытая покрывалом на голое тело, призналась, что в это время ей было боязно к нему подступиться.
Примерно тогда же Таро заметил, что удивительные перемены, которые произошли с ним после… смерти, касались не только его физического состоянии, но и рассудка. В здоровом теле здоровый дух. В мёртвом теле, по всей видимости, тоже, потому что усталость была чужда обновлённому Таро.
Он мог работать неограниченное количество времени, и при этом его работоспособность, которая обыкновенная представляла собой дугу, достигавшую своего апогея в районе полудня и после этого неуклонно спадавшую, теперь держалась на одном неизменно высоком уровне.
Он взялся за работу и справился с ней с блеском, опережая срок.
Новый менеджер сперва подумал, что Таро шутит, когда тот принёс ему готовые документы. Затем он поправил свои очки в роговой оправе и продолжительное время проверял бумаги. Таро боялся, не совершил ли он ошибку и не подвёл ли возложенных на него ожиданий, но вот мужчина поднялся, приблизился к нему и, сохраняя прежнее, серьёзное выражение лица протянул руку.
С тех пор Таро сделался старшим по своему отделу. Более того, он получил блестящую рекомендацию, и менеджер почти напрямую говорил, что его ожидает большое будущее, причём не только в рамках данного конкретного офиса, но в масштабе всей компании, которой нужны такие одарённые (и молодые) кадры.
Всё это было настолько невероятно, что долгое время Таро просто не мог осознать случившееся; придя в себя, он стал замечать улыбку, которая так и норовила прокрасться на его губы. Ведь всё это было просто невероятно… правильно. Он действительно долго и упорно работал, и теперь получил награду за свою работу.
После этого Таро захватили фантазии. Откинувшись на спинку своего кресла, расположенного возле окна в самом конце помещения, Таро стал осматривать офис. Свой офис. Если не сейчас, то совсем скоро, когда он займёт управленческую должность, а потом поднимется ещё выше по карьерной лестнице и станет важным человеком.
Теперь события той злополучной ночи, когда он совершил своё нападения, казались ему странным, спонтанным, возможно даже и вовсе не произошедшим помутнением рассудка. Всё это напоминало дурной сон, тёмный час перед рассветом, который стремительно разогнали лучи восходящего солнца.
И лишь единственная тёмная тучка до сих пор лежала на ясном горизонте его обновлённой жизни.
То и дело взгляд Таро обращался налево, на пустующее место Сиба.
Последняя решила не возвращаться. Это было её собственное решение. Ей отправили приглашение, даже извинение, подписанное дрожащей рукой прежнего менеджера, — кажется, в самый момент подписания последнего его схватила очередная судорога, — но девушка на него не ответила, а когда с ней связались, заявила, что возвращаться она не собирается.
Таро сам не знал, почему это вызывало у него такую горечь. Он понимал, что решение Сиба было закономерным, что она всегда была гордой девушкой, и что даже не возвращаясь она вполне могла найти себе другое место, возможно даже более подходящее человеку с её характером.
…Сам того не замечая, он стал использовать в своём лексиконе слова, обыкновенно присущие людям, занимающим важные управленческие должности.
А в остальном его жизнь была прекрасна и становилась всё лучше и лучше…
Сегодня Таро по своему обыкновению закончил работу, оставил рабочее место, — точно в назначенное время, — спустился по лестнице и в сопровождении Киёко вышел на улицу. На остановке они расстались, — у девушки был назначен маникюр.
Она прижалась к нему, мазнула помадой по краешку его губ и скрылась в темноте. После этого Таро дождался своего троллейбуса, сел на место возле окна и уставился на тускло освещённый пригород по ту сторону прохладного чёрного прямоугольника.
Вдруг ему вспомнилось, что в последний раз эта картина предстала перед ним накануне того самого дня, когда вся его жизнь… Нет, когда он сам совершенно переменился. Таро улыбнулся и в очередной раз стал нежиться в осознании своего нового положения, как в тёплой ванне.
Дело это было настолько увлекательным, что Таро даже не заметил, как вышел из троллейбуса. В себя его привёл сверкающий фасад круглосуточного магазина, в котором Таро на протяжении многих и, как теперь казалось, отдалённых лет покупал пачку чипсов и банку пива. Усмехнувшись, он вспомнил, что прошла ровно неделя с начала его новой жизни, и решил отпраздновать.
Вернувшись домой и положив пакет с покупками, Таро замер, прислушался и ухмыльнулся. Стояла тишина… Приятная, непоколебимая тишина. Ещё неделю назад он, набравшись храбрости, наконец написал жалобу на соседа, который занимался сверлением. Оказалось, что последний и не сверлил вовсе — это был сумасшедший, который регулярно включал на полную громкость в своих огромных колонках звук работающей дрели. Полиция с ним поговорила, и с тех пор вечерами во всём доме стояли тишь и благодать.
А ещё с тех пор с Таро стали здороваться соседи.
Схватившись за потную алюминиевую баночку, Таро вдруг почувствовал необыкновенное предвкушение. С недавних пор под влиянием Киёко он почти полностью перешёл на вино. Таро было не против. Ему нравились вкусные вины. Если бы ему предложили выбрать, он, пожалуй, предпочёл бы именно их и тарелочку сыра, но всё же приятно было иной раз вспомнить былое.
Он потянул за язычок и открыл банку. Раздался щелчок. Повалила пенка.
В нос ему ударил освежающий хмельный аромат; Таро уже собирался пригубить банку, когда раздался стук. Удивлённый, он повернулся и посмотрел на дверь.
Неужели Киёко вернулась? Так скоро? Он поднялся и неуверенно открыл дверь.
На пороге его встретил громадный букет.
Таро сморгнул.
— День добрый, — сказал букет глубоким и бархатным голосом.
Цветы вздрогнули и подвинулись в сторону, открывая лицо, замотанное в чёрные, заскорузлые, как будто пропитанные старыми чернилами или другой неизвестной субстанцией повязки.
Затем необычайно высокий человек прошёл в помещение, совершенно спокойно подвинул Таро, который был не в состоянии сдвинуться с места, закрыл за собой дверь и выключил свет…
…
…
…
Глава 20Первые проблемы
— С чего бы начать… Как вы, люди, обыкновенно приветствуете друг друга после продолжительной разлуки? Давно не виделись, Таро? Или… рад снова тебя видеть, Таро! О, я рад, действительно, безмерно… С недавних пор у меня возникли определённые дела, и я всерьёз опасался, что Стражи нашли тебя и забрали твою телесную оболочку. Сами они предпочитают использовать другое слово: ликвидация. Впрочем, не всегда. Иной раз вы представляете для них особенный интерес, и тогда они запирают вас на замок, а затем проводят над вами всевозможные опыты, подкармливая гнилой мертвечиной, до тех пор, пока и этот тщедушный метод восполнения негативной энергии не теряет своё действо…
Ах, совсем забыл. Я уже ничего не рассказал о том, что представляет негативная энергия, и почему тебе, странник по имени Таро, она столь же необходима как еда, вода, воздух и прочие вариации и агрегатные состоянии CO2. Впрочем, я не совсем хорошо разбираюсь в элементарной таблице вашего измерения. У нас с этим немного… Проще. Но не суть.
Видишь ли, Таро. Ты мёртв. Совсем. И в то же время ты ходишь, говоришь, возможно даже думаешь. Почему? Потому что твоё тело, твою оболочку, сохраняя в ней подобие жизни, подпитывает негативная энергия, та самая, которой полнится наше измерение — измерение смерти. Здесь, впрочем, её меньше. Сильно меньше. А потому у тебя Таро есть довольно ограниченный запас драгоценной силы, и когда он иссякнет… Тогда «ходячий» снова станет «лежачим». Понимаешь? Знаю, понять это немного сложно. Есть у тебя компьютер, на котором можно запустить презентацию?..
Таро сидел на полу посреди своей комнаты и рассеянно слушал рассказ необычайно высокого человека в длинном открытом кимоно, всё тело которого с ног до головы покрывали чёрные повязки. Последний говорил образно, выразительно, даже красиво, хотя в голосе его местами и пробивался, как зелёная поросль между плитками тротуара, лёгкий акцент. Временами Таро казалось, что перед ним происходит театральное представление; возможно, ему бы хотелось, чтобы всё это было именно обыкновенным представлением, и чтобы сам он в этой истории был простым наблюдателем, — но это было невозможно, и когда мужчина задал вопрос и посмотрел прямо на него, Таро, словно придя в себя, вздрогнул и помотал головой.