– Выключи, – вдруг вмешалась мама.
Я повернулась к ней, потрясенная увиденным.
– Что?
– Я сказала: выключи! – Она обхватила голову руками. – Не хочу больше этого видеть!
Я хотела возразить: как можно закрывать глаза на такое?! Сначала Портленд, теперь это… Но Гвоздь уже выключил телевизор. Я уставилась на него, но он лишь пожал плечами.
Хлопнула входная дверь. Я подпрыгнула от неожиданности. Мама вышла из трейлера. Наверное, не хотела, чтобы я видела, как она расстроена. Теперь никто не мешал Гвоздю снова включить новости, где подробно показывали ущерб от катастрофы. Бóльшая часть Калькутты горела. Весь этот кошмар произошел на другом конце планеты, но слезы застилали глаза. Вдруг Гвоздь сжал мне плечо. Его лицо побелело, как мел.
– Мин, смотри!
Он отмотал изображение назад и поставил просмотр на паузу. На экране был очередной кадр с ужасными разрушениями. Чуть поодаль, прямо у края воронки, были припаркованы два фургона с черными звездообразными эмблемами на бортах. Люди в серой форме рядом с ними, казалось, собирали с земли какие-то образцы.
Я вытаращила глаза, словно увидела дорожную аварию.
– Тот же знак! Как на том конвое!
Гвоздь кивнул, нервно облизнув губы.
– Я два дня потратил, пытаясь найти в Интернете такой же. И ничего не нашел, что само по себе – бред. Военные обозначения, знаки отличия для того и придуманы, чтобы люди их узнавали. В этом их смысл.
Я обхватила голову руками.
Войска в Файр-Лейке. Фургоны в Калькутте. Проект «Немезида». Я. Ноа.
Чем бы ни был этот заговор, он, похоже, охватывал весь земной шар. И, вероятно, имел какое-то отношение к произошедшим катастрофам.
– Немезида… – прошипела я.
Гвоздь внимательно посмотрел на меня.
– У нас нет точных сведений о том, что те войска как-то связаны с проектом, – сказал он и нахмурился. – Хотя… Зачем они тогда примчались к кабинету Лоуэлла?
Я слушала его вполуха. Я знала, что связь существует, причем самая прямая. Но размах и масштаб операции начинал меня всерьез пугать.
– Майерс сказал, что проект близок к завершению.
То же самое написано в справке, которую мы нашли среди шпионских бумаг Лоуэлла.
– Время истекает.
– Так что же нам делать? – очень тихо спросил Гвоздь.
Этот вопрос мучил меня с тех самых пор, как мы едва спаслись из кабинета Лоуэлла.
Фигуры на шахматной доске двигались, но мы не знали, по каким правилам. Чтобы выжить в теневой войне, нужна достоверная информация.
Я подумала о маме, которая наверняка еще никуда не ушла, а стояла в этот самый момент рядом с нашим трейлером. Я не сомневалась, что она что-то знает. Можно выйти за дверь и расспросить ее. Просто швырнуть ей в лицо все факты, уже раскопанные нами, и, не оставляя выбора, потребовать правды.
«Отчет о полевом наблюдении».
Меня душило недоверие. Я не знала, кто и что для нее важнее – я или проект «Немезида».
Она послала им отчет обо мне всего три дня назад! Кому она преданна, а кого обманывает?
А если я начну задавать ей вопросы, что она сделает? Пошлет им еще один отчет? Выдаст меня им?
Я не знала, и это сводило меня с ума. Но, черт меня побери, я и не хотела знать!
Нужно найти иной путь.
– Мин?
Я вытряхнула из головы мрачные мысли и заперла их в дальнем ящике памяти до другого, более подходящего, случая.
– Мы принимаем бой, – сказала я наконец. – И первым делом мы должны понять, что известно противнику.
– Идем! – прошипела я. И мы побежали к кабинету директора Майерса.
– Это же чистое безумие! – захныкал Гвоздь и был прав, но мне было плевать. Майерс участвовал в проекте «Немезида», как и Лоуэлл. Возможно, у него тоже хранится какая-нибудь ценная информация.
План был прост. Осуществить его предполагалось во время обеденного перерыва миссис Фергюсон. Мы анонимно позвоним по телефону и сообщим, что видели целую компанию прогульщиков за сараем. К тому же еще и курящих прогульщиков. Майерс ненавидел такие вещи, поэтому наверняка в ярости поковыляет сам разбираться с нарушителями. Дорога туда и обратно займет у него не меньше десяти минут.
Достаточно для того, чтобы пробраться в кабинет, осмотреть все и сбежать. Оставалось надеяться, что на сей раз военные не появятся.
Гвоздь нахмурился, увидев картотечные шкафы позади письменного стола Майерса.
– Здесь много бумаг.
– Тогда пошевеливайся!
В первых двух шкафах нас ждал облом: ничего, кроме личных дел сотрудников и отчетов о нарушении дисциплины учениками. В другой ситуации их тоже было бы интересно полистать, но сейчас было не до того. Мне были нужны документы о «Немезиде», и я могла поспорить, что у Майерса они есть, причем где-то поблизости.
Тем временем Гвоздь закончил обследование ящиков стола.
– Здесь ничего нет. А в школьном компьютере он наверняка не стал бы хранить ничего подобного.
Я просмотрела следующий шкаф – снова неудача.
Покрутившись, я внимательно осмотрела комнату. Больше искать было негде.
– Может, проверим конференц-зал? – предложил Гвоздь. – Он ведь оттуда говорил по телефону, верно?
– Нет, постой. – Я выскользнула наружу. В противоположной стороне коридора была еще одна дверь, явно ведущая в комнату с документами.
– Видел здесь какие-нибудь ключи?
Гвоздь снова нырнул в директорский кабинет и несколько мгновений спустя вернулся, сжимая в руках несколько связок.
– Извини, их тут десятка три.
Я схватила все и принялась пробовать один за другим, пока очередной не повернулся в замке. Комната оказалась длинной и узкой, с полками по обеим стенам. Чтобы проверить тут все, не хватит и недели.
– Ищи то, что спрятано тщательно, – прошептал Гвоздь. – Он не стал бы хранить секретные документы там, где на них может наткнуться еще кто-то из администрации.
– Да, верно!
Большинство коробок были старыми и пыльными, но у дальней стены стояли чистый шкаф и маленький сейф.
– Ну конечно! – Я в отчаянии дернула ручку… и испытала настоящий шок, когда дверца распахнулась.
Увы, мои надежды тут же пошли прахом. Сейф был пуст.
– Мы опоздали. Наверное, Майерс уже избавился от документов. Он же сказал тогда, что подготовка почти завершена. Пойдем, пока нас не поймали.
Гвоздь поднял вверх палец и указал на что-то за моим плечом.
– Узнаешь это?
В углу комнаты стояли два пластиковых контейнера.
– Гвоздь, ты самый умный человек на свете! – Я сжала его руку и увидела, что он прямо-таки раздулся от гордости. Мы сели на пол перед раскрытыми коробками.
Расслабляться не стоило. Майерс мог возвратиться в любую минуту.
Обе коробки оказались заполнены папками – такими же, как в кабинете Лоуэлла, но в лучшей сохранности. Я быстро пролистала некоторые из них и снова расстроилась.
– То же самое. Наверное, Лоуэлл все эти годы делал копии для Майерса.
Это было уже кое-что – содержимое ящиков доказывало связь Майерса с Лоуэллом и проектом «Немезида», но это я уже знала. Я надеялась найти здесь новую часть головоломки.
И не успела я это подумать, как нашла!
На дне второго ящика лежала тонкая желтая папка. Я открыла ее и чуть не намочила штаны…
– Гвоздь, смотри!
Я сунула ему сопроводительное письмо Лоуэлла Майерсу – совершенно обычное, но с одной припиской. Гвоздь прочел ее вслух: «Сведения о двух пациентах, находящихся под моим наблюдением, – Мелинде Уайлдер и Ноа Ливингстоне – не включены в данный реестр. Информация о них передана непосредственно руководству».
Гвоздь вздрогнул.
– Черт меня побери, Мин!..
Я кивнула. Взгляд упал на синюю папку в другой коробке.
Встав на колени, я вытащила ее и заглянула внутрь. Сначала было ничего не понятно.
– Расписание автобусов? Какое отношение к проекту «Немезида» оно может… – Я сосредоточилась, пытаясь понять то, что читала, и наконец обратилась к Гвоздю: – Что думаешь об этом?
Гвоздь болтался у двери, напряженно прислушиваясь, но быстро вернулся.
– Странно. – Он почесал нос и прищурился. – Похоже, тут нет никакой тайны – автобусное расписание и все. Но почему только для средней школы?
– В остальных папках речь тоже идет только о ней. Но важно другое – тебе не кажется, что тут многовато лишней информации? Ну, имена с фамилиями – это понятно, но зачем понадобились приметы и описания физической формы пассажиров? И такое точное время прибытия – до секунды.
– И что же из этого следует?
– Не знаю точно, но… – Я прикусила губу, стараясь проникнуть в тайну документа. И меня осенило: – Гвоздь, это график сбора учащихся. И посмотри только, кто поставил резолюцию «Разрешаю»!
Я указала на подпись, нацарапанную внизу страницы.
«Шериф Майкл Т. Уотсон».
Гвоздь закрыл лицо руками.
– О господи, и полиция туда же! Я этого больше не вынесу.
Я прикрыла глаза. Во все это просто не верилось. Кусочки пазла постепенно складывались, но общую картину рассмотреть пока не удавалось.
И снова Ноа. Нам нужно поговорить, хочет он того или нет.
Хлопнула входная дверь, и в коридоре раздались шаги. Мы с Гвоздем съежились, как загнанные охотниками зверьки, услышав из-за стены голос Майерса:
– Ну и дела, Делия. Вероятно, меня разыграли по телефону. Ладно, я буду у себя в кабинете.
Меня охватил ужас. Если Майерс заметит, что исчезли все его ключи, – нам конец. Бесшумно, насколько было возможно, мы с Гвоздем сложили папки в коробки и поставили на полку. А потом уставились друг на друга, не имея представления, что нам теперь делать.
В коридоре раздался громкий писк. На мой немой вопрос Гвоздь ответил, что это факс.
– Делия? Миссис Фергюсон?
Кресло Майерса скрипнуло, и он, ворча, вышел в холл.
Я толкнула Гвоздя к выходу. Это был наш шанс. Пульс бился в горле, но мы выбрались наружу.
Майерс стоял у двери, рядом со стойкой администратора, спиной к нам.