— А куда бежать, не подскажешь? Прости, не о том хотел спросить. Ответь, а этот Кута, он к тебе приезжает, наведывается?
— Редко.
— А что ему от тебя нужно, дядька Ердей? Уж не кетас ли?
Молчание в ответ. Хммм. Походу я попал. Теперь бы понять, сколько времени осталось.
— Уважаемый, скажи, а когда этот Кута снова нагрянуть может? Надо ведь успеть лыжи навострить…
— Не скоро, Слав. Не держи страх, в моем доме Кута тебе не враг.
— Спасибо на добром слове, но что-то мне с этим черноглазым убийцей русов встречаться не охота. А, Сашка, как думаешь? Или наоборот, пускай приедет, посидим, поговорим, глядишь, и поменяет свои кровожадные планы?
Парень неожиданно прыснул в кулак, видно очень смешным ему показалось мое высказывание, ну вот и ответ.
— А где русские живут? В поселке они есть? И сколько их?
— Русы широко живут. И в Алтыне их не мало.
— Алтын? Это так поселок называется? Интересно, случайно золото там не добывают?
— Там нет. Дальше на север. Там старатели зимуют, запасы покупают.
Ого, так я все же угодил в район золотых промыслов… Правду Митрий говорил… А ведь это чертовски опасно. Люди вообще от золота ум теряют и режут друг дружку как курей, а мои современники и вовсе… того… К слову, вот что надо спросить.
— Скажи еще, среди русских много таких, кто недавно к вам угодил, вот как я? Или все много раньше появились?
— Много новых, старых еще больше.
— А как давно русские пришли к вам, Ердей? Десять, двадцать, сорок, может, сто лет назад?
— Давно. При деде моем. Потом еще. И вот теперь, последние лет пять прибыло руссов изрядно.
— Вот значит как… — Вслух поразмыслил я. — Добре, тогда чуток еще отдохну, день-два, если ты не против и двину дальше. Подскажешь, как до поселка добраться?
— Рано о том речь вести. Нет нужды спешить. Живи с нами.
Я посмотрел на старика и парня, хорошие лица, хоть и не понятные до конца. Так и быть, спешить не буду.
— Добре, дядька Ердей, поживу малеха, да и по хозяйству помогу, чем сумею. Заодно Сашок, может, подучить всякие ваши блюда готовить, вон каша, какая знатная получилась — просто объедение.
Паренек, засмущавшись и покраснев до ушей, склонил голову, а старик лишь усмехнулся себе в бороду. Ну и славно. Вот тебе и дом, пусть и на малый срок.
Глава 5
Два дня прошли в неспешных делах. Постирал и заштопал одежду, наколол дров для Ердея, помог готовить Сашке, натаскал воду из ручья. Короче, отдыхал душой и телом. Отходил от безумной беготни и напряжения последних дней. Курорт.
Чем больше я наблюдал за стариком, тем больше уважения он у меня вызывал — удивительной смесью глубины, силы и спокойствия, основанных не на вооруженности или еще каком насилии, нет, я просто физически ощущал — этот человек даже если сможет, не поднимет оружие на другого. Почему я так решил? Объяснить не мог. Но знание это занозой засело в голове. Я даже подумал, а уж не внушил ли мне ее сам Ердей?
Что интересно? Первое, вокруг домика ни одной дороги и даже толковой тропы — глухомань страшная. И реки нет. Родник — исток маленького ручейка, точно не годился на роль транспортной магистрали. Второе, я в результате осторожных расспросов убедился, что оружия в доме просто нет, и старик не охотится совсем. Травы, коренья, плоды, грибы, дикий мед — сколько угодно. Еще в первый день я осторожно поинтересовался у Саши — есть ли у них мясо, на что получил категорически отрицательный ответ. На моё недоуменно-тоскливое предположение, что обитатели хутора закоренелые постники и вегетарианцы Сашка радостно закивал, правда, уточнил, что значит — вегетарианец, очевидно слово постник ему было хорошо знакомо.
Оставалось только смириться. Впрочем, готовил парень вкусно, даже талантливо. Так что горевать особо не приходилось. Из лоскутка кожи я сработал чехол для клыка гиены и повесил себе на шею — трофей, однако. Оправдывая тезис, гласящий — дурная голова рукам и ногам покоя не дает, решил озаботиться и состоянием своего ружья. Сначала подошел к старику. Задал вопрос, мол, может ли он чем помочь в этом вопросе. И получил отрицательный ответ, зато помощь пришла с неожиданной стороны — Сашка сам вызвался помочь. Мы разобрали казенную часть и быстро выточили из подходящего полешка новый приклад. Работа оказалась не простой, но парень одним простым ножиком творил истинные чудеса, правда, я сделал основную черновую работу, выпилив по чертежу и обтесав болванку.
Вид у ружья стал несколько кургузый, зато боеспособность его явно пошла вверх. А это уже хорошо. Прошедшие дни и рассказы об убийцах русов совсем не настраивали на мирный лад, и заражаться от старика и малого пацифизмом я решительно не собирался. Опробовать обновленное ружье я не решился, просто не смог потревожить девственную тишину места грохотом выстрелов. Успеется.
Довольные проделанной работой, мы с Сашкой сидели на завалинке и я спросил, почему ясыги нападают на русских? Что такого плохого сотворили мои соотечественники? Ответ поразил меня.
— Русы вторгаются в жизнь ясыгов и других племен, они приносят с собой свои законы и правила. Многим они по вкусу, но есть и те, для кого их власть — равнозначна смерти. У русов большая сила, они безжалостно перекраивают мир под себя. Вот и Алатунь…
— Что за Алатунь? Ердей сказал Алтын…
— Верно, но пока не пришли русы, это место называлось иначе, твои сородичи переделали на свой лад…
— Хорошо, я понимаю, но в чем зло? Или ты хочешь сказать, что они несут смерть, разрушение, насилие и грабежи? Или ясыги сами не прочь сделать данниками окрестные народы, а русские им дорогу перешли? А прежде как было? Ведь русские у вас уже лет пятьдесят живут, верно?
— Прежде было иначе. Русы учили нас, помогали, делились своими знаниями. Но с недавних пор все стало иначе.
— Саш, ты меня прости, но тебе лет сколько? Откуда знаешь, как оно раньше было? Стариков слушать не всегда полезно, у них обязательно раньше и деревья выше и бабы толще, хм.
Последнее мое замечание ввергло парня в густую краску смущения, надо же какой нежный… Буркнув нечто о срочных делах, Сашка в темпе слинял в неизвестном направлении. Поговорили, блин. Зато материала теперь выше крыши, сиди и думай.
Вопрос, как же мне добраться до поселка, решился сам собой. Утром третьего дня на лужайку перед домом выпрыгнул весело скалящийся зверь с пушистым хвостом-каралькой. И первым делом кинулся обниматься, лизаться, проявляя неуемный темперамент и дружелюбие.
— Мадху, сукин ты сын, где пропадал столько времени?! — Только и смог воскликнуть я, стараясь удержать модру пса на минимально приемлемом расстоянии от своей физиономии. — Прекрати лизаться, я вообще уже умылся с утра.
Спасло меня появление Сашки, на которого тут же и переключился пес, принявшись прыгать вокруг паренька как резиновый шарик, отскакивая от земли разом на всех лапах и тихонько повизгивая от восторга.
Но стоило Сашке бросить короткую, хоть и ласково прозвучавшую, но все же команду, как псина угомонился и дал снять с себя ошейник. Сначала суть данной манипуляции ускользнула от моего проницательного мозга, но почти сразу же я увидел, как Сашка вытаскивает небольшую записку. Вот оно как… Значит, пес работает дипкурьером на полставки? А что — такой умница, идеальный посыльный, ничего не скажешь.
Интересно, что там за новости? Парень, ни слова не говоря, скрылся в избе, понятно, потащил записку деду. Меня это все вряд ли касается, но с другой стороны, никто мне не запрещал тоже в дом зайти, верно? Сказано — сделано. Только вот чем заняться теперь? Сделав вид, что занят своими делами, прошлепал к топчану и усевшись на него, мельком оглядел свой нехитрый скарб. Ружье, патронташ, вещички и пояс… А что ж это я ни разу даже и не посмотрел то на него? Золото, оно счет любит. Ведь как пришел сюда и закинул в угол, так и не вспоминал даже. Не скажу, что я до золота жаден, но все равно… Да и не мое оно по сути. И опять не то.
Пока думал, открыл ряд кармашком и вынул плотно набитые полотняные мешочки, всего несколько штук, а ведь кармашков — десятка два и на вид все — битком. Развязал тесемки и высыпал на ладонь пригоршню на удивление тяжелого и честно сказать, не красивого металла. И чего люди по нему с ума сходят? Удивительный все же чуд природы — человек.
На ощупь определив, что в одном из мешочков не песок, а самородки, развязал и его. И первым же на ладонь выпал удивительный кусочек желтого металла. Очень сильно смахивающий на крестик. Небольшой, пару сантиметров в длину, со скругленными окончаниями, плоский такой, толщиной в пару миллиметров — увесистый. Елки. Таких совпадалов не быват. Знак. Только чего? Поднял глаза и заметил светлую фигуру парня. Хороший парняга. Добрый, вон как мне помог с ружьем. И вообще, радостный малец. Вот и подарю ему. Пусть это будет моя доля за то, что спас золото от бандитов. Все, решено.
И сразу на душе стало легко. Словно и тень золотого беса ушла. Не мое оно — и не надо мне его. Вот доберусь до поселка и отдам родственникам купцов. Или еще как решу, но точно не себе оставлю. А этот самородок — подарю на память. Посидел еще минутку. Новая мысль. А чего тянуть? Собирай вещички и в дорогу. Не медля. Внутри образовалась неведомо откуда пришедшая решимость. Отлично. Давно бы так. Нищему собраться — подпоясаться. В моем случае это буквально. Нацепил «золотой» пояс, поверх патронташ, закинул ствол и на выход. Аллюр три креста. Резко передумав, положил ружье и, глядя на божницу, широко перекрестился, прочитав «Отче наш». Вот теперь — пора.
— Ердей, я ухожу, дай пса в провожатые, пусть до Алтына доведет. А то я следопыт еще тот, в трех соснах заблужусь.
Старик, долго молча, смотрел на меня. Я тоже. Решение принято, суетиться поздняк. На душе — тишина. Видно, Ердей что-то понял, а может и все понял, кто его знает. Перекрестил меня, благословляя, и сказал.
— Путь тут не дальний. Еще до вечера доберешься. Вот возьми. — И протянул золотистую горошину кетаса.