— Быть может, жители оставили поселение после того, как перестали ходить поезда с продовольствием? Ты же сам сказал, что городок удалённый, без поставок они бы здесь долго не выжили, — рассуждая, сообщил я, на что Питер только хмыкнул.
— В любом случае, нужно дождаться возвращения отряда, да сохранят боги их головы! У нас с собой ограниченное количество бойцов, любые потери будут нам сильно мешать продвигаться на север. Кто знает, что нас там ждёт? Быть может, там ещё больше зараженных! — сказал он, внимательно посмотрев на меня. В его глазах не было страха, или даже надежды, казалось, он был готов уже к любому исходу.
В этот момент ночную тишину разорвал глухой взрыв, как будто банка консервов разорвалась внутри железной кастрюли. Затем ещё один, а за ним второй, после загрохотали автоматные очереди, Питер сразу же прильнул к биноклю высматривая небольшое облако пыли, которое поднялось в центре поселения. С каждой минутой количество выстрелов росло, но стреляли одновременно по три или четыре автомата, где-то вдалеке послышались крики, которые из-за выстрелов было не разобрать.
— Вот чёрт! Я так и знал, что там засада! Что будем делать!? — прокричал Питер, сжимая челюсти так, что можно было разглядеть на его лице все вены и скулы. На что я лишь поднял руку, призывая к спокойствию, после чего медленно и чётко проговорил.
— Мы будем ждать, лезть туда опасно, это подвергнет опасности весь состав и нашу миссию, нам в любом случае нужно пересечь этот город, без информации о том, что в нём нас ждет, мы не будем рисковать всем и лезть наобум, поэтому ждём! Хоть кто-то из отряда должен вернуться, чтобы доложить о случившемся! — услышав это, Питер ничего не ответил, лишь кивнул и продолжил пристально вглядываться в бинокль. Который из-за резко наступившей темноты становился почти бесполезным.
Звуки выстрелов не заканчивались, а все оставшиеся солдаты, взяв в руки оружие, расположились по всей дрезине, внимательно вглядываясь в ночную темному, держа периметр под прицелом. Спустя пятнадцать минут звуки выстрелов почти стихли, лишь изредка можно было услышать короткие очереди. На дрезине стояла мёртвая тишина, никто не рисковал задавать глупые вопросы, все нетерпеливо ждали, что будет дальше. Через некоторое время впереди дрезины на рельсах появилась одна горбатая фигура, на которую тут же были направлены автоматы, но я снова поднял руку в воздух и направил на фигуру свет фонаря, одного из нескольких, которые сохранились в рабочем состоянии. В свете фонаря почти сразу удалось разглядеть одного из солдат, которые были направлены в разведывательный отряд, он тащил на одном плече раненого, отчего едва передвигал ногами. Я отдал короткий приказ, после чего с дрезины спрыгнуло несколько бойцов, которые быстро подбежали к разведчику, сняв с его плеча раненого, который не подавал признаков жизни. Через несколько минут, когда разведчику дали напиться воды и немного успокоиться, я, наконец, смог задать ему главный вопрос.
— Что произошло с отрядом? Где остальные? — стараясь говорить максимально спокойным голосом спросил я. Разведчик глянул на меня испуганными глазами, в которых читался только страх, после чего, немного запинаясь, стал говорить.
— Мы зашли в поселение и разделились, чтобы обыскать все дома, действовали по парам, как нас и учили, но в одном из домов, который раньше, похоже, был церковью мы обнаружили логово заражённых. Они прятались в глубоких подвалах, поэтому мы не сразу обратили на них внимание. Когда они вдруг почуяли нас и начали выскакивать со всех сторон. Сначала мы подумали, что сможем обвалить проход несколькими гранатами, но это не помогло, видимо, это привлекло остальных, и они попёрли на нас с новой силой со всех сторон. Автоматные очереди их не остановили, одного сразу сожрали, мы даже прицелиться не успели! А у некоторых из них были песчаные панцири на спинах и груди, как у черепах, и пули их не брали! — услышав это, моя голова закружилась, я приложил усилие, чтобы взять себя в руки, после чего спросил.
— Это все, кто выжил? Где командир? — услышав про командира, солдат невольно дернулся, после чего тихо сказал.
— Он сказал мне брать раненого и бежать к дрезине, чтобы доложить, а сам взял два автомата и увёл тварей за собой в противоположную сторону, чтобы дать нам сбежать.
— Значит заражённые стали мутировать, это плохо. Очень плохо, — сказал я негромко.
— Гринфилд на связи, — произнёс в трубку старого телефона уставший человек в медицинском халате, сидевший за небольшим столом в одном из кабинетов секретной лаборатории. За столом сидел его коллега с таким же уставшим взглядом и с раздражением на лице от постоянной носки специальных масок от дешёвых костюмов биологической защиты.
— Гринфилд, где результаты по исследованиям, почему не докладываете, что у вас есть прорыв в них? Почему я всё должен узнавать от других людей?
— Сэр, наши исследования ещё совсем сырые и результаты по ним неоднозначны, нам нужно ещё время для их проверки. Мы работаем сутками на пролёт, без остановки, поверьте, как только я смогу гарантировать положительную динамику, сразу отправлю вам доклад, — ответил Гринфилд, посмотрев на своего коллегу, слышавшего разговор, который был переключён на громкую связь.
— Профессор, не нужно юлить, мне доложили, что вами изготовлены несколько образцов вируса, которые позволяют уничтожить часть заражённых. Нам сейчас нужна любая помощь, какой процент зомби погибает после её использования? — спросил собеседник.
— Около тридцати процентов умирают гарантировано, но вот остальные начинают мутировать при её использовании…
— Плевать на зомбаков, что с не заражёнными и не обращёнными людьми?
— По первичным данным воздействия на обычных людей и на носителей, практически не происходит. Вирус атакует только зет-клетки, как мы их назвали, перешедшие в активную форму, поэтому даже на заражённых, но ещё не обращённых людей вирус не влияет. Но я повторюсь, исследования находятся только в начальной стадии, и часть выживших зомби претерпела сильные мутации, говорить точно, что с ними происходит, пока нельзя, нужны исследования в этом направлении. Ближайший отчёт я подготовлю только через неделю и никак не раньше. Мы уже один раз ошиблись, и подобное не повторится, — сказал учёный.
— Так, Гринфилд, слушай меня внимательно. Если в течение суток, готовая вакцина не будет готова, ваши семьи окажутся переведены из бункеров класса А в открытые резервации на поверхности. Я нахожусь в таком же положении, как и вы, если не будет результатов, моя семья окажется на поверхности в обычном лагере для беженцев. Поэтому соберитесь, сделайте усилие и выдайте эту чёртову вакцину, иначе я исполню свою угрозу. Самолёт с мобильной лабораторией к вам уже выслали, поэтому через сутки вакцина должна быть на её борту, как и начато её массовое производство. Я ясно выразился?
— Да, сэр.
— Вот и хорошо, сделай, что должно, и всё будет хорошо, — проговорил чиновник и отключил связь.
Несколько минут в кабинете стояла тишина, после чего один из учёных не выдержал и спросил:
— И что ты собираешься делать? Ты ведь понимаешь, что сегодняшний результат говорит об опасности использования этого вируса? Да, треть зомби погибает от высокой скорости мутаций, но треть становится намного опаснее других, приобретая повышенную скорость мышления и скорость реакции. Неужели ты отправишь им не испытанный вирус?
— Ты сам всё слышал. Свою семью я не подведу, а последний результат необходимо удалить, сосредоточившись на производстве нового вируса. Все результаты мы передадим с вирусом, а они пусть уже решают, что с ним делать, может, наши подозрения и не обоснованы, ведь мы провели испытания только на десятке мутантов. Да, мы смогли найти слабое звено в кови вирусе, увеличив скорость мутации, возможно, они и без нашего вмешательства мутируют и разовьют свои способности, просто на это у них уйдёт чуть больше времени, чем с нашим вирусом. Зато мы гарантировано уничтожим одну треть всех зомби на планете.
— Но, профессор, те из них кто выживут, станут в разы опаснее, мне кажется, это приведёт к ещё большей катастрофе, — возразил его коллега.
— Ящик Пандоры открыли не мы, поэтому будет так, как приказал наш куратор. Или ты хочешь, чтобы и твоя семья оказалась на поверхности? — спросил профессор.
— Нет, что ты, я всё сделаю, как ты скажешь. Всё одно, этот мир уже не спасти, одна надежда на русских, у них явно лучше с вакциной, да и есть у меня уверенность, что эта нация выживет, даже когда вся планета загнётся. Пойду я тогда удалю последние данные, раз уж нас с тобой поставили в такие условия, выбора у нас нет, придётся сделать, что они говорят, — сказал учёный, встав из-за стола и выйдя из кабинета.
— Русские, говоришь, — еле слышно прошептал профессор, доставая странный телефон спутниковой связи и набирая на нём номер. К сожалению, связь с такой глубины не брала, и, выругавшись, учёный отправился на верхний ярус, вместе с телефоном, прихватив с собой миниатюрный ноутбук. Пройдя через посты охраны, он достиг внешнего шлюза, который был закрыт массивной дверью.
Профессора пропустили без вопросов, так как у него тут была безграничная власть. Достав телефон, учёный убедился, что связь есть, пусть и очень слабая. К счастью, международная космическая станция каким-то чудом уцелела, и сейчас она находилась в зоне действия телефона.
Подсоединив ноутбук, к телефону, профессор набрал номер и, дождавшись гудка, ввёл комбинацию цифр, после чего отправил небольшой пакет данных. Сообщение удалось отправить до того, как МКС вышла из зоны прямой видимости и сигнал прервался.
— Ну что же, если они действительно не дураки, то эти русские разберутся, что к чему, — одними губами прошептал учёный и отправился в свою лабораторию, готовить отчёт.