— Подтвердите свои полномочия, офицер! Я понятия не имею, тот ли вы, за кого себя выдаёте. Если обмана нет, то сопротивления никто оказывать не будет.
Дураков здесь нема — с государевыми людьми воевать. Не сказать, что в этот момент я был спокоен, но и особого мандража не ощущал. Да, неприятно. Планы путает. Но отбрешусь как-нибудь. В конце-концов, здесь я в своём праве и вообще пострадавшая сторона. Защищал собственный дом от атаки неизвестных злоумышленников. На наёмников все бумаги чин по чину выправлены, а в Высочайшей Комиссии лежит мой вызов барону Дерябину, так что к мотивам найма тоже не подкопаешься.
Другое дело, что теперь с пленниками по горячим следам не поговорить. И вряд ли удастся этой же ночью (а то и вообще) ответный удар по неблинскому Кочевнику нанести. Но… будем решать проблемы по мере их поступления, да? Сперва — спецназ Охранки.
Назвавший себя майором Ивановым потребовал от меня выйти на свет с поднятыми руками. Я ему ещё раз повторил, что на мой дом только что напали злодеи, и теперь у меня серьёзные сомнения в подлинности очередных визитёров. Более того, я ещё очень не хочу, чтобы мне выстрелили в лицо, а потом сказали, что у кого-то из снайперов палец дрогнул.
Короче, предложил гостям войти. Теперь уже Иванов потребовал гарантий. Мне пришлось напомнить, что они пришли ко мне, а не я к ним. И если он боится войти в дом к верноподданным гражданам, то нам в принципе говорить не о чем.
В ходе подобных препирательств сошлись на моём варианте. Иванов посоветовал не совершать резких движений, я пообещал, что не буду, и вскоре в дом вломились ребята в штурмовой броне, вслед за которыми вошёл мужчина в штатском.
Такой, ни молодой, не старый — никакой. Типичный агент. Без оружия, в костюме, поверх которого был накинут плащ, и кожаной папочкой под мышкой. Сунув мне под нос удостоверение, в котором сообщалось, что он и есть говоривший со мной майор Иванов, мужчина не без удовольствия сообщил:
— Ну теперь-то, господин граф, не открутитесь!
Я поднял брови и с холодным бешенством, даже играть не пришлось, осведомился.
— От чего, майор? Предъявляйте обвинения или катитесь из моего дома к чёртовой бабушке! У меня нет ни времени, ни настроения играть в ваши игры! Посмотрите, что сделали с моим имуществом люди, от которых, такие как вы, должны защищать!
— Всему своё время. Я ждал больше месяца, и вы имейте немного терпения, — вслед за удостоверением он продемонстрировал мне какую-то бумажку с печатями. И пока я вчитывался в текст, пояснил: — Решение суда, позволяющее мне провести обыск в вашем доме. По результатам которого, можете не сомневаться, вы будете арестованы. По подозрению в заговоре против престола.
— Да что за бред? — возмутился я, но дальше продолжить ругань с офицером «борзых» не смог.
Из-за моего плеча выступила Ринко, незаметно сменившая привычный облик кавайной ниппонской школьницы на личину молодой, но не юной женщины. Юбочка с блузкой оказались заменены брючным костюмом, а волосы, ранее связанные в конский хвост, оказались подстриженными под каре. Вот уж кто в очереди к парикмахеру никогда не записывается!
— Погодите, Роман, — холодно произнесла она, теперь уже своим плечом заслоняя меня от мужчины. После чего ткнула тому в нос тускло блеснувшую металлом табличку. — Майор, официально сообщаю вам, что вы влезли в чужую операцию. Требую немедленно удалиться и забрать своих людей.
Наблюдать за выражением лица Иванова было бесценно. Сперва он с едва скрываемым презрение опустил взгляд на продемонстрированный ему предмет, после чего сразу резко побледнел и нервно сглотнул. В завершение, уже не излучая прежней самоуверенности, поднял глаза на лису.
— Инфильтратор Тайной Канцелярии с серебряным жетоном? — пробормотал он. — Но что вы здесь делаете?
— Не твоего ума дела, майор, — отрезала Ринко. — У тебя две минуты на то, чтобы избавить меня от своего общества. Разбираться с тем ущербом, который ты нанёс операции, я буду уже завтра. С твоим начальством.
Признаться, в табелях о рангах всех этих спецслужб — в смысле, кто главнее и у кого какая юрисдикция, я не очень хорошо разбирался. Даже дед в своё время говорил, что в их ведомствах без бутылки хорошего коньяка нечего даже пытаться что-то понять. Но про серебряные, золотые и платиновые жетоны, конечно же, слышал. Правда, больше из художественных произведений, фильмов и сериалов.
До сегодняшней ночи считал, что это вроде мифа. Всякие тайные советники и агенты, имеющие право на личный доклад чуть ли не самому императору, да ещё имеющие полномочия действовать без постоянного контроля со стороны собственного начальства. Знал, что лиса имеет в Тайной Канцелярии довольно высокий статус, но даже не предполагал, что настолько.
Майор, видимо, тоже. Так что даже пытаться спорить не стал. Кивнул, отдал несколько злых приказов и управился с распоряжением старшего по званию в отведённое ему время.
— А так можно было? — стоило только двери закрыться за Охранкой, накинулся я на Ринко. — Ты всё это время такой ресурс имела и молчала?
— Ром-ром, не начинай! — устало отмахнулась та, вновь возвращая себе образ девочки. — Серебряный жетон не панацея. И с толком применить его можно не во всякой ситуации. Да и к тому же он нам только отсрочку дал.
Видно было, что она не манерничает, как обычно, а говорит предельно серьёзно. Я сразу откинул в сторону все возможные претензии и спросил о главном.
— Большую?
— Часов до девяти-десяти утра. Сейчас этот Иванов пожалуется своему начальству, до утра они будут искать выходы на моё, часам к шести-семи найдут. Потом получат санкцию и вызовут меня на доклад и разбирательство. Так что наши дела нужно завершить до этого времени. Иначе хвост мне накрутят совсем не фигурально — если мы не закончим начатое, значит, и операции у меня никакой нет.
— Хочешь сказать?..
— Да, — кивнула кицунэ. — Надо попытаться взять твоего Ремнева.
— Не мой он… — фыркнул я, но так, на автомате. И повернулся к наёмникам. — Похоже, нам всё же удастся допросить пленных.
«Копья» отдельно порадовали тем, что ни одного лишнего вопроса не задали. Ни про вторжение спецназа «борзых», ни про Ринко с её перевоплощениями и демонстрацией запредельного уровня влияния. Просто кивнули и принялись за работу, за которую им платили. Огромные деньги, между прочим! По моим, конечно, меркам.
О пленных они позаботились ещё до появления Охранки. Стеф оказался по-настоящему универсальной боевой единицей. Помимо всего прочего, в его «мобик» была встроена настоящая полевая аптечка. Способная как оператора в бою поддержать, так и союзникам помощь оказать. Или, как в нашем случае, превратить задержанных магов в безопасных для общения ребят. Пара инъекций всё того же синтетического «золотого лотоса», и наши пленники лишились доступа к собственных энергетическим контурам, а, попросту говоря — магии.
Допрос первого нам ничего не дал. Огневик, которого скрутили наёмники и сам оказался представителем той же профессии. Не таким крутым, правда, как парни из «Сломанного копья» и вообще не из бригад. Слабосилок, как презрительно охарактеризовал его Павел.
Даже пыток, на которые Густав уже со всей германской обстоятельностью настроился, не понадобилось. На все вопросы пленник охотно отвечал, даже не пытаясь юлить. Так, мол, и так, получил заказ, как и большинство прочих в отряде, которым заплатили за нападение на мой дом. Вопросов нанимателю не задавал, да и не контачил с ним напрямую.
Из представителей заказчика в группе было лишь два человека. Один погиб, допрашиваемый сам это видел, а второй — вон он, рядом сидит. На эту фразу воздушник, а это был именно тот маг, с которым мы сражались возле чёрного хода, злобно зыркнул на предателя, но ничего не сказал. Чем только подтвердил слова подельника.
— А не врёт? — тем не менее уточнил я у Густава, когда тот закончил с огневиком.
— А смысл? — ответил тот, дёрнув плечом. — Мужику далеко за тридцатник, а он всё ещё в Воинах ходит. Таких в столице пруд пруди. Как раз всякими дерьмовыми делишками и занимаются, на которые нормальные специалисты никогда не подпишутся. Нет, он правду говорит.
Со вторым пришлось основательно повозиться. За десять минут, которые на него потратил немец, он только и делал, что смотрел на всех волком — особенно на меня, кстати — и шипел от боли. Большего, несмотря на весь несомненный опыт Густава, от него добиться не удалось.
— Крепкий, — с некоторым уважением даже констатировал он. — Вот только был бы в этом смысл. Дворянские разборки закончатся, жизнь продолжится — зачем так упорствовать?
Германец, как и должно было, считал, что у нас здесь имущественный конфликт двух дворянских родов. Которые достигнут или не достигнут своей цели, но в любом случае продолжат жить дальше. А будучи наёмником, искренне не понимал, для чего, в таком случае, корчить из себя героя.
— Теряем время, — напомнила Ринко, поглядывая на часы. — Ещё немного и мы полностью утратим фактор внезапности. Ремнев поймёт, что с его наёмниками что-то случилось. И может затеряться.
Я кивнул — лиса была права. В конце концов, благодаря ей мы знаем, где он найти вражеского Кочевника, а без информации о его силах и средствах можем и обойтись. Вряд ли их много, этих сил, раз он на нас только двоих из своих людей отправил, а остальных людей в группу набрал из наёмников.
Вообще, магов у него и не должно быть много, если я правильно понимаю его замысел. Неблинцы ведь сосредоточились на подмене одарённых из высшего общества, чтобы с их помощью влиять на ситуацию. Обычные, как выразился Павел, слабосилки, их не очень и интересовали. А с остальными наша группа из опытных наёмников и так справится.
— Ладно, — качнул я головой. — Заканчивайте с ним, Густав.
Я имел в виду, что немцу нужно прекращать допрос, а не убивать пленника. И наемник меня прекрасно понял — ни он, ни я не собирались оставлять за собой горы трупов без особой на то необходимости. Эта ночь закончится, и мне нужно будет как-то доказывать свои слова перед очень влиятельными людьми, а для этого понадобятся свидетели.