лся в феерическое зрелище. Может, как-нибудь вытащить Леню на представление? А то мой приятель почти впал в депрессию из-за того, что придуманное им покрытие не способно сделать самолеты невидимыми. Интересно, почему на сцене краска «работает», а в воздухе нет?
Глава 33
– Замечательно выступают, – сказал некто, скрывавшийся в глубине кулис.
Голос показался мне знакомым.
– Да, – согласился я и всмотрелся в сумрак.
– Готова поспорить, что знаю человека, которому пришло в голову сделать перш невидимым, – продолжала женщина, – это же твоя идея, Ваня?
Я замер с раскрытым ртом, а дама подходила все ближе, ближе, ближе.
– Нора!!! – вырвалось у меня. – Вы? Какими судьбами?
Хозяйка тихо засмеялась.
– Ваня, ты неподражаем! Где Наташа Варина могла услышать про неудачников Гаделли?
– Морелли, – безнадежно поправил я.
– Без разницы, – отмахнулась Нора, – отвечай на поставленный вопрос!
– Нас ей порекомендовал Михаил Горчаков, пресс-секретарь Алины Брин.
– Точно! Но кто дал его телефон Наташке, а? Есть предположение?
– Вы? – тихо спросил я. – Но откуда вы узнали про Морелли?
– Ваня, – с укоризной произнесла Нора, – пошевели извилинами! Я же изучаю всю прессу, включая желтую, а «Треп» дал замечательное фото: весь коллектив Горелли!
– Морелли!
– Давай без идиотских уточнений, – начала злиться Элеонора, – мы оба великолепно понимаем, о ком идет речь!
– Но на снимке меня нет!
– Есть!
– Я закрыл лицо рукой.
– Ха! У тебя на пальце очень характерная родинка, я сразу обратила на нее внимание.
– Верно, – пробормотал я, – совсем забыл, что вы просматриваете «Треп».
– Исключительно в служебных целях, – оправдалась Нора.
– Минуточку, – я обрел способность логически мыслить, – но кто сообщил вам номер моего мобильного?
Нора рассмеялась:
– Ох, Ваня! Во-первых, он имелся у Михаила Горчакова.
– Точно, я дурак!
– Даже больший, чем предполагаешь! – перестала веселиться Нора. – Хочешь совет? Если желаешь исчезнуть, никогда не звони приятелям! А ты? Звякнул Слону, попросил у него номер химика Леонида. Вчера утром меня разбудил посыльный, он припер торт!
– Вот черт, – обозлился я, – Володя прислал свой «эксклюзив»! Он меня спросил, куда отправить бисквит, а я машинально сказал: «Домой».
– Точно, – кивнула Нора, – я удивилась, соединилась со Слоном, тот заявил, что выполнил заказ Вани, сделанный по телефону, ну я и осведомилась: «Скажи, не определился ли у тебя номер?» Дальше дело техники. Наташка Варина как раз собирала гостей, и я сумела убедить ее…
– Спасибо, все понятно, – бесцеремонно перебил я Нору.
– Следует отметить, что вы пришли эффектно, – не успокаивалась Элеонора, – в особенности всех впечатлил медведь в шляпе с рогами и твой синий хвост. Кое-кто из дам даже поспорил, у какого зверя его оторвали, ставки достаточно велики. Я предполагаю, что это амазонский сиреневый леопард! Ну? Не ошиблась?
– Шанхайский барс, – мрачно ответил я.
– Насколько помню, он был зеленым, – прищурилась Элеонора, – хотя я давным-давно не перечитывала романов про Остапа Бендера. Ну-ка, можно пощупать? Да уж! Плохие чернила купили, оставляют след! Ваня, какого черта ты удрал из дома?
Во мне внезапно ожила обида.
– Боюсь, вы не поймете мою мотивацию!
– А ты постарайся объяснить, – зашипела Нора, – растолкуй тупой бабе, в чем дело!
– Вы поверили лгунье Варваре! Решили подвергнуть меня унизительному анализу ДНК!
– Ваня! Я ни на секунду не сомневалась в твоей честности!
– Ага, – по-детски воскликнул я, – и велели ехать в лабораторию!
– Идиот! Это было сделано для Варвары!
– А я понял иначе!
– Дурак! – взвилась Нора. – Я сразу смекнула: девчонка лжет! Она не мать младенца! Варвара бросила в разговоре фразу «умрет скоро, долго не промучается», сказала это про своего ребенка и не поморщилась. Даже на редкость безголовая родительница не способна на столь жестокое заявление! А ее упоминание про царя Ирода? Девчонка корчила из себя цветок помойки, но пару раз оговорилась, показала образованность, не свойственную полубомжихам. И медальон! Господи, Ваня, я же понимаю, что ты бы никогда не подарил украшение с именем «Корнелия» Варваре! И особенно меня впечатлил пассаж про деньги! Ты идиот, лентяй, сибарит, мягкотелая улитка, но однозначно не вор!!!
– Спасибо, – кивнул я, – всегда приятно знать, что ты по достоинству оценен окружающими! Но если ситуация была столь прозрачна для вас, то почему вы не выгнали эту Варвару? Отчего встали на ее сторону?
– Идиот!
– Я уже слышал это, хотелось бы более конкретных аргументов!
Нора моргнула.
– А ты изменился! – констатировала она. – Надеюсь, твое мышление обрело остроту. Я захотела узнать, кто и по какой причине устроил этот спектакль! И мне надо было усыпить бдительность Варвары, девчонка должна была думать, что я ей поверила! Злюсь на тебя!
– Здорово, – прошептал я, – вы отличная актриса, роль вам удалась!
– И я дорылась до истины! Осталось лишь поболтать сегодня с девицей. Она на самом деле…
– Учится на медсестру, – перебил я хозяйку, – я тоже все знаю! Но на данном этапе глупость, придуманная мстительными девчонками, перестала меня занимать. Есть более серьезные вопросы!
– Какие? – спросила Нора.
Я пожал плечами, Элеонора уцепила меня за рукав и, приговаривая:
– Пошли, в доме у Наташки есть укромное местечко, – потащила меня из кулис.
Особняк Варина был огромен, но Элеонора великолепно ориентировалась в бесконечных коридорах. После пробежки по залам и комнатам она впихнула меня в небольшой кабинет и воскликнула:
– Вот тут можно спокойно болтать сутками. Ваня, начинай. Диктофон с тобой?
Я вынул из кармана записывающее устройство, положил на стол, потом сказал:
– Оно всегда включено, если я беседую по делу. Но, Нора, это мое личное, оно касается Павла Ивановича Подушкина!
Хозяйка склонила голову к плечу.
– Ваня! Я знаю Николетту столько лет, сколько ты не живешь, а Павла еще дольше. Говори спокойно. Вполне вероятно, что на некоторые твои вопросы у меня уже есть ответы. Ну, приступай! Надеюсь, ты уверен в моем умении крепко держать язык за зубами?
– Никогда не сомневался в вас! – с укоризной заявил я.
– Я в тебе тоже, и хватит об этом! – рявкнула Нора. – Ну, не жвачься!
Отвратительный глагол подействовал на меня, как удар бичом, и я, абсолютно не желая этого делать, завел рассказ о Центре «Мария».
У Норы много положительных качеств, одно из них умение слушать, поэтому я спокойно изложил события. Когда рассказ иссяк, Элеонора никак не отреагировала на него. Удивленный, я посмотрел на хозяйку и увидел на ее лице растерянность. Поскольку до сегодняшнего дня Нора никогда не теряла присутствия духа, я спросил:
– Что случилось?
– Если швырнуть в прошлое камень, то побегут круги, которые могут, превратившись в цунами, утопить тебя, – неожиданно ответила Нора, – ты же взрослый человек!
– Вроде да, – усмехнулся я, – давно вырос из коротких штанишек.
– Это по паспорту, а фактически ты ходил в памперсах до недавнего времени, – резко ответила Нора, – ладно! Придется все рассказать. Ты же не успокоишься, пока не докопаешься до истины?
– Верно, – согласился я и вдруг сообразил, что сказала хозяйка. – Элеонора, вы знали о моем брате? И молчали?!
Нора вытащила из сумки свои мерзкие папиросы.
– Слушай, Ваня, не я заварила эту кашу, блюдо состряпали много лет назад. Через некоторое время после смерти Павла ко мне в слезах примчалась Николетта, упала на диван и зарыдала.
Элеонора не удивилась, она великолепно знала о страсти второсортной актрисы устраивать спектакли. Не особо талантливая на сцене, в жизни супруга писателя была неподражаема. Но в тот день Николетта вела себя не совсем обычно, и Нора сообразила: случилось нечто экстраординарное. Наконец Николетта, выпив пару фужеров коньяка, успокоилась и развязала перед Норой мешок со своими тайнами.
После кончины Подушкина его вдова осталась весьма обеспеченной женщиной. Она имела роскошную квартиру в элитном районе Москвы и счет в сберкассе, на книжке лежало триста тысяч рублей.
– Сколько? – потрясенно спросил я.
– Ты не ослышался, – хмыкнула Элеонора, – даже в нынешние времена – это приличная сумма, а в советские годы, когда средняя зарплата составляла сто двадцать целковых, Николетта казалась Крёзом. Ты разве не знал о размере ее состояния?
– Нет, – помотал я головой, – едва гроб с отцом опустили в землю, как маменька завела речь о нищете и о том, что я должен содержать ее.
– В этом вся Николетта, – кивнула Нора, – но не будем ее осуждать, просто примем к сведению: госпожа Адилье удавится за звонкую монету, она жадна патологически. Кроме денег, вдова еще имела так называемое авторское право, ей платили процент со всех посмертно издаваемых книг Павла, а он пользовался тогда бешеной популярностью. Никто же не предполагал, что придет перестройка и налаженный порядок ухнет в тартарары!
Так вот, некоторое время вдова жила припеваючи, а потом к ней пришла женщина по имени Неля и заявила:
– Я дочь Павла Подушкина, мама рассказала мне перед смертью все. Придется вам делиться! Я подам в суд и оттяпаю у вас половину состояния!
Николетта перепугалась до полусмерти, но все же решила уточнить:
– И кто ваша мать?
– Бывшая любовница Павла, Нюра Кондратьева, – рявкнула Неля, – а вы Раиса Суворина! И лучше отсчитайте положенную мне сумму, а то я расскажу всем правду!
– Что мне делать? – заламывала руки Николетта, глядя на Нору. – Ты умная, помоги!
– Кто такая Раиса Суворина? – изумилась Элеонора.
– Это я, – тихо ответила Николетта, – в свое время я была замужем за Юрием Кондратьевым, братом этой самой Нюры, только не спрашивай подробности! Я вела ужасную жизнь, правда, сумела поступить в театральный вуз, сцепила зубы и решила: пока учусь – живу с Кондратьевым, получу диплом, только это быдло меня и видело! Но судьба распорядилась иначе! Эта Нюра обожала Павла Подушкина, таскалась за ним везде, а затем ей удалось его заарканить. Представляешь, мой будущий муж жил с этой чмо! Ну я и поняла: это хороший вариант для меня! Дальше просто: я сумела его на себе женить. Нюрка работала в библиотеке, у них там клуб организовался, фанатов! Придет она к Юрке и заведет: