Таким образом, разночинная интеллигенция, стоявшая во главе украинского движения в обеих частях Украины, усвоив европейские лозунги и понятия, пыталась их реализовать в неевропейском обществе. Если мы посмотрим на ход развития событий, то обнаружим почти полную их аналогию на Украине и в России. Более того, общероссийская Гражданская война, противоборство большевизма и Белого движения как раз и были главным содержанием развернувшейся борьбы в 1917–1921 гг. В том числе и на территории Украины! Тогда как все в целом украинское движение являлось по отношению к этой главной борьбе лишь периферийным.
Особенно интересен и важен тот факт, что на Украине в виде атаманщины и петлюровщины начался процесс формирования нового военно-государственного сословия, что означало невозможность развития в ней демократического, гражданского общества. В этом наиболее ярко выразилась ее историческая отсталость и неевропейскость. В условиях достижения зрелости индустриального общества в странах западной и центральной Европы на Украине по-прежнему существовало земледельческое общество, выделявшее из себя в очередной раз военное сословие!
Более того, в ходе революции и Гражданской войны были разрушены крупные и весьма передовые сельскохозяйственные поместья и сохранились или вновь возникли миллионы маломощных семейных хозяйств. Так что историческое развитие Южной Руси, принявшей в ходе революции наименование Украины, как бы обратилось по кругу. Во всяком случае, существовала лишь иллюзия прогресса и европейскости в головах украинствующих вождей. Но и эта иллюзия растворилась в ходе событий 1919 г. В результате одни украинские вожди, как Грушевский и Винниченко, стали склоняться к большевизму, то есть к ничем не ограниченной кровавой диктатуре, другие к не менее примитивной атаманщине, как Петлюра и его окружение.
Выявилось, что Украина сохраняла черты буферной территории и оказалась в гораздо большей степени пространством Евразии, а не Европы. Именно это важнейшее геополитическое свойство Украины и было решающим, определившим ее историческую судьбу. Восточная часть ее территории вновь оказалась в единстве с евразийской Россией, где под брендом «СССР» начал развертываться коммунистический глобальный проект. Западная вновь была включена в состав Польши! Время как бы обратилось вспять, ко второй половине XVII в. Только Андрусовское соглашение 1667 г. о разделе Южной Руси между Речью Посполитой и Россией теперь сменилось Рижским договором 1921 г. о разделе Украины между Польшей и большевиками.
Глава XVIII
Украинство и большевизм. Советская Украина 20-х гг. как итог украино-большевистского компромисса. Неустойчивый его характер. Поддержка большевиками создания Украинской автокефальной церкви и украинизации. Нэп и причины его сворачивания. Сохранение противоречий украинского аграрного этноса
Как мы видели, в течение всего периода 1917–1921 гг. украинское движение почти постоянно вынуждено было искать внешнюю опору в борьбе за утверждение своей государственности. В конечном итоге, такой опорой оказался большевизм, который правда, только весьма условно может считаться внешней силой по отношению к украинскому движению.
Действительно, еще в довоенный период и украинофильское движение, и большевизм проявили себя как крайне антирусские силы, единственно возможным путем развития и целью которых были подрыв и уничтожение русской государственности. Неудивительно, что уже на протяжении 1917 г. выявились черты схожести политических целей и даже синхронность действий украинских сил и большевизма. Причем неоднократно и разносторонне.
И те, и другие использовали почти открыто германо-австрийские источники для подрыва и разложения русской армии и государственности. Более того, в развертывании и финансировании украинского движения и большевизма даже фигурировали одни и те же лица прогерманской ориентации и просто шпионы. Например, Парвус (Гельфанд). Особенно активной была эта поддержка в 1917–1918 гг., когда и украинство, и большевизм сначала опираясь на германо-австрийцев, а затем непосредственно прикрываясь ими, создавали свои государственные структуры и аппарат власти на территории, ранее составлявшей Русское государство.
Синхронность действий уже обнаружилась в июльском восстании большевиков в Петрограде и в выступлении украинизированного полка имени гетмана Полуботка в Киеве против власти Временного правительства. Затем, в конце октября — начале ноября, когда украинская Центральная рада и большевики объединили свои силы в Киеве для борьбы против войск штаба Киевского военного округа, подчинявшегося Временному правительству.
Однако уже в конце 1917 г., после уничтожения русской государственности, между украинством и большевизмом начинается жестокая борьба за пространство разрушенного Русского государства. И очень скоро выяснилось, что большевизм претендует на все территории, которые украинство считало своими, и вооруженным путем готов их подчинить. Выяснилось также, что население Украины весьма прохладно относится к созданным украинской интеллигенцией правительствам и не собирается их защищать любой ценой.
Первоначально найдя защиту от большевиков в австро-германской оккупации, украинские силы уже с конца 1918 г. все в большей мере начинают склоняться к сотрудничеству с большевизмом. Особенно когда стало ясно, что победившая в мировой войне Антанта видела в возникшей украинской государственности результат австро-германских усилий в предвоенные и военные годы по внедрению сепаратизма в России.
Причем, к сотрудничеству с большевизмом в той или иной степени склонялись не только такие левые деятели, как Винниченко или Чеховский. Уже в начале 1919 г. левые позиции занимал Грушевский, украинские левые эсеры, независимые группировки украинских социал-демократов, которые превратились в отдельные коммунистические партии «боротьбистов» и «борбистов», вошедших в 1920 г. в состав Коммунистической партии (большевиков) Украины. Третья коммунистическая украинская партия — УКП, вошла в состав КП(б)У только в 1925 г.
Поэтому вполне закономерно тесное сотрудничество проукраинских деятелей и большевизма практически на всем протяжении 20-х гг. В то или иное время на советскую Украину возвращаются Винниченко и Ефремов, Грушевский и Тютюнник, Левицкий и даже такой непримиримый самостийник, как Михновский! А еще были Голубович, Чечель, Мазуренко, Никовский и многие другие, в том числе многие тысячи украинских деятелей из Галиции. Естественно, что это нельзя представить как некую случайность или стечение обстоятельств. Как и жесткую украинизацию 20-х гг., охватившую прежде всего города, где население было в основном неукраинским и практически все русскоязычным.
Причина сотрудничества, даже конвергенции большевизма и украинства вполне очевидна. Эти политические движения и государственно-политические образования возникли на месте русской исторической государственности, взорвав ее изнутри и победив, изгнав и просто уничтожив физически в длительной Гражданской войне традиционные русские военные сословия. Причем, при непосредственной военной и финансовой поддержке Германии и Австро-Венгрии.
И дело не может быть представлено так, как будто большевизм победил и утвердился только в России, а украинство — в Малороссии. В действительности эти два политических движения, при гегемонии более сильного — большевизма, разделили территорию России. В состав Украины, сначала с помощью германских и австрийских оккупантов, а затем с помощью большевиков, были включены территории, никогда не бывшие Малороссией: Слобожанщина, Новороссия, Таврия, Донбасс, Одесса и прилегающие к ней территории, даже части земель Войска Донского!
Территория Гетманщины, вошедшей в состав России после 1654 г. по Андрусовскому договору с Польшей, была в несколько раз меньше территории сформированной Советской Украины!
Таким образом, большевизм преднамеренно резко увеличил ее пространство и способствовал разворачиванию украинизации для того, чтобы не допустить возрождения сил русского национализма и государственности, весьма сильных на юге России. Именно эти силы были главной опасностью для большевизма в годы Гражданской войны и сразу после нее. Как свидетельствуют данные по русскому зарубежью, в первой половине 20-х гг. военные силы Белого движения за рубежом насчитывали не менее 80–100 тысяч человек, вполне способных к вторжению в пределы территории бывшей России. Например, на Дон и Кубань. Неудивительно, что как раз часть территории Войска Донского (до Кальмиуса) и была преднамеренно включена большевиками в состав Украины.
В сравнении с Белым движением проукраинские военные силы были просто мизерны и не представляли для большевистского режима какую-либо опасность. Например, в 1920 г. они были разбиты даже в союзе с войсками Польши, а после 1922 г. практически прекратили существование.
Важнейшей внешней причиной едва ли не парникового выращивания Украины и украинизма было жесткое противостояние большевистской России и победивших в мировой войне сил Антанты. В частности, главным потенциальным внешним врагом вожди коммунистического режима видели Польшу, которая контролировала значительные территории, населенные украинцами, и осуществляла в их отношении жесткую ассимиляторскую политику. Вплоть до 1925 г. военные службы СССР проводили подрывные операции на территории, вошедшей в состав Польши. Естественно, что в этих операциях широко использовалось украинское население, в том числе и крайние националисты из Украинской военной организации.
Большевистское руководство СССР пыталось с помощью подрывных операций и организации коммунистического движения в европейских странах развернуть коммунистический глобальный проект в Европе. Причем Польша могла стать только первым плацдармом для расширения коммунистической экспансии, например, в Германии. Естественно, что и здесь мы видим временное совпадение интересов украинизма и коммунизма. Его как раз и представляли лидеры украинских коммунистов. Причем выходцы как собственно из недр большевизма (Скрыпник), так и бывшие боротьбисты, (Шумский, Л