— Ты уже окончательно убедился в том, что они существуют?
— А что ж, их нет, что ли? Все говорят есть, а ты?..
— В нашей Солнечной системе вряд ли.
— А не в нашей? — Никола всеми средствами пытался спасти положение. — Ну хотя бы возле Эпсилона Эридана. Там же должны быть планеты?..
Варвара Федоровна снова с удивлением посмотрела на него.
— Должны?.. — потом наморщила лоб и серьезно и медленно произнесла: Во-первых, давай договоримся; не «должны», а «могут быть». Ведь прямых доказательств не имеется ни у кого. Я понимаю, что тебе хочется, чтобы на Марсе земных астронавтов ожидала Аэлита, а на Венере — рыжебородый двойник профессора Челленджера. Этого всем хочется. И мне тоже, для того и существуют фантастические рассказы. Но, если говорить строго… многие факты, даже твои любимые математические расчеты, настаивают на том, что жизнь не такое частое явление, как нам бы хотелось. А тем более — разум. Понимаешь? Слишком много случайностей должно вмешаться в этот процесс, чтобы в результате синтеза из комочка протоплазмы получился гомо сапиенс. А в науке осторожность и скептицизм играют роль куда более важную, чем восторженность. Поэтому скажем лучше так: существует предположение, что у звезды Эпсилона Эридана может быть планетная система. На какой-то из планет в принципе могла бы существовать жизнь. А если учесть, что звезда по своему характеру похожа на наше Солнце, то на ее населенных планетах могли бы создаться условия для развития разумной жизни. Вот так. А сенсации и невероятные предположения оставим фантастам и… астрономам…
У Николы отлегло от сердца. «В принципе — так в принципе. Почему бы этому „принципу“ не остановиться именно на Эпсилоне Эридана?»
— Мам, а как с биологической точки зрения должны выглядеть разумные инопланетники? Как люди или, может, как плесень? Мне Витька рассказывал, он читал где-то научно-фантастический рассказ…
— Опять должны? Могут…
— Ну ладно, пускай «могут»…
Никола готов был на любые условия. Ему так нравилось, что мама, обычная домашняя мама говорила с ним серьезным, научным языком, что он едва удерживался от счастливой улыбки. Глупой, конечно, как могло бы показаться со стороны, и не солидной для такой беседы.
— Видишь ли, я думаю, что разговоры о мыслящей плесени не имеют под собой строгого научного обоснования. Конечно, не обязательно представители чужих миров должны быть точь-в-точь похожи на людей, но принципы построения организма, по-моему, должны быть общими.
— А какие это принципы?
— Ну, тут давай вместе подумаем. Что, например, общего должно быть наверняка и у нашей Земли, и у любой другой планеты?
Никола задумался. Он вспоминал о том, что рассказывал Юрий Николаевич о звездах. О том, какие они могут быть разные. По величине и составу излучения. По температуре, и, наконец, их может быть даже не одна… А ведь жизнь планете дает Солнце — звезда… Он вспомнил и о том, что, по мнению некоторых учёных, жизнь может существовать не только на планетах, но и на потухших звездах… Черных звездах. В абсолютном мраке. Жизнь, обреченная на гибель, поддерживаемая мощными потоками внутреннего, не совсем остывшего пожара. Что же общего у потухшей звезды и уютной милой Земли?.. Атмосфера? Но почему бы аборигенам странных и страшных миров не дышать, а совершать обмен веществ каким-нибудь другим путем. Нет, не то. Вода? Но жизнь не обязательно может быть построена на белковой основе. А вода необходима только для белка…
Надо сказать, что Никола подошел к этому вопросу вовсе не с пустыми руками. Он много прочел. Немало сам передумал. И все-таки что же общего?..
— Нашел!
Он крепко стукнул себя по лбу ладонью. Глаза его заблестели. Мама, улыбаясь, смотрела на него, ожидая продолжения.
— Конечно же, нашел. Тяготение! Да?..
Варвара Федоровна встала и обняла стриженую голову сына.
— А ты не дурак, сынище.
Но Николе гораздо важнее было прямое подтверждение правильности его догадки. И, вывернувшись из-под маминой руки, он его потребовал. Правда, сразу же возник новый вопрос: «Ну и что же, что из этого следует? Как связать поле тяготения, присущее любому небесному телу, с законами построения живых существ?»
Варвара Федоровна взяла с тарелки яблоко.
— А что такое сила тяготения, как ты ее понимаешь? Вот, например, пусть это яблоко — модель Земли.
— Ну, значит, все, что на поверхности, притягивается к центру яблока, то есть Земли или другой планеты. Ага?
— Только не «ага», а «да». А теперь запомним: сила тяготения действует в любой точке земной поверхности и направлена к центру. Если теперь представить нашу силу в виде стрелки, то модель Земли сразу же превратится в ежика. Вот так… — И Варвара Федоровна густо утыкала поверхность яблока спичками. Получилось здорово наглядно. — Но Земля круглая. И потому каждая стрелка одновременно является и осью симметрии, проходя через центр. А следовательно, все, что возникает, что растет или движется, испытывает сопротивление симметричного поля тяготения. И потому само должно быть…
— …симметрично, — добавил Никола. И подумал: как просто, а ведь он сам ни за что бы не додумался. В то время он еще не знал, что для формулирования законов симметрии понадобился человечеству такой гигантский ум, каким был замечательный французский ученый Пьер Кюри.
— Правильно. Вот посмотри… — Варвара Федоровна придвинула к себе бумажную салфетку, взяла карандаш и начертила снежинку. — Снежинка. Она рождается высоко в атмосфере и формируется под действием сил притяжения. А вот — цветок ромашки… — И еще один рисунок появился на бумажной салфетке. — Так же, как гриб или дерево. Все, все, что растет или движется по вертикали вверх или вниз относительно земной поверхности, должно быть симметрично относительно оси, направленной к центру Земли. А теперь перейдем к тому, что растет или движется вдоль поверхности. Листья деревьев, насекомые, рыбы и птицы, наконец, человек…
Никола знал, что мама хорошо рисует. Когда он был маленький, она часто дарила ему смешных человечков и зверят, вырезанных из бумаги. Но это было очень давно. Ведь сейчас ему было тринадцать…
— Смотри, через них нетрудно провести плоскость. И тогда по об стороны от этой плоскости будут одинаковые половинки. Как отражение в зеркале. Вот и продолжение великого закона: все, что растет и движется горизонтально или косо по отношению к поверхности нашей планеты, имеет уже не ось симметрии, а плоскость. Получается, что поле тяготения как бы лепит, формует все то, что растет и развивается в сфере его влияния. А раз оно само симметрично, то такими же должны быть и все кристаллы и живые существа, развивающиеся от малого к большому. Понятно?
Никола помолчал и потом спросил:
— Ну и какие же общие принципы получаются?
— Как какие? Ты можешь сколько угодно фантазировать о внешности инопланетников. Вот смотри. — Она начертила на листе бумаги прямую вертикальную линию и сунула в Николин кулак карандаш. — Справа или слева от этой линии — будем считать ее плоскостью симметрии — ты можешь нарисовать любой контур. Важно, что потом вторая половинка обязательно должна повторить первую.
Никола был разочарован. Принципы симметрии казались ему слишком общими. Основываясь только на них, он никак в голове не мог построить модель «обязательного» существа для всей Вселенной.
— Погоди, мам, а глаза, ну, там руки или ноги?..
— Давай только говорить не глаза, а органы зрения. Потому что зрение инопланетных обитателей может сильно отличаться от нашего. Хотя органы зрения, слуха, обоняния и осязания, по-моему, должны быть у всех. Подумай сам, могли бы мы что-нибудь узнать о звездах, о Луне и строении Вселенной, будь мы слепы от рождения, как пещерные рыбы? Или: можно познать мир, не передвигаясь в нем, сидя на одном месте? И, наконец, труд — созидание, превратившее обезьяну в человека, разве он возможен без органа созидания, без рук?..
Никола энергично помотал головой из стороны в сторону. Варвара Федоровна улыбнулась и закончила:
— … Ну вот, ты и сам все понимаешь, а спрашиваешь.
— Значит, всюду, на всех планетах разумные существа похожи на людей! — Никола произнес эту фразу голосом, полным сожаления.
— Почему? Совсем не обязательно. О глазах мы уже говорили. Для того, чтобы обладать обонянием, вовсе не обязателен нос. Так же, как органом слуха является не ухо, а слуховой аппарат головного мозга.
— А руки?
— С руками вопрос сложный. Это великое достижение не сразу удалось природе. Были древние слоны с цепким хоботом, снабженным одним пальцем. Оказалось неудачно. Были рукохвостые обезьяны, у которых лапы служили только для передвижения, зато хвост был цепким, как рука. Тоже плохо. И только тогда, когда природа подняла человекообразное на ноги, освободила ему руки, получился homo sapiens. По современным воззрениям, впрочем, тоже не самая удачная модель существа, приспособленного к жизни только на поверхности Земли.
— Разве человек не венец природы? Так во всех книжках написано: человек лучшее, что создано природой.
— Из того, что нас окружает, — может быть, если принимать во внимание его разум — мозг, способности к созиданию — руки. Но и человек не идеален. Просто мы другого пока не знаем.
— Ну, это ты зря. — Никола покачал головой, не в силах согласиться с таким низвержением признанных авторитетов. — Человек — все-таки это здорово. Никакому роботу не уступит. Вон люди и на полюсах, и под землей, под водой и в космосе. А ты говоришь…
— Это все разум, сынок! Разум человека. А сам по себе человечек ужасно нежный и беззащитный. Ты знаешь, в каких пределах колеблется температура человеческого тела?
Никола вспомнил градусник.
— От тридцати пяти и до сорока двух.
— Нет. Нормальная рабочая температура человеческого тела: тридцать шесть с половиной — тридцать семь. Всего полградуса. Стоит ей повыситься до тридцати девяти градусов, как человек чувствует себя тяжело больным. Еще градус — сорок — и бред. А еще на два градуса выше — сорок два — смерть…