казавшихся законсервированными в условиях его изоляции от европейских влияний. Так, большое значение продолжали играть клановые отношения, сохранились со времен Киевской Руси такие слои, как бояре и холопы. Лишь в 1649 г. было принято Соборное уложение, окончательно закреплявшее сословный строй. И в то же время клановые отношения продолжали сохраняться.
Но самой важной чертой российской государственности была деспотическая власть царей, имевшая явно неевропейскую природу. Ее основы коренились в хозяйственной структуре, сохранявшей значительные элементы вотчинных отношений. Это сближало Россию с деспотиями восточных цивилизаций: османской, сефевидской (Иран), китайской, могольской (Индия).
Поэтому Переяславское соглашение должно было восприниматься по-разному в возникшей Гетманщине и в России как с государственно-правовой точки зрения, так и с этноисторической. Казацкая верхушка, да и южнорусское население, видели себя отдельным этносом, имевшим право на широкую автономию и даже государственную обособленность в пределах Переяславского соглашения. Тогда как уже сама организация Русского государства как евразийской деспотии предполагала постепенную унификацию. Особенно столь близкого по происхождению этноса, как малороссы, в соответствии с политической концепцией собирания Руси считавшегося частью единого народа — русского. Да и сам Богдан Хмельницким считал себя главой Русского княжества.
Неудивительно, что между участниками Переяславского соглашения были серьезные различия интересов во внешнеполитических приоритетах, которые со временем еще и углублялись.
Так, после вторжения шведов в пределы Польши в 1655 г. положение последней выглядело настолько катастрофическим, что Хмельницкий в союзе с трансильванским князем Ракоци пытался участвовать в разделе уже собственно Польши, но потерпел поражение. Не менее острые противоречия между казаками Хмельницкого и Москвой открылись в Белоруссии, где казаки, игнорируя приказы русских воевод, грабили не только католическую шляхту, но и православных. Жестокий принцип: армию кормит война, действовал и здесь. Причем чем дальше продолжалась война, чем сильнее разрушалась на Гетманщине структура земледельческих семейных хозяйств, тем в большей степени южнорусское общество должно было жить войной. Так что вторжения в Польшу и Белоруссию были переходом к наступательной войне с Речью Посполитой.
В итоге можно сказать, что русско-гетманский Переяславский договор был лишь одним из целой серии межгосударственных договоров, заключавшихся Хмельницким и другими гетманами после него. Другое дело, что Переяславское соглашение было самым важным, оказавшим наибольшее влияние на ход истории Южной Руси (Украины) в последующие десятилетия и столетия. Но в конкретно-исторической ситуации 50–60 гг. XVII в. это было еще далеко не определено.
Уже события ближайших лет привели фактически не только к ревизии Переясловского договора, но и отказу от него. В 1656 г. сначала Россия заключила перемирие с Польшей без ведома Хмельницкого, стремясь не допустить утверждения в ней шведского короля Карла X и объединения Польши и Швеции. Затем, после смерти Хмельницкого, ставший гетманом шляхтич Выговский, воевавший в начале войны на стороне поляков и взятый казаками в плен, заключает в 1658 г. Гадячский договор с Польшей о вступлении в унию. По этому договору Гетманщина становилась Великим Русским княжеством и должна была получить те же права в составе Речи Посполитой, что и Литовское княжество.
Но и этот договор оказался одним из серии договоров, наряду с Переяславским. Даже несмотря на тяжелое поражение сначала промосковских сил казаков Барабаша и Пушкаря, а затем и собственно крупной русской армии князя Трубецкого при Конотопе (1658 г.). Гетман в этих сражениях опирался на военные силы татар и отряды поляков. Но после их ухода, одержав столь значительные победы, Выговский вскоре (октябрь 1559 г.) лишился гетманства и бежал в Польшу. Именно татары, выйдя в тыл русской армии, обеспечили победу Выговского при Конотопе. Естественно, ни поляки, ни татары не горели желанием укреплять гетманскую власть.
Немало украинских историков придавали и придают Гадячскому договору исключительное значение, противопоставляя его Переяславским соглашением. Они видят даже возможность иного исторического пути развития Гетманщины в составе польско-литовско-южнорусской федерации, который не привел бы к поглощению южнорусских земель деспотической Российской империей.
Но более детальное исследование событий показывает, что одной из важнейших причин падения Выговского как гетмана и его политики была опора на узкую прослойку высшей старшины в казачестве и на внешние военные силы. Как мы видели, в разгроме казачьих сил Барабаша и Пушкаря принимали участие крупные силы татар, в битве при Конотопе — татар и поляков. Даже постоянная гвардия Выговского — корпус сердюков, также преимущественно состояла из выходцев с Балкан. Неудивительно, что после возвращения татар в Крым, а отрядов поляков в Польшу, Выговский быстро теряет власть.
Эти события чрезвычайно важны для понимания логики истории Южной Руси (Украины). Прежде всего потому, что они вскрывают важнейшую ее особенность: неустойчивость и слабость власти главы возникшего государства — гетмана, то есть, центральной власти. Оказалось, что центральная власть была тесно связана с ее основателем — Богданом Хмельницким. Его смерть означала конец устойчивости центральной власти. Причем это проявилось как в социальном, так и в территориальном аспекте.
Уже пример Выговского, а затем Юрия Хмельницкого свидетельствовал об этом. Уничтожение этносословного строя в ходе украино-польской войны означало социальную и экономическую дезорганизацию и всеобщую милитаризацию населения Украины, что проявилось в превращении в казаков большей части ее населения. Была очевидна ненормальность такого положения. Отсюда стремление старшины уже при Выговском к восстановлению сословного строя, что противоречило интересам широких слоев казачества и селянства. Следовательно, Гадячский договор устраивал гетмана и старшину, часть которой получала шляхетство, сохранял структуры государственности, но не устраивал широкие массы собственно южнорусского населения, которые опять должны были превращаться в низшее этносословие.
Ведь очевидно, что верхушка казачества постепенно слилась бы с польской шляхтой и ополячилась. Причем, это могло произойти очень быстро, т. к. прошло лишь 10 лет с начала хмельниччины. Тем более что изначально военное положение Выговского как гетмана было шатким, так как он опирался на военные силы извечных врагов Южной Руси: поляков и татар. Проявившаяся военная слабость Гетманщины должна была привести к несоблюдению Гадячского договора Польшей и Литвой. Букву договора должна была подкреплять военная сила. Это было нормой для середины XVII в.
Итак, Гадячский договор соответствовал лишь интересам верхушки казачества. И то не всей, а только Правобережья, где сословный строй имел гораздо более глубокие исторические корни, чем на недавно заселенной Левобережной и Слободской Украине, и тем более в Запорожье.
Неудивительно, что именно на Левобережье новая государственная система получила завершенное развитие в виде Гетманщины. В ее основе было деление территории на полки, что означало синтез военного и гражданского уклада жизни. Закономерно, что первым гетманом Левобережья был Брюховецкий, избранный в Запорожье и не связанный с сословием шляхты. Также незнатного происхождения был следующий гетман Левобережья — Многогрешный.
В дальнейшем имевшие различную социально-экономическую структуру Правобережье и Левобережье оказались окончательно разделены Андрусовским (1667 г.) договором между Польшей и Россией. Раздел еще более усилил значение внешнего фактора. Стремясь его преодолеть, ставший гетманом в 1667 г. Дорошенко вновь заключил вассальное соглашение с Османской империей, что лишь углубило внутренний раскол и привело к еще большему разорению Правобережной Украины. Туркам удалось ненадолго захватить практически обезлюдевшее Подолье, но гетманская власть на Правобережье была окончательно дискредитирована действиями Дорошенко и особенно Юрия Хмельницкого, казненного самими турками в 1681 г.
В то же время казаки и русские войска удержали Левобережье, отразив два мощных наступления турецко-татарской армии (1675–1676 гг. и 1677–1678 гг.).
Глава VIII
Характер возникшей гетманско-казацкой государственности и причины ее упадка
В предшествовавшей главе достаточно детально были рассмотрены события казацко-польской войны и условия ее вызвавшие. В данной главе мы подведем ей итог, уделив особенное внимание логике и значению этой войны и последующим событиям для всей истории Украины (Малороссии).
Прежде всего, эта война имела даже большее значение, чем просто освободительное и государствообразующее.
Во-первых, восстание Хмельницкого открыло переход истории Малороссии из литовско-польского периода к российско-австрийскому.
Во-вторых, освободительная война и последовавшие за ней события второй половины XVII в. представляли собой тяжелейший процесс отрицания старого этносословного и возникновение нового, сословного строя, растянувшийся на столетия.
В-третьих, война вскрыла факт буферного положения Южной Руси и невозможность создания устойчивого государства на буферной территории.
В-четвертых, выявилась невозможность создания казацкого государства из-за присущих ему милитаристских и архаических черт и крайне слабого хозяйственного фундамента в виде разрушенной структуры семейных хозяйств.
В-пятых, эта война стала импульсом для начала нового, российского «ритма Евразии», который в конечном итоге поглотил все южнорусские земли, в результате чего и сформировалось современное территориальное пространство Украины.
Следовательно, казацко-польская война стала одновременно отрицанием этносословного строя с возвратом к еще более архаичному общественному устройству, которое через определенное время трансформировалось в сословный строй.