— И забудь о Павлове, Саффар! Он — мой друг. Был, есть и останется. Теперь иди. И скажи всем, что я тебе сказал.
Алимджан развернулся и молча двинулся в дом. Немой слуга тихонько прикрыл дверь. Неотвратимая угроза, нависшая над Артемом и Айей, кажется, растворилась с восходом солнца, как утренний туман, грозящий смертельной опасностью зазевавшемуся автомобилисту, превращается под его первыми лучами в живительную росу, питающую все живое.
— Папулечка! Папуля!
Алим замер — уже перед самой дверью — и медленно развернулся.
На руках понятливой, вовсе не желающей беспокоить господина в такой момент охраны висел Клим Чук.
— Скажи им, папуля, чего они не пускают!
Игрушка
Алим ждал, и даже Клим Чук уже начал догадываться по его виду, что «папуля» или устал от поздравлений, или сильно не в духе.
— Ну. Говори.
Клим сбросил с себя руки охранников.
— Алимчик, я слышал, эта сучка Кисска едет в Италию учиться!
Алимджан потемнел лицом.
— Ну и что? Я-то здесь при чем?
Клим перекосил капризное личико:
— Я хотел первым учиться на Запад уехать! Ты же обещал меня отправить!
Алимджан пожал плечами:
— Хочешь ехать — езжай.
Клим поднял выщипанные бровки:
— Но куда? К кому? А главное, с кем?! Здесь же вокруг одни суки!
Алим развел руками и повернулся к помощнику:
— Что там… Элтон еще не спит?
— Нет, Алим.
Алимджан вздохнул и махнул Климу:
— С Элтоном поедешь.
Тот растерянно моргнул:
— Я?! С ним?!
Алимджан горько усмехнулся.
— Да. Сэр Джон — прекрасный учитель. Или нет?
Это последнее «или нет» прозвучало столь взыскующе, что Клим растерялся.
— Ну?! — жестко напомнил о себе Алим. — Так или не так?
— Так.
Погоня
Павлов задумчиво перебирал спутанные волосы Айи и любовался искорками, которые рассыпались по ее светлым локонам на взошедшем и всепоглощающем солнце. Нужно было срочно придумать план действий, и, пока девушка спала, он перебирал все возможные варианты. Ночь прошла прекрасно, несмотря на погоню, поспешное бегство и ночевку под открытым небом. На зубах поскрипывал песок, но и это неудобство с лихвой окупалось приятным ароматом Айи, оставшимся на губах, лице, руках Артема. Он повел ноздрями и еще раз почувствовал этот тонкий запах.
«А что дальше?»
Этот вопрос не оставлял Артема. Он понимал: то, что его и девушку не нашли и еще не утопили, было вовсе не их заслугой, а скорее недоработкой нукеров Алима. И Павлов отдавал себе отчет, что ошибочку, из-за которой он все еще наслаждается своей юной возлюбленной, а не плавает, выпучив глаза, где-нибудь в районе Залива Ангелов с центнером бетона на ногах, еще не поздно исправить.
А тем временем на пляже стали появляться отдыхающие, и странная парочка — он в смокинге, она в концертном платье — стала бросаться в глаза. Артем легонько пощекотал девушку:
— Айя! Доброе утро.
— М-мр-мрм! — сладко замурлыкала Кисс. И смешно наморщила носик.
— Дети, в школу просыпайтесь, петушок пропел давно! — Павлов не удержался и поцеловал продолжающую мурчать девушку. — С добрым утром, моя прекрасная морская дева! — Павлов водрузил на светлые распущенные волосы Айи импровизированный венок из высохших причудливых водорослей. Они отливали золотом в свете восходящего солнца. Ночь, так неудачно начавшаяся вчера в саду Алима, завершилась прекрасным соединением двух влюбленных сердец. Наконец девушка ответила:
— Здравствуй, Робинзон. Мне кажется, что я влюбилась.
— Вот как? Позволь узнать в кого, моя милая Пятница?
— М-м-м-м. — Айя потянулась, хрустнув суставами. Перевернулась через голову и моментально села Артему на спину.
— В это солнце, в это море, в этот песок, пальмы, цветы! Вот в кого! А ты что подумал? А? — Она чмокнула его в щеку и повернула лицо к себе, схватив его за уши.
Она обхватила Павлова своими длинными изящными руками. С силой, полученной от бесконечных упражнений по хатхе-йоге, притянула его к себе и впилась сладким поцелуем. Артем ответил, и они снова забыли обо всем, пока он — краем глаза — не увидел полицейский патруль, неспешно двигающийся вдоль моря.
— Погоди… Айя, — силой отстранил он ее, — нам надо отсюда уйти.
— А я не хочу! Я хочу целоваться, — цепкие руки снова потянули Артема вниз.
И он не смог противостоять и тогда просто подхватил ее нежное, почти невесомое тело и почти бегом понес в сторону кустов и скал. Айя засмеялась и капризно запричитала:
— Не хочу. Не хочу! Отпусти меня, злой дядька. Уу-у-у-у! Отстань, противный!
Но Павлов уже видел, что полицейские также заметили их, и уже один из них что-то быстро говорил кому-то по рации, в то время как второй прикладывал к глазам бинокль.
— Айечка, замолчи, дорогая! За нами уже местные менты бегут. Смотри.
Свисающая с адвокатского плеча девушка даже перестала колотить его кулачками по спине.
— Какие менты?
И конечно, она увидела две бело-голубые фигурки, прыгающие через тела отдыхающих, уже плотно заполнившие песчаный пляж.
— Ух ты! Классно! Погоня. Копы! Вау! Я тебя обожаю, мой Клайд. Я буду твоей Бонни. О'кей? Дай мне скорее револьвер, и я уложу их на месте.
— Прекрати, — попросил Артем и наконец-то нырнул в заросли магнолии, — если догонят, нам будет не до смеха.
Брякнул телефон, и Айя решительно высвободилась из его объятий, приняла вызов и, нестерпимо медленно идя рядом с Артемом, принялась болтать на итальянском. И лишь когда неведомый собеседник, услышав от нее слово «полиция», вывалил на Айю град непереводимых идиом, девушка вдруг что-то поняла.
В следующий миг, придерживая свои роскошные волосы, она бежала впереди Артема. Через минуту беглецы карабкались по острым камням на дорогу. Через три — преодолели последнее препятствие и вышли к городскому парку, который назывался «Экзотический сад». Еще семь минут ходьбы — и они оказались на окраине города Изе. Айя повернулась к Артему, и ее глаза были серьезны:
— Ушли?
— Кажется, оторвались. Теперь надо быстро забрать документы — и в аэропорт. Летим в Москву.
Павлов сказал это быстро и вполне уверенно, не спросив мнения своей спутницы, и сразу увидел: поторопился. Девушка уверенно покачала головой:
— Хм. Раскомандовался. Я никуда не лечу.
Артем непонимающе вгляделся в ее глаза.
— Как? Айя! Здесь нельзя оставаться. Ты что? Не понимаешь?
— Я в Москву не полечу, — она упрямо сдвинула брови.
— Ну, если ты не хочешь в Москву, давай в Париж. У меня есть друзья, они нас примут. Пересидишь там.
— Нет! — Она еще больше сдвинула свои светлые бровки и вдобавок стиснула кулачки. — Я не поеду с тобой. Ни-ку-да!
Она произнесла это столь решительно и отдернула руки от Павлова, спрятав их за спиной, столь резко, что он опешил. После ночных приключений, жарких объятий, любовных ласк и нежных признаний его прекрасная принцесса вдруг обернулась злой и упрямой ведьмой. Более того, Айя развернулась и стала удаляться в сторону моря! Артем не верил своим глазам.
— Постой! Ты куда?
— Я ухожу. Прощай.
— Нет-нет! — Павлов догнал Айю, но она снова нахмурилась и убрала руки за спину. — Ты не можешь так просто уйти. Тебе некуда идти. Я не отпущу тебя. Айечка, милая, прости меня, если я тебя обидел. Но ты меня пугаешь! Давай подумаем, куда мы можем уехать. Я обещаю, что сделаю так, как ты выберешь.
— А если ты обещаешь, то тогда сделай! Я еще раз говорю, Артем, я ухожу к друзьям. Они здесь рядом. Живут на лодке.
Артем растерянно моргнул:
— Где? На какой лодке?
Он решительно ничего не понимал. Они стояли посреди дороги в странных праздничных нарядах, а проезжающие машины притормаживали и изредка подавали приветственные сигналы. Девушка явно не собиралась подчиняться адвокату, и он впервые растерялся. С одной стороны, он понимал, что даже жаркая ночь любви еще не повод привязать к себе строптивую девочку, а с другой — чувствовал ответственность за ее судьбу. Даже боязнь, как если бы она была не любовницей, а дочерью.
Эта мысль неприятно резанула Павлова. Он впервые, пожалуй, осознал, что давно уже вышел из возраста юного ловеласа, проводящего ночи в компании едва знакомых девчонок. И тут же пришло чувство стыда, и он густо-густо покраснел.
— Не сердись, — по-своему поняла Айя бросившуюся ему в лицо кровь, — просто меня уже пригласили друзья!
— Друзья? — переспросил он.
— Они только что яхту купили… — нетерпеливо пояснила она, — здесь недалеко, в Кап д'Аль. А вот и они…
Айе отчаянно просигналил прижавшийся к обочине очаровательный «Бентли», и водитель — светленькая, коротко стриженная девушка — весело прокричала что-то на итальянском. И Айя тут же отозвалась — так же весело и беззаботно, затем чмокнула Артема в щеку, а еще через минуту «Бентли» исчез за поворотом горной дороги.
Артем, столь элегантно спасший ее от восточного рабства, ухаживавший за ней всю ночь, подаривший незабываемые впечатления и ласки, так и остался стоять на горной дороге с открытым ртом и горящей от прощального поцелуя щекой. Такого короткого любовного романа, да еще с полным фиаско в конце, в его жизни еще не случалось…
Записка
Все предпринятые Артемом меры безопасности оказались напрасными, потому что в номере отеля, в который он пробрался по служебной лестнице, его ждал букет цветов и короткая записка: «Желаю счастья! Друг». По почерку понять, кто писал это послание, было невозможно, но что-то свидетельствовало в пользу того, что автором был именно Алим Фархутдинбеков.
Он в принципе никогда и ничего не писал собственноручно. Так и это письмо, видимо, писал секретарь, но за кратким посланием скрывался гораздо больший смысл. Алим прекратил преследование. Погони больше не будет.
Павлов опустился на диван. Прикрыл глаза. Он чувствовал себя полностью опустошенным. Дело убитого продюсера раскрыто не было, гонорар за потраченные силы и время не получен, самый могущественный бизнесмен страны превратился если не во врага, то в недруга, а любимая прекрасная девушка сбежала. Таких «результатов» адвокат Павлов не достигал никогда.