— Наелись?
— Да, спасибо большое. — Как всегда вежливо откликнулся Паша.
— Добре, тогда ложитесь спать. — Мужик, пока мы ели, успел расстелить на пристенных лавках тюфяки и одеяла, так что нам осталось лишь вяло расползтись по местам и провалиться в сон.
Утро встретило меня ясным солнышком и птичьими трелями за окном. В голове пусто и легко, лежал, потягиваясь, жмурясь, как сытый, довольный кот, наевшийся сметанки с блинами. Стоп. Какими еще блинами? Принюхался, точно, блины. Вот теперь точно проснулся и разом сел на лавку. Ошалело посмотрел по сторонам — на деревянные стены, камин, половицы, широкий стол с сияющим медным самоваром и разнообразными вкусностями, которые ловко расставляет наш гостеприимный хозяин.
— С добрым утром!
— И вам того же. Как спалось?
— Знаете, отлично, сам не пойму почему.
Хозяин лишь качнул в ответ головой, мол, а как иначе? И продолжая расставлять чашки-тарелки, добавил.
— Всё готово, скоренько умывайтесь и за стол.
— Понял, ребята, вперед!
Мои друзья, уже успевшие проснуться, в темпе оделись, и мы, прихватив из рюкзаков полотенца, дружной гурьбой рванули к умывальнику. Вода в нем оказалась изрядно холодной, да и не хватило нам, чтобы качественно поплескаться, потому пришлось доливать, подняв еще одно ведро из колодца. Взбодрившись и окончательно проснувшись, взбежали на высокое, резное крыльцо.
— Народ, я вот что хотел сказать. — Две пары глаз сосредоточили внимание на мне. — В красном углу — иконы, надо хотя бы перед едой перекреститься на них.
— Понятно. Тогда может и при входе стоит крестное знамение положить и поклониться? — Развил мою мысль Валерка.
— Тут уже решай сам, я хотя бы за еду говорю.
Валера парень серьезный, это с виду он весельчак и творческая личность, на самом деле — у него основательности и решительности на троих хватит. Высказал мысль и реализовал ее. Первым зайдя в горницу, он решительно перекрестился и поклонился, мы с Пашкой отчего то замялись и просто прошмыгнули к столу. Несколько зажато и скомкано перекрестясь, под одобрительным взглядом хозяина, мы сели завтракать.
Посреди стола за время нашего отсутствия возникла огромная черная сковорода с пожалуй десятком жареных яиц и обилием кусков свиной грудинки. Желтки по-деревенски ярко-желтого цвета, розоватый цвет копченостей, а аромат… уже не тормозя ни на чем, мы вооружившись вилками, принялись за трапезу.
— Что с машиной то делать думаешь? — попыхивая трубкой поинтересовался Егор Михалыч, сидя на уютной такой лавочке перед домом, куда мы все переместились после завтрака, «к солнышку», как сказал наш добрый хозяин.
— Не знаю. Тащить в город, думаю, резонов нет… доберемся до Романа, тогда уж решим вместе.
— Добре. Я тут подчас долгими зимними вечерами в мастерской занимаюсь, специально оборудовал, с печкой, все дела… — в речи Егор Михалыча возникла пауза, мы не прерывали, явно что-то готовится… — Так я бы сменялся с тобой, баш на баш. Твоя побитая тарантайка, на… — опять пауза, сизые колечки дыма медленно поднимаются в ярко, по-весеннему голубое небо, — ты, Слава, я заприметил, на винтовку у камина поглядывал?
— Есть такое дело, интересный агрегат…
— Ну, ее тебе не предлагаю, а вот другое чего — легко, есть у меня несколько толковых стволов, пристрелянные, почитай новые, все в сохранности, патронов тож подкину штук полста, как вариант?
— Да какой вам смысл рабочий агрегат на развалину менять, я вам честно скажу, там в движке каша, думаю, шансов восстановить ноль целых ноль десятых?
— Верно, так ведь есть у меня движок старенький, но еще побегать может, а вот ходовой — нема. Вот и думаю, получиться собрать тарантас в итоге или нет? Ежели с головой подойти и с руками?
— Тогда конечно, ходовая вроде не сильно пострадала. Я не против. Оружие люблю, так что не откажусь, что за агрегаты?
— Докурим и пойдем в избу, сам увидишь.
Мы стояли, переминаясь ноги на ногу не в силах сдержать интерес и ожидании Егора Михалыча с оружием. Он оставил нас в горнице, а сам ушел в соседнюю комнату, где мы ни разу не были и даже не заглядывали туда.
Слышался глухой стук и лязг, и спустя несколько минут напряженного топотания на месте, дверь, еле слышно скрипнув, отворилась, и на пороге возник наш добрый хозяин с двумя длинными свертками в руках. Без лишних слов, прошагав к столу, аккуратно выложил на него оба замотанных в промасленную ветошь агрегата.
— Смотрите. — Без спешки развернув оружие, он отошел на пару шагов, как бы освобождая пространство, и мы, уже не в силах сдержаться, шумной гурьбой рванули к стволам. Для меня все это время оставалось загадкой, что же за оружие предложит Егор Михайлович. Первого же взгляда хватило, чтобы определить — мне на выбор предложили знаменитый карабин Симонова и уж совсем легендарную винтовку Мосина.
Взглядом попросив разрешения, взял в руки СКС, подержал, приложился, снял с предохранителя, оттянул затвор, осмотрел казенник, полное впечатление, что оружие вообще не использовалось. Ни царапин, ни износа, ни потертостей… ну понятно, с хранения себе наш хозяин притырил. Уважаю, сам бы не отказался так же прибарахлиться… так ведь и можно теперь, правда, не думал никогда, что свою ласточку на винтарь сменять придется, но се ля ви…
Отложив пока первый образец в сторону, не спеша принялся рассматривать и щупать словно девицу-красавицу мосинку. Больше всего поразило то, что хозяин, не поскупившись, предложил снайперский вариант. На казеннике заметил клеймо — СН, то есть снайперская, значит, не новодел, собранный русскими умельцами, а настоящий оригинальный ствол. Короткого взгляда в его сторону оказалось достаточно, чтобы он откликнулся и пояснил.
— Винтовка хоть и с трубой, зато не новье, настрел приличный, хотя точность — на уровне и еще долго при хорошем уходе и качественных патронах тебе прослужит. А СКС — почитай новый, хоть и пятидесятых годов выпуска. Потому и предлагаю на равных.
Я не великий спец по нарезному оружию, просто по должности рановато — стажа не хватает, и потому интерес более теоретический, но ума хватает понять, что такая винтовка куда ценнее карабина. А главное — просто не хочется ее выпускать из рук. По взглядам друзей понял — они разделились в позициях. Бобр, как более впечатлительный и романтичный — на моей стороне, а вот Пашка — явно предпочитает скорострельность и компактность СКС-а.
— Егор Михалыч, — вдруг осипшим от внезапно накатившего волнения голосом спрашиваю хозяина, — можно опробовать? — а у самого в голове «а вдруг скажет — передумал, не хочу меняться…» и отчего-то холодный пот по спине…
— Отчего же нет? Конечно, надо пострелять, я смотрю, мосинка тебе приглянулась? — Спокойно глядя на меня и пряча легкую улыбку в бороду откликнулся Михалыч.
Высыпав на двор следом за размеренно шагающим хозяином усадьбы, обнаружили, что на дворе ясный, по-летнему теплый день. Благодать и лепота. Тишина, ветерок легкий, ароматы трав, хвои и свежей смолы. Михалыч указал рукой на стоящий примерно в сотне метров от нас пень, стоящий на берегу отражающей прозрачное голубое небо маленькой лесной речки.
Подумав, решил стрелять с колена, чуть дрожащими руками снял винтовку с предохранителя, откинул мягко ушедший назад затвор и вложил золотисто-посверкивающий патрон. Короткое движение вперед, отчего-то знакомое, хотя, с мосинкой раньше дело иметь не приходилось, наверно генетическая память сработала, хммм… на прикладе сделан специальный вырез под щеку, на цевье ложи и шейке приклада насечка дающая дополнительное удобство при удержании оружия в руках, красота…
Стоило только мне изготовиться и поймать в прицел намеченную цель, как все волнение пропало начисто. Никаких поправок вносить смысла не было, поэтому поймав пень точно в центр прицела, мягко выбрал спуск. Винтовка мягко ткнулась в плечо, почти дружески и ничуть не агрессивно. Но самое главное, в последний миг я успел заметить, как от пенька полетели щепки. Восторгу моему не было предела. Бобр, который уже успел вооружиться камерой и снимал все происходящее с азартом маньяка, завопил во все горло, — «Попал! Прямо в середину! Славян, ты молодчина!». Реакция Пашки свелась к тому, что он молча сунул мне в руку новый патрон, мол, одно попадание — случайность, а несколько подряд — статистика. В этом весь он, зануда и прагматик, но я все равно его люблю, да, черт возьми, я всех люблю, до чего же здорово!
Откинул затвор, гильзя вылетела, и на ее место лег новый боеприпас. Выстрел. Попал! Еще один, снова летят щепки, так скоро от пенька ничего и не останется. Я с головой погрузился в процесс, сколько там говорят, у мосинки скорострельность в минуту? Пятый выстрел я промазал, слишком увлекся, уверовав в свою непогрешимость, всемогущество винтовки и просто поспешил нажать на спуск. Зато два следующих «гостинца» почти добили цель, превратив ее в крошево. Я протянул руку за новым патроном, но в ответ ощутил короткое похлопывание по плечу со словами:
— Харош палить, думаю, все и так понятно.
Оно и верно. Всему нужна мера. С чувством искреннего сожаления решил я, одновременно стараясь рассудком задавить малейшие намеки на раздражение, что удалось легко, слишком уж мне было хорошо, да и винтовка никуда из рук не делась, все так же уютно греясь в моих ладонях.
— Так что решаешь, берешь «трубу»? — вопрос хозяина не застал меня врасплох. Я вытащил документы и ключи и молча, сложил все в подставленную ладонь Михалыча.
— Да решил. Сколько, вы говорили, патронов сможете подкинуть?
— Хм, полсотни обещал. Еще подсумок дам и чехлы для винтовки и прицела, ну и для чистки все необходимое, чего у ж там, вещь хорошая, надо за ней уход достойный обеспечить…
— Отлично!
— А что с документами, — вмешался в разговор, молчавший до сих пор Валерка. Ляпнул не подумав и сразу сам понял, что не то сказал, заалел аки красна девица и потупил взор долу…
Умеет же Бобр некстати словами кидаться, но с другой стороны, вопрос и меня самого сугубо занимал. Посмотрев на нашего добро