— Ну, и… сдается мне, можно и Бессараба в розыск подавать… пока наш авторитет вслед за Фарфоровым на Лазурное побережье не сквозанул.
Офицеры, соглашаясь с верностью взятого начальством курса, сдержанно закивали.
— И… вот что еще, Саныч, — повернулся Агушин к подполковнику Евсееву, — возьми-ка под наблюдение дом вдовы. А то что-то потусторонним миром чересчур пахнет. Мне еще одного трупа не хватало.
Яйцо
Офис страховой компании был создан для того, чтобы произвести впечатление на клиентов. Даже форма яйца выбрана неспроста. Ведь считается, что самым надежным и безопасным является именно такая форма. Павлов вдруг вспомнил, как инструктор по дайвингу показывал ему фокус. На глубине 42 метра, куда они погрузились со специальным оборудованием и кислородной смесью, обыкновенное сырое куриное яйцо оставалось целым и невредимым. Плюс ко всему яйцо — начало и основа пути любого живого существа на Земле — олицетворяло саму жизнь.
— Очень пафосно! Поглядим, как там у вас под скорлупкой! — Павлов подмигнул стоявшему на входе охраннику.
Тот лениво кивнул и дежурно улыбнулся:
— Хэллоу!
Артем уже знал, кто ему нужен. Коллеги из лондонского офиса выяснили, что в этом курятнике техническое решение принимает начальник экспертного отдела, а последнее слово за вице-президентом по работе с клиентами. Павлов направился прямиком ко второму, но главному персонажу. Партнеры постарались и добились срочного приема у него в офисе.
Скоростной лифт быстро домчал его наверх, и Артем чуть не присвистнул от этой демонстрации могущества и богатства. Огромная приемная, психоделический вид за панорамным окном, и — весь Лондон внизу, как в стеклянном рождественском шарике-сувенире. Три секретаря по очереди поинтересовались, кто пришел, зачем и назначен ли «аппойнтмент». После чего вежливо попросили подождать, пока мистер Уиндслоу примет адвоката-визитера.
Ждать пришлось недолго, но первое впечатление от мистера Уиндслоу было весьма настораживающим. Мордастый толстяк с бегающими глазками и выдвинутой вперед челюстью всем своим видом напоминал бульдога. Он совершенно не соответствовал своей фамилии, которая переводилась примерно как «медленный ветер». Еще меньше верилось, что у вице-президента страховой компании медленная реакция и мягкий норов. Как известно, такого рода профессии накладывают неизгладимый отпечаток на человека, нырнувшего в этот род деятельности. Профессиональный страховщик будет облизывать вас со всех сторон до тех пор, пока вы собираетесь платить. И моментально превратится в глухой железобетонный забор, как только вы заведете речь о том, чтобы он заплатил вам хоть копейку.
— Добрый день, советник Павлов! Чем могу вам помочь? — приторно улыбнулся «бульдог» и еще крепче сомкнул челюсти.
— Здравствуйте, сэр Уиндслоу! Спасибо, что нашли время встретиться. — Павлов изобразил такую же сладкую улыбку. — Я представляю интересы клиента вашей компании. Речь идет о мистере Иосифе Шлице.
— М-мм-мда. Помню что-то такое…
Вице-президент компании делал вид, что с трудом вспоминает дело «какого-то русского», но он лукавил. Помимо письма Артема, поступившего утром в приемную с уведомлением о предъявлении претензии в случае отказа в выплате страхового возмещения, в офис по очереди позвонили из двух неслабых адвокатских лондонских контор и подтвердили намерение представлять интересы «этого русского» и его адвоката в случае начала судебной тяжбы.
Павлов умышленно обратился сразу в две адвокатские конторы, с которыми изредка сотрудничал. Именно они занимались всеми недавними процессами в Британии, где так или иначе фигурировали интересы русских. Раздел имущества супругов Агранович, иск Березутского, защита Фрида, спор Полтанина и Проторова. Обе конторы и их адвокаты не сходили с первых страниц местных газет. Естественно, Уиндслоу это знал. Но он был не из пугливых и не зря занимал кресло вице-президента.
— Кх-кхе. И что же этот ваш клиент? Как его там… Шлиц.
— Погиб, сэр. Убит.
— Ага. Вы так считаете?
— Не только я, сэр. Это утверждают компетентные государственные источники.
— Вот как? А у нас есть другие сведения от не менее компетентных источников.
— Позвольте узнать каких?
— Э, нет! Сначала вы предъявите ваши. Мы же не в суде. Да и вы не судья. Хе-хе!
«Бульдог» неприятно оскалил желтые стесанные зубы, но Артем не дал ему возможности торжествовать хоть сколько-нибудь долго.
— Вот вы и ошиблись. Я как раз судья. Не только адвокат в России, но и судья в международном европейском арбитраже.
— Это в Брюсселе? — насторожился Уиндслоу.
Вице-президент прекрасно знал об этом международном европейском суде, который создавался по инициативе Совета Европы и в который он мечтал попасть. Однако квота из четырех человек была занята двумя бывшими королевскими судьями в отставке, отставным же министром иностранных дел и только что освободившимся от основных занятий премьером Энтони Бел-Эйром. Страховщик снова оглядел свой пиджак и заворочался в кресле:
— И все же. Покажите ваши бумаги.
Артем открыл папку. Выложил перед Уиндслоу два документа. Они уже были переведены и скреплены красной ниткой, заклеены специальной бумагой в форме многолучевого солнца и заверены печатью генерального консула. Эту процедуру проделали еще поздно вечером. Павлов, пользуясь разницей во времени в три часа, отсканировал и отправил все документы в русское консульство. Благо генконсулом служил ученик и воспитанник отца. Посыльный вручил адвокату все заверенные бумаги прямо перед входом в страховой офис.
Теперь они лежали перед вице-президентом Уиндслоу, и тот ворочал толстыми губами. Он прочитал постановление о возбуждении уголовного дела, постановление о признании Виктории Медянской потерпевшей от преступления, справку об убийстве Иосифа Шлица и расследовании уголовного дела по этому факту. Шевелил губами и что-то бормотал еле слышно.
Артем терпеливо наблюдал за этой картиной, но как только страховщик ознакомился с последней бумагой, перешел в атаку:
— Теперь ваши бумаги, сэр Уиндслоу.
— О! Да! Ваша честь, сэр Паулоу! — съязвил страховщик и протянул два бланка Павлову. — Пожалуйста…
Артем жадно впился в документы. Первый документ был выполнен на бланке компании «Олл старз корпорейшен, лимитед». На не очень грамотном английском в нем было сказано, что Иосиф Давыдович Шлиц действительно являлся учредителем этой компании, но две недели назад лично подал документы на выход из состава учредителей. Сведений о его гибели руководство компании не имеет. Сам генеральный директор тоже не видел Шлица мертвым. Подписал этот бред не кто иной, как Дмитрий Фадеев.
— Ай да Митя, ай да сукин сын, — шепотом произнес Артем.
Уиндслоу, заметивший, что адвокат качает головой и что-то говорит под нос, тут же отреагировал:
— Да, кстати, господин адвокат. А вы знаете, как точно установить, врет адвокат или нет? — Уиндслоу заготовил убийственную английскую шутку и хотел унизить настырного гостя.
Павлов решил ему подыграть, хотя прекрасно знал, что дальше произойдет:
— И как же?
— Ха! Адвокат врет тогда, когда у него шевелятся губы! Хо-хо-хо! — захохотал «бульдог», тряся щеками и тройным подбородком.
Артем дождался, когда он отсмеется, и достал из папки газету. Это был утренний «Индепендент». В самолете, несмотря на ранний рейс, его уже раздавали пассажирам. Павлов раскрыл ее на шестнадцатой странице. И ткнул в заметку, которую обвел карандашом еще в полете.
«Бульдог» принял газету, быстро пробежал по строчкам, и его лицо вытянулось. В сообщении говорилось, что двое английских обывателей осуждены за то, что, находясь в суде городка Стейнц под Лондоном, позволили себе отпустить точно такую шутку по поводу адвоката и шевелящихся губ. На них был здесь же наложен штраф в шесть тысяч фунтов стерлингов и условное лишение свободы на полгода. Уиндслоу поперхнулся и быстро налил воды из графина. Отхлебнул. Вытер свои толстые синие губы, которые выдавали проблемы с сердцем. Заворочался и выдавил:
— Извините. Я вас не хотел оскорбить. Это же шутка.
— Принимается. Я шутки тоже понимаю. Продолжим?
Артему не терпелось увидеть все имеющиеся у этого страхового «бульдога» аргументы. И тот выложил перед ним следующую бумагу.
— Обратите внимание на этот документ, — его рот начал расползаться в противной улыбке. Уиндслоу уже предвкушал поражение адвоката-судьи.
Павлов прочитал и помрачнел. Это был краткий отчет эксперта страховой компании о проведенном в России расследовании. Пронырливый агент поговорил с коллегами и партнерами Шлица. Дали свои показания и Фрост, и Ротман, и уже отметившийся Митя Фадеев, Гарик, другие мелкие и средние конкуренты Шлица. Эксперт же целенаправленно отметил все самые негативные характеристики. Он выделил, что Шлиц характеризуется как «нечистоплотный в бизнесе», «обманщик», «любитель блефовать». Среди его связей отметили «широкий круг бандитов, представителей криминала, шулеров, наркодилеров, мафии». На вопрос, мог ли Шлиц инсценировать свою гибель с целью получить страховку, все собеседники подтвердили, что «не исключают такую вероятность».
«Бульдог», видя, что документ произвел ровно то впечатление, какое должен, торжествующе улыбнулся и забрал бумагу у Павлова.
— В суде мы представим не только полный отчет, но и приложим все показания указанных лиц.
Артем был потрясен.
«Бульдог»
Павлов понимал, что победит — раньше или позже. Но выложенный «бульдогом» документ позволял растянуть процесс выплаты страховки на неопределенное время, а деньги вдове были нужны сейчас, а не спустя несколько месяцев. Да и эффективность его поездки в Лондон грозила упасть до нуля.
— Уважаемый сэр Уиндслоу, — достал Артем свой последний козырь, — ознакомьтесь и вы теперь с этим документом.
Если страховщика не проймет этот текст, то доставать будет уже нечего. Придется тоже блефовать — точь-в-точь как покойный Шлиц, согласно только что прочитанной информации.