— Митяй, пойди, сходи еще за дровами, видишь, погорел костер совсем…
— Да, чего там, и так все готово. Вернутся скоро, а каша еще долго не остынет и угли вон какие — горячие, — раздался звук, словно кто-то смачно харкнул.
— Черт! Митяй, сукин сын, сколько раз тебе говорил, не плюй в огонь, не к добру это.
— Ха, ты лучше свои проповеди жмурам прочитай, а меня учить не надо, ученый.
— Поговори мне еще, щенок, вот Лешак вернется, он тебе по первое число горячих выпишет. — Зло отозвался второй.
Возникла короткая пауза, прервавшаяся потоком негромкой и весьма однообразной брани собеседника Митяя. Отличный момент, которым грех не воспользоваться и я таки достиг колеса. Приподнявшись, очень, очень осторожно посмотрел сквозь просветы в колесном диске, где эти двое. Оба сидели вполоборота ко мне метрах в пяти-семи. Совсем рядом… И что самое главное, смотрят не на фургон. Отлично.
Теперь лишь бы все получилось. Медленно разогнувшись, я встал на ноги и чуть выглянул из-за края фургона. Ближе всего ко мне стояла двустволка, вороненая сталь ее холодно поблескивала. Мне еще хватило терпения и ума посмотреть, не цепляется ли ремень за другие стволы, обнаружив в итоге, что никакого ремня и нет. Ухватив пальцами ружье за стволы, я спокойно, словно всю жизнь только этим и занимался, вытянул оружие к себе. Тихонько приоткрыв казенник, с кровожадной радостью убедился — патроны на месте. И не важно, что там — хоть самая мелкая дробь — с пяти метров жахнет капитально. Вооруженный человек отличается от безоружного очень ощутимо. Это я понял ясно. Тихонько взведя курки и изготовившись к стрельбе, вдохнул — выдохнул и шагнул в бок и вперед, беря бандитов на прицел.
— Поздорову, убивцы. Руки в гору. — Черные зрачки стволов медленно качнулись, показывая, кто хозяин положения. Оба бородача смотрели на меня, не шевелясь, мне кажется, они не поняли, кто перед ними. Все верно, я возник для них буквально из ниоткуда, без крика и гама. Пока все это говорил, шаг за шагом приблизился вплотную к ближайшему из бандитов. Его растерянно-недоуменное лицо при воспоминании о пережитом за время переползаний по лесу страхе, вызвало безотчетную волну ненависти и, заметив, что он не спешит поднять руки, а наоборот, вроде пытается подняться, без раздумий ударил. Резко повернул ружье прикладом вперед и коротко размахнувшись, от души врезал в лоб и, уже падающему на землю, припав на одно колено, добавил в живот. Сразу же вскинул оружие скомандовал второму:
— Руки вверх, замер или отстрелю башку нахрен. — Говорил я тихо, но видно убедительно. Второй послушно выполнил приказ, нижняя челюсть у него отвисла, смелым и решительным он не выглядел, а вот напуганным до смерти — точно.
— Мордой в землю, упал. Руки, руки тяни, — я толкнул дулом ему в затылок, повалив на дерн, прижал стволом голову вниз. — Понюхай, как землица пахнет, и помни, жить будешь, пока я этого хочу. Руки за спину, быстро.
И снова приказ выполнен без промедления. Черт, как хочется врезать, а еще лучше пристрелить — ведь самому страшно, а вдруг в чем-то ошибусь и роли тут же поменяются… Где же Паша? Чего тянет? Неужели не видел, что произошло? Крикнуть ему? Страшно почему-то, не хочется тишину нарушать. Ладно, тогда поехали дальше.
— Отвечай на вопросы! Кто были те, на кого вы напали? Чей это фургон?
— Торговцы, я не знаю больше ничего, — задавленно промычал пленник.
— Зачем напали? Отвечай!
— Просто попались, добыча богатая, не упускать же…
— Что там богатого? Тряпье, поди, одно да мелочевка, — наугад спросил я и оказался прав.
— Так они уже почти все расторговали, торгаши хитрожопые. Последнее с нашего брата-старателя норовят вытянуть за выпивку и всякую дрянь. А в замен чистым золотом заставляют платить.
— Ах ты паскуда! Старатель хренов! Вижу я, как ты старался, когда трупы обчищал, да по вещам шарился!
Ударил в затылок дулами, разбив ему голову в кровь.
— Что у вас за банда, откуда, кто главарь? — настрой у меня в конец испортился.
— Не убивай, слышь, не убивай меня, — вдруг заныл мужик неожиданно тонким и плаксивым голоском, словно почуяв перемены в моем состоянии, — я золото тебе отдам, только не убивай… — голос его сорвался на невнятное хныканье.
А клиент капитально поплыл. Но мне это сейчас не требуется, нужна информация.
— Что за золото? Говори.
— Купца. Мы в поясе его нашли. Много песка и самородками, без обмана.
— Где оно, быстро!
В этот момент я таки заметил вышедшего на полянку Пашку и в руках у него оба наших рюкзака и саперная лопатка — смешной, много бы он ей тут навоевал… Знаком я приказал ему пока молча постоять в сторонке, но на душе сразу полегчало — все же одному тяжко.
— Лежит там, у костра, рядом с Фомой.
Я опять сделал знак Пашке, мол, проверь. А сам еще сильнее прижал дула к затылку пленника.
— Не дергайся, целее будешь.
Микулин поднял широкий, коричневой кожи пояс с многочисленными, туго набитыми кармашками и аккуратно расстегнул один из них. Встретившись со мной глазами, кивнул, мол, точно золото.
Ого, не хило. Откуда у нас золоту взяться? Контрабандисты, убийцы, торговцы непонятные, золото… Так и куда ж это мы забрели? Вопрос. Теперь только понять, что дальше делать и все станет просто прекрасно. Размышления мои прервал Пашка, успевший добраться до раздетых трупов и бегло осмотреть — ему не сложно — все же хирург по образованию.
— Командир, этот живой.
Опа, еще интересней. Один из «убитых» жив и что из этого следует? Вопрос. Много чего и очень разного. Будем посмотреть. А Пашка то голова — решил имена наши не светить, вот и я также сделаю.
— Доктор, гляньте, что с ним. Шансы есть?
— У него два пулевых. Одно в голову, но череп не поврежден, прошло по касательной, но это его и вырубило. А второе — в плечо, думаю, легкое не задето и крупные сосуды, судя по кровотечению, тоже.
— Короче, доктор. Вы не на лекции!
— Думаю, шансы есть. — Задумчиво отозвался Пашка.
— Тогда помоги ему. А мы пока с Митюней другими делами займемся.
— Слышь, старатель, даю шанс тебе искупить вину и вернуться к честной жизни. Хочешь, спрашиваю один раз, учти.
— Хочу, очень хочу, — без капли раздумий заголосил в ответ бородач.
— Тогда заткни рот и делай, что прикажу. — Я отступил на шаг и скомандовал. — Встать. Руки из-за спины убери.
Митюня осторожно, боясь совершить лишнее движение, поднялся. Я сделал пару шагов в сторону, так чтобы видеть пленника с боку.
— Пояс сними. — Трясущимися руками он расстегнул пряжку и черный, широкий пояс с приличных размеров ножиком на нем свалился на землю.
— Три шага вперед. Отлично. Еще оружие есть?
— Е-е-есть, в сапоге.
— Вытаскивай, медленно и кончиками пальцев. И не вздумай дурить.
Глядя на профиль бандита, я вдруг отчетливо понял, что ему самое большее лет двадцать, просто борода растет буйно, вот и выглядит старше своих годов. Ручищи длинные, так что из рукавов куртки запястья торчат, кисти широкие, мозолистые — трудовые. Видимо не соврал, что старатель. Ясно с трудов живет человек. И как только он оказался среди убийц и грабителей? Лицо узкое, длинное, кудлатая борода и буйная шевелюра светлого почти белесого цвета. И бесхитростное. Врать такой если и будет, то сразу видно станет, деревенщина необразованная… Да уж, любопытный экземпляр, вроде и убивать такого совестно…
— Бросай ножик тихонько назад. Отлично. Стой спокойно. — Одной рукой охлопал бока бандита. Я не спец по обыскам, но все же лучше так, чем никак.
— Теперь слушай новый приказ. Свяжи второго, я его вырубил, но ведь может и очнуться, а нам это ни к чему, верно?
— Может его вообще, того…
О, наш пострел уже инициативу проявляет? Любопытно…
— Что, и не жалко своего подельника грохнуть своими же руками?
— А чего? Он меня вечно всю работу делать заставлял, обижал, ругался…
— Хм. А ты за это его уже и зарезать готов?
В ответ получил полный почти детской наивности взгляд зеленовато-карих глаз, мол, а разве мало? Да, уж, с таким наивным парнем надо держать ухо востро.
— Я вот тебе тоже по башке ружьем саданул, накричал, так что и меня тоже теперь можно ножиком?
— Нет, — замотал головой парень, всеми силами изображая отрицание, — вы, господин командир, вы все правильно сделали. И вы меня не убили, значит, вы хороший человек.
— Да ты мудрец, Митяша. Резать не будем. Подождем с этим. Успеется. А пока просто свяжи, его же собственным ремнем.
Наблюдая, как сноровисто и без капли жалости туго скручивает своего соратника Митрий, я всерьез задумался о дальнейшем. Банда очень скоро вернется — или догонят, или отстанут — конец один — окажутся снова здесь. И тогда нам конец. Значит, надо рвать когти. Но как? И раненый этот…
Кони есть, и как раз четыре — два крепких гнедых — явно для фургона, серьезные звери, но не уверен, что особо шустрые, как ими управлять и их запрягать — представляю смутно. Еще имеются два коня самих разбойников, но беда вся в том, что все мы трое с лошадьми сильно на «вы». Да и впечатления от «встречи» с бизоном этим рогатым свежи, так что от общения с крупными копытными я пока воздержусь. Попытаться засаду на банду устроить? Не реально — тут гранат надо ящик, а лучше пулемет. Только кто нам его даст?
Митрий уже закончил вязать второго бандита и теперь ждал, заискивающе глядя на меня, новых распоряжений. Надо решать. Правила просты — ехать лучше, чем идти. Решено, попробуем.
— Стой не дергайся. — Скомандовал я ему, а сам не теряя «добровольного» помощника из виду, добрался до фургона и, собрав все винтовки за ремни, закинул на левое плечо. Так-то лучше.
— Митрий, запрягай коней в фургон, поедем дальше с ветерком.
Без разговоров парень кинулся исполнять приказ, по дороге успев проявить каплю самодеятельности — крепко врезал каблуком в ухо связанному сотоварищу. Да уж… высокие, высокие отношения…
Парняга сноровисто и без проволочек надел хомуты на крепких, рослых коней, с которыми он на удивление быстро нашел общий язык, поставил их по обе стороны от дышла и накинул, как это все называется? Постромки, вожжи, поводья, нагрудники или там недоуздки, седла, седельца, короче — много разных штуковин. Без поллитра и не разберешься.