— Хм, интересно, а как они это проконтролируют? Тайга большая…
— Да, но здесь, в Алтыне, если поймают с глушителем — конфискуют все оружие и деньги и посадят на месяц в поруб.
— Что еще за поруб?
— Яма в земле. Без выхода. Страшное место.
— Елки, сурово тут у вас.
— А если второй раз нарушите, то могут и расстрелять. — Окончательно добил меня парень. Да, уж лучше не ерепениться.
— Послушай, а чего все оружие времен войны? С Земли привезено? — Вопрос свой я задал нейтральным тоном, вроде как о безделице, на самом деле — ответ интересовал меня до крайности.
— Отчего же? Патроны, оружие делают и здесь. Только дед больше старым торгует, дешевле, говорит, и достать проще, потому что много его осталось, очень много.
— Ладно, стволы, но патроны… неужели по шестьдесят лет пролежали?
— Нет, конечно, это все новые, здешних заводов продукция.
Разговор приобретал все более интересный оборот. А что? Может он и на другие вопросы ответит? Повезло набрести на разговорчивого, надо использовать на полную катушку.
— Братишка, я тут человек новый, — парень понимающе хмыкнул, мол, сам догадался, — расскажи, чего тут вообще и как? Когда русские попали, сколько, только ты уж поподробнее.
— Поподробнее денег стоит, — опять ухмыльнулся парень, — да чего там расскажу, конечно. Чего в давние времена было, я не знаю, но народ тут издревле обитает. А русские по слухам первый раз сюда угодили в Гражданскую. Не много, несколько сот или тысячу человек всего. Зато с оружием, лошадьми. Вроде как полк белоказачий или просто белых каких. Поселились здесь, семьями обзавелись, местных привели к покорности, шутка ли, у одних луки со стрелами, а у этих пулеметы и винтовки. Жили не тужили, много подгребли под себя земли. А в году сорок пятом или сорок шестом открылись ворота. И сквозь них началась заброска народа. Казаки отошли подальше, а советские вовсю начали площадку для массового переселения готовить. Но тут раз и врата закрылись. Потом война была. И советы развалились. Толком я ничего не знаю, ты и не спрашивай особо. А в последние лет пять начали к нам по одному и группами валиться люди из Сибири больше.
— Ага, я тоже оттуда.
— Ну вот… — Парень замолчал, исчерпав тему.
Только я думал озадачить его новыми вопросами, как из внутренней комнатки появился мастер с моим ружьем в руках.
— Вот, держи. Подправил чуток.
— Огромное вам спасибо, не подскажете, чьего производства это ружье?
— Не знаю, скажу только что местное ружьецо. В какой-то малой мастерской сработано, я, и клейма такого не видел ни разу.
— Ну что, выбрал, чего купить желаешь?
— Нет, подожду еще, подумаю. Вы мне пару пачек патронов сорок пятого калибра дайте.
Глава 7
На улице по-прежнему светило солнце. День в самом разгаре. Митрий, сидевший на лавочке рядом с тюком, при моем появлении соскочил с места, всем видом изображая готовность идти вперед.
— Пошли на рынок, знаешь, где это?
— Как не знать? Тут недалече, из крепости выйти и сразу…
— Ну и веди, а я за тобой. — Пришлось остановить лишние объяснения, время дорого.
Идти налегке, без груза винтовок, с одним ружьем, уютно разместившемся на сгибе локтя, оказалось куда приятнее и интересней. Я устроил себе игру, угадывая, происхождение идущих навстречу людей. Кто они? Земляне, аборигены или потомки смешанных браков, этакие метисы. Хотя, у русских метисов не бывает. Мы народ душевный и в основе нашего мира язык, культура, а не кровь. У крепостных ворот мимо нас лихо пронесся отряд из десятка всадников. Пришлось спешно отскочить к ближайшему забору, чтобы не быть сбитым и затоптанным копытами лошадей. Елки, пусть и не видно автомобилей, все равно бдительности терять нельзя — расслабляться вредно для здоровья.
Интересно, что горцы-дарды так отличаются от местных жителей, да и ясыги — тоже на особь. С другой стороны, почему нет? На Земле разные народы вполне себе на вид отличаются и сильно. Эти, по крайней мере, все европеоиды.
— Командир, пришли. — Слова Митрия прервали череду моих размышлений. Я огляделся и обнаружил, что мы стоим на краю небольшого рынка, представляющего из себя несколько рядов деревянных лавок с открытым фасадом, чем-то все это напоминало омские оптовки — торговый город и тому подобное. В принципе, логично, помнится и вестготы с аланами завоевав Испанию в развалинах театров и арен устраивали такие же торговые ряды…
— Так, и где здесь старьевщики? Те, которые одеждой подержанной торгуют. — Пояснил в ответ на непонимающий взгляд парня.
— А-а-а, туточки, в соседнем ряду.
— Ты уже бывал в Алтыне?
— Много раз. — Не слишком уверенно отозвался Митрий.
— Хорошо, ну, пошли, чего стоять?
Бывший старатель и незадачливый бандит и в самом деле вывел меня прямо к цели. Торговаться и тратить зря время не хотелось, поэтому дав торговцу возможность прицениться, я быстро продал все шмотье, получив на руки не такую и малую сумму — целых семь рублей. Понятно, что продешевил, но торговаться за одежду и обувку убитых людей не хотелось категорически.
Так, теперь у меня три полновесных червонца и восемь рублей россыпью. Капитал. Как им распорядиться я пока не знал. Первым делом решил довести начатую стрижку и бритье до конца, да и самому не помешает привести голову в порядок. Брадобрея отыскали без проблем. Очереди не наблюдалось, и я сразу усадил Митяшу на стул, он начал немного сопротивлялся, пришлось применить силу и начальственную хватку. Опасная бритва свернула у самого горла моего… а кто он мне? Слуга, напарник, работник, конюх, проводник, боец, кашевар? Надо бы определиться, не хорошо это.
— Митрий, как сам думаешь, ты ко мне на службу поступил, а в какой должности?
Парень, осторожно скосив на меня честные глаза, двигать головой он боялся — слишком лихо работал парикмахер своей острейшей бритвой — и, сглотнув, ответил:
— Командир, вы меня слугой наняли, а чего?
— Логично. Ладно, не дергайся, потом поговорим.
Вот и ответ. Парень считает, что он мой слуга. Вариант, приемлемый. Пусть так. Освеженный одеколоном, чисто выбритый и коротко подстриженный парень разительно изменился. Юное лицо его с широкими глазами, ходе и обычно жизнерадостное, а в данный момент растерянное, до боли напомнило мне свежезабритых в армию новобранцев. Парень удивленно ощупывал свои щеки и подбородок, контрастно белые, сравнительно с кирпично-красной от загара зоной вокруг глаз, на скулах и лбу.
— Митя, тебе лет сколько? — Мальчишка ведь совсем… А я его ружьем до крови голову разбил. Мне стало до невозможности стыдно. Чуть паренька не убил, изверг. Елкин дом!
— Восемнадцать весной исполнилось. — Смущенно улыбнувшись, ответил Митрий.
— Так и думал, ты подожди пока, теперь моя очередь в порядок фейс приводить. — Усевшись на стул, определил пожилому мастеру ножниц и бритвы задачу. — Побрейте, а стричь не требуется.
Спустя несколько минут с удовольствием заглядывая в небольшое зеркальце, я подумал — что-то изменилось в твоем лице, друг ситный. Толи взгляд, толи общее выражение физиономии… ладно, будем жить дальше.
Расплатившись парой гривенников, благо один рубль мне старьевщик насчитал мелочью, я сообщил Димке о следующем этапе наших действий.
— Митрий, тут на рынке наверняка пивнушка есть? Давай, туда, надо отметить все это дело, заодно и отдохнем чуток.
Слуга, дернув утвердительно головой, бодро потопал в неком направлении и всего через пару десятков шагов вывел нас к простецкого вида кабачку. Сразу понятно — это не помпезно-элитный ресторан в центре «белого» квартала — Крепости. Приземистое двухэтажное здание, построенное из не слишком старательно ошкуренных бревен, неширокие окна в частых переплетах по жаркой погоде настежь открытые. Тяжелые ставни, Больше чем на половину заполненная длинная коновязь, гостеприимно распахнутые двустворчатые двери и пьяненький мужичок на ступеньках широкого крыльца. Вывеска с двумя пенными кружками и надписью «У Дыка». Картина маслом. Внутри оказалось также просто, но и весело одновременно. Громкий гул голосов иногда перекрывался пронзительными звуками скрипки, играющей где-то в глубине зала. Стойка, сбитая из простых, едва оструганных, зато толстых, сантиметров пять, не меньше, досок, белела свежевыскобленным деревом. Одобряю. И правильно, зачем тратить краску и лак, когда можно просто соскрести грязь и всего делов?
За стойкой две здоровенные, на много сот литров, бочки с блестящими начищенной медью кранами. Ого, серьезно. Я смотрю, тут не мелочатся. Еще одно любопытное наблюдение — рядом с бочками, на специальных крюках лежала внушительного вида дубина, потемневшая, в мелких зарубках и пятнах, с обтянутой кожей рукоятью. Сразу видно, в деле бывала не раз. Хмм, стоит сделать выводы. Еще выше чернея вороненым стволом, разместился знакомый по земным реалиям ижевский карабин «Сайга-12К». Любопытно. И такие, стало быть, агрегаты в обороте имеются?
Ароматы пива, копченостей, лука и чеснока вперемешку с клубами табачного дыма окутали нас. Оглядевшись, заметили только что освободившееся местечко за притулившимся в самом дальнем углу столом и сели, дожидаясь обслуги, или как их тут называют? Поняв, что никто к нам подойти не рвется, я поднял руку, привлекая внимание, стоявшего за стойкой крепкого мужика с обширным пивным животом, бритым затылком и роскошными усами. Он кивнул в ответ и, спокойно нацедив пару кружек, двинулся к нам.
— Вот. Угощайтесь. У Дыка пиво первоклассное, пожрать чего-нибудь хотите?
— А что предложите?
— Сало, хлеб и борщ настоящий, суточный. Возьми не пожалеешь, земеля.
— Меня Славкой звать. — Я приподнялся и мы пожали руки, ого, силен мужик! Как в тиски ладонь попала, а ведь даже не напрягся вообще…
— А меня Дыком. Ты из каких краев, земеля? Недавно тут?
— Из Омска. Всего неделю как провалился сюда, в ваши эльдорады. А ты откуда?
— Хм, я-то из столицы, слыхал городишко такой — Московия, называется…