— Идём? — невозмутимо спросил мужчина.
Коу кивнул, и вместе они направились на ближайшую станцию метрополитена.
В парк развлечений они прибыли примерно через сорок минут, в районе полудня. То и дело Коу проверял время на своём телефоне; то и дело он чувствовал на себе пристальные взгляды Сенсея, но при этом старательно делал вид, что ничего не замечает.
Когда они прошли на мощёную площадь перед парком, вдоль которой выстроились лотки, где продавали всевозможные безделушки, цена которых была завышена в несколько десятков раз, и сахарную вату, Коу отправил несколько быстрых сообщений со своей телефона и как бы между делом… разумеется, прозвучало это максимально натянуто… предложил сходить вон к тому кафе. Сенсей проследовал за ним. Они пришли. Повисла тишина. Коу неуверенно смотрела по сторонам и лишь когда слева от него раздался возглас:
— Ох, какая неожиданная встреча!
…Облегчённо вздохнул.
Из толпы показалась Кобаяси, а вместе с ней другая, сильно более высокая девушка с красными волосами, — Танигава, одетая в свою простую школьную форму.
Кобаяси вскинула руку и улыбнулась ослепительной улыбкой:
— Привет. Странно, что мы так встретились, правда?..
Все молчали. У Коу было твёрдое ощущение, что никто не считает данную встречу случайной.
Поэтому, и потому как Танигава сперва вытаращила глаза, а затем резко повернулась и попыталась уйти, как Кобаяси схватила её за руку, при этом продолжая улыбаться, и по реакции Сенсея, который смотрел на всё происходящее, как айсберг, Коу понял, что его ожидают очень тяжкие ближайшие полтора часа.
Понял…
…и вздохнул.
…
…
…
Странно.
Всё это определённо было странно.
Неужели история подобна машине или музыкальной шкатулке, которую нужно просто завести, покрутив за ручку, после чего она начинает самостоятельно играть мелодию? Может быть. Во всяком случае иначе я не мог объяснить, как именно оказался в компании главного героя и двух девушек, школьниц, посреди действа, которое можно было характеризовать только как «филлерный эпизод из разряда повседневность, тип D — парк развлечений».
Классификация, кстати говоря, была моя собственная. В неё входили пляжный эпизод (тип А), эпизод на горячих источниках (тип B), эпизод на фестивале (тип C) и так далее, и тому подобное. Всё это было у меня распланировано вдоль и поперёк, в зависимости от времени года, когда та или иная активность будет смотреться наиболее уместно, и потому было так странно, что «тип D» вдруг самостоятельно решил выступить вперёд… Причём настолько неказисто.
Именно так. Неказисто. Какофонично. Именно поэтому я испытывал лёгкое раздражение, ибо хотя я был совсем не против моментов, когда история начинает жить собственной жизнью, — ради них я, собственно, и заводил свою шарманку, — мне бы хотелось, чтобы она делала это правильно. Сейчас же, стоило мне только расслабить ниточки, и главный герой оказался в компании не одной, но сразу двух бракованных героинь.
Во-первых, когда это мелкий ублюдок успел? Коу никогда не производил впечатление отчаянного ловеласа. Может, мне следовало лучше изучить его характер? Впрочем, пусть…
Что случилось, то случилось. Во всяком случае я не собирался, — сперва собирался, но затем передумал, — устраивать неожиданное нападение малых духов, чтобы прервать происходящее действие. Мне оставалось только воспользоваться своим положением и попытаться направить его в правильное русло. Собственно, именно поэтому я совсем не возражал, — я вообще был довольно молчаливым всё это время, но только потому, что в любой непонятной ситуации лучше всегда хранить молчания, — когда нашей группе пришло время разделиться, и Коу отправился с Танигавой в сторону колеса обозрения, а мы с… Как её там? Кобаяси? На американские горки.
У Танигавы были зачатки злодейки. Сделаться полноценной героиней она не могла, но влюбиться в главного героя ей позволялось. В свою очередь Кобаяси была для этого слишком умной. И плоской. Именно поэтому я был не против увести её в сторону…
— Два билета, пожалуйста! Идём.
…Даже если это была страшная морока.
— Ничего не забыла? — спросил я девушку, когда она отпрянула от кассы.
— Хм?
Я указал на картонного клоуна, который показывал своей лапой в белой перчатке минимальный рост, начиная с которого детям разрешается на аттракцион.
— Я не настолько низкая! — наигранно надула щёки Кобаяси.
Разумеется.
Особенно когда на тебе туфли с таким высоким каблуком.
Данное замечание я оставил при себе и позволил девушке провести меня через металлическую калитку.
Сложно вспомнить, когда в последний раз я катался на американских горках. С лёгкой горечью я отметил, что с тех пор они потеряли для меня всякий интерес. Я привык скакать по крышам. В сравнении с этим вагонетка напоминала улитку. Сперва, когда она только поднималась, мне приходилось прилагать усилия, чтобы не зевнуть; когда же она покатилась вниз, я стал морщиться и сдерживать чихи, которые вызвали мохнатые волосы Кобаяси, налетая на моё лицо.
После этого всевозможные аттракционы стали сменять один другой в стремительной эпилептической веренице. Карусель, батут, маятник, колесо обозрения, — всё это мы испробовали и испробовали на этом свои желудке по меньшей мере один раз, прежде чем Кобаяси стало дурно, даже на фоне того, что она, по собственному признанию, совсем ничего не ела, — на всякий случай, — и перешли к более спокойным развлечениям. В тире Кобаяси промазала шесть из шести раз. В свою очередь я попал шесть из шести раз и в качестве награды вынужден был весь оставшийся день тащить огромного плюшевого медведя.
Наконец утомлённая девушка уселась на скамейку. Я последовал её примеру и расположил между нами Вини-Пуха.
— Если честно, я немного устала, Сенсей, — призналась Кобаяси с лёгкой улыбкой.
— Я тоже, — ответил я своим неизменным сухим голосом.
В моём случае утомление было не физического, но ментального характера. Впрочем, последние двадцать минут я уже не особенно обращал внимание на происходящее. Мои мысли были занятны дальнейшими планами касательно истории. Следующей, и надеюсь последней, аркой Таро, например. Она обещала быть…
— Тогда… пора, — сказала Кобаяси, после чего опустила голову и посмотрела на свои колени. Я нахмурился. Странно… Мне кажется, или она… сомневалась? Это было настолько удивительно, что я пристально уставился на девушку. Несколько секунду на лице её действительно мелькали сомнения. Затем выражение его стало решительным, решительной стала её улыбка:
— Есть ещё одной место, правда оно… Немного личное.
— Личное?
Кобаяси кивнула.
— Ладно. Прошли, — сказала я, стараясь сохранять прежнюю невозмутимость своего тона и не выдать интерес, который стремительно пробуждался в моём сердце.
Глава 33_тоже
— Тогда… пора, — сказала Кобаяси, после чего опустила голову и посмотрела на свои колени. Я нахмурился. Странно… Мне кажется, или она… сомневалась? Это было настолько удивительно, что я пристально уставился на девушку. Несколько секунду на её лице действительно мелькали сомнения. Затем выражение его стало решительным, решительной стала её улыбка:
— Есть ещё одной место, правда оно… Немного личное.
— Личное?
Кобаяси кивнула.
— Ладно. Прошли, — сказал я, стараясь сохранять прежнюю невозмутимость своего тона и не выдать интерес, который стремительно пробуждался в моём сердце.
— Окей!
Девушка приподнялась и поправила юбку.
В этот раз наша дорога лежала в сторону от большинства магазинчиков и аттракционов. Постепенно углубилась тишина, нарушаемая только ветром и шелестом деревьев, после чего я заметил, что тропинка поднимается в гору.
Всё это время Кобаяси держала руки за спиной и хранила сосредоточенное молчание.
Что задумала эта девчонка? Не знаю. Да это и неважно, на самом деле. Вскоре собственные мысли стали занимать мою голову, пока я мерно поднимался по аллее, с двух сторон которой шумели на ветру высокие деревья.
Наконец спереди показалось высокое здание, крыша которого представляла собой своеобразный купол. Секунда промедления, и вдруг передо мной мелькнули воспоминания из детства, — с быстротой трёхчасового фильма, который ужали до нескольких секунд:
— Планетарий?
Кобаяси кивнула.
При этом движение волосы её как бы подпрыгнули.
Что ж, почему бы и нет.
Девушка показала кассиру свой телефон, на котором, видимо, были распечатаны заранее купленные биллеты. Старик прищурился, кивнул и сказал нам проследовать в зал под номером три.
Людей в коридоре было немного. Наши шаги звонко стучали о бетонный пол. Когда мы встали перед дверью, над которой висела цифра «Три», девушка схватила ручку и вдруг, пристально глядя в пустоту перед собой, сказала:
— Сенсей…
— Что?
У меня появилось дурное предчувствие.
— Я собираюсь показать вам кое-что личное…
— Личное?
Кобаяси кивнула, сделала глубокий вдох, открыла дверь и прошла в тёмный зал.
Я замер.
Вдруг я почувствовал себя на перепутье. Личное… Тёмное помещение… Забронированный зал… Совершенная тишина… Один за другим кусочки пазла сложились передо мной в цельную картину — густо измазанную обыкновенной японской цензурой.
Я замялся, пристально разглядывая приоткрытую дверь. Может статься, что с другой стороны меня ожидала великая опасность… Которая вполне себе может привести к тюремному заключению. Нет, в некотором смысле это был интересный, «легальный» способ пробраться в тюрьму, где у меня тоже с недавних пор появились определённые дела… Однако были у меня и другие, менее проблемные варианты как это сделать.
Я задумался.
Если бы моя жизнь представляла собой визуальную новеллу, сейчас бы был момент, когда перед глазами героя возник выбор примерно следующего содержания:
«Зайти»
«Удрать»
Один из них определённо вёл к плохой концовке.